Всё будет хорошо - Юлий Буркин

— Бери в киоске, — принял решение Чисоев. — Если не очень бурда… И тащи сюда. А потом дуй в «Шинок». Татьяна Андреевна, вам с молоком?

— Мне чаю, — тихо попросила девушка. — Зеленого. Пожалуйста…

Толик испарился.

Артур взял тефтельку. Такие готовила мама. Когда сыновья в детстве болели, мама места себе не находила. Это никак не отражалось на ее строгом, красивом лице. Мамино беспокойство находило выход на кухне, откуда неслись вкуснейшие запахи. И еще: когда Чисоевых-младших дразнили «тефтелями», отец, смеясь, объяснил, что «тефтель» — наше, родное слово, от тюркского «кюфте»…

— Куриная грудка, — сказал Артур с полным ртом. — Мама добавляла в фарш сырой белок. Лук она перетирала в кашицу…

Девушка кивнула:

— И размоченный батон. Без корки.

— Батон?

— Обязательно. Я варю тефтели с морковью, петрушкой и сельдереