Человек-луч - Михаил Ляшенко

— Черная, как муха, — прошептал Леня, все еще с недоверием присматриваясь к песику.

Главное, что смущало Бубыря, это совершенно неожиданное появление таксы из ничего, из воздуха. И еще то, что она была или больна, или сильно избита. В самом деле, он же сидел здесь долго, смотрел вокруг, прислушивался — никого и ничего. И вдруг — собачонка, да такая, каких никто поблизости никогда не видел! И почему она так жалобно визжит?

Леня, все еще сидя на корточках, пощупал таксу со всех сторон, но она не взвизгивала сильнее, как если бы встретилось больное место, а продолжала так же однообразно скулить. И все время мелко дрожала, будто ее бил озноб.

Значит, она все-таки больна. И Леня решился. Осторожно взяв ее на руки и кряхтя, как столетний дед, он приподнялся. Собачонка неожиданно завизжала на весь двор, будто ей сделали больно.

— Ты что? — испугался Леня. — Чего ты?

Он держал таксу на весу и пытался заглянуть ей в глаза, но и глаза и нос у нее были такие же черные, как и короткая шерсть. Ничего нельзя было рассмотреть. Вдруг влажное, теплое прикосновение заставило Леню рассмеяться.

— Он лижется! — в восторге вскрикнул Бубырь, прижимая к себе песика. — Ах ты, дурачок!

И, совсем забыв о ванне, о пробке и об ожидавших его дома неприятностях, Бубырь, перепрыгивая через ступеньки и крепко держа драгоценную ношу, помчался домой.

Он жил на третьем этаже и на полпути наскочил на самую вредную девчонку, Нинку Фетисову, которую Пашка почему-то не велел никому задирать, а только сам лупил изредка.

— Куда катишься, Колобок? — спросила она, раскачивая перед носом Лени кожаную сумку.

Леня даже не обратил внимания на обидное прозвище.

— Вот, видела? — Он торжествующе показал все еще дрожащую таксу. — Моя!

— Откуда? — Глаза Нинки вспыхнули любопытством, и она протянула руку к собачонке.

Но Леня плечом отбросил ее руку.

— Нельзя! Укусит! Нашел я ее. Она сама появилась… — сбивчиво объяснил он.

— Стащил, стащил! — закричала Нинка и тотчас перешла на вкрадчивый шепот. — Давай я ее лучше пока к себе заберу. Я знаешь как спрячу! Никто в жизнь не найдет! Будем владеть ею вместе, понимаешь, коллективно…

— То-о-же выдумала… Отойди, не мешай! — Леня упорно пропихивался вперед мимо прыгавшей перед ним Нинки.

— Лучше дай! А то всем скажу, что стащил, что сама видела, как тащил из сарая…

— Из какого сарая? Ты что! — испугался Леня.

Может, и справилась бы с ним хитрющая Нинка-пружинка, но в это время наверху с треском распахнулась дверь и мамин голос, хоть и сердитый, но очень приятный, приказал:

— Марш домой!

— Тетя Лиза, а он щенка украл! — тотчас закричала Нинка. — Я сама видела, на соседнем дворе… — И покатилась вниз по лестнице.

Будто идя на казнь, преодолел Леня оставшиеся до мамы пятнадцать ступенек.

— Когда же это кончится? — простонала мама, увидев Леню с его находкой. — У всех дети, как дети… Немедленно брось эту гадость!

— Это такса, — тихо сказал Леня. — Такая собака… Она больная…

— Больная собака! Заразная! Ужас! — закричала мама, пытаясь вырвать таксу. (Впервые песик взывал настоящим собачьим голосом.) — Он еще кусается, наверно? Бешеная! Брось сейчас же!

— Меня он не укусит, — упрямо сказал Леня.

Всю эту беседу они вели на пороге. Наконец мама, не выдержав, втолкнула его в прихожую вместе с прижатой к животу собачонкой.

— Ну хорошо! — сказала она решительно. — Сейчас я позову отца…

Как всегда в таких случаях, Леня внутренне дрогнул. Он не мог понять, в чем тут секрет. Ведь мама распоряжалась дома всем, папа тоже ее слушался. Но, когда нужно было пустить в ход самую страшную угрозу, она звала папу. И это производило впечатление.

— Я больше не могу! — заявила мама, когда папа послушно выглянул из кухни. — Он притащил домой больную собаку и не выпускает ее из рук.

Папа подошел ближе.

— А кто тебе сказал, что собака больна? — спросил он, с интересом присматриваясь к песику.

— Да он же, он сам! Пришел и заявил: собака больна…

— По-моему, она здоровехонька. — Папа слегка потряс таксу за длинное ухо.

И та, поворачивая голову за его рукой, смотрела так умно и внимательно, что мама замолчала и, хмурясь, уставилась в живые, удивительно разумные собачьи глаза.

— Теперь она здорова, — со вздохом сказал Леня.

И, не глядя на маму, приготовившись к подзатыльнику, Леня осторожно опустил таксу на пол. Песик вильнул хвостом, метнулся к папиным ногам, к маминым и, покорно перевернувшись на спину, заюлил всем телом, принюхиваясь к халату хозяйки.

— Абсолютно здоровый пес! — весело сказал папа. — И безусловно неглупый.

— Чепуха, — растерянно сказала мама. Безропотная покорность таксы произвела на нее впечатление. — Отлично, если она здорова, но мне не нужны ворованные собаки.

Папа, слегка приподняв брови, вопросительно посмотрел на своего Бубыря.

— Я сидел у стены, — начал Леня, сразу увлекаясь, — вот так на корточках, и ковырял палкой. Никого не было, и вдруг блеснуло и откуда-то свалилась эта вот Муха… Это я ее так назвал, потому что она совсем черная и очень веселая.

— Что ж, ее выбросили из окошка? — поинтересовалась мама.

— Нет. Я сам не знаю, как это случилось. Но только не было ничего, и раз — собака… Она ничья.

— Ну вот видишь, — сказал папа, щекоча мягкий Мухин живот, — она ничья. И чистенькая.

— Пусть и останется ничьей, — не очень уверенно сказала мама и ушла на кухню. — Пусть переночует, а утром — вон!

Папа и Бубырь обменялись понимающим, торжествующим взглядом.

Так в квартире Бубыриных осталась неизвестная собачонка.

Не раз в течение вечера мама, вспомнив о ее таинственном появлении, бросала начатое дело и пробовала беседовать с Мухой.

— Непонятная собака, — говорила мама, — что-то есть в тебе странное. Откуда ты взялась? Терпеть не могу секретов!

Муха внимательно прислушивалась к этим разговорам… Но через час, привыкнув, она при первом звуке маминого голоса, если в нем раздавался знакомый вопрос, опрокидывалась на спину и весело шевелила хвостом, ожидая, когда пощекочут ее брюхо.

— Во всяком случае, — заканчивала мама, — ты как будто действительно здорова…

Никто не знал, что теперешнюю Муху звали раньше Деткой, что она прожила необыкновенную и очень важную жизнь, что ее ищут и за ней охотятся… Десятки людей уже шли по ее следам.

Глава шестая

ТРЕВОГА

Среди множества людей, которых так или иначе коснулось исчезновение собаки, был и тот самый парень, которого Юра Сергеев встретил в парке научного городка возле стенда с Деткой. Этого парня за пьянство и нерадивость недавно уволили из института. Такая история была для него теперь совсем некстати. Когда он встретил несколько дней назад в Майске незнакомого человека, с которым вместе выпил, то полагал, что все будет куда проще. Собутыльники договорились, что парень украдет черную таксу Детку и передаст ее новому приятелю. А этот приятель был хоть с виду и древний старец, но настоящий мужик: деньги он не считал, сунул новому знакомому пятьсот на расходы и обещал еще тысячу, если все будет как надо. Сам он служил в каком-то другом институте или в лаборатории не то в Майске, не то в Москве. Парню он поставил условие: выкрасть собачонку так, чтобы Андрюхин ничего об этом не знал.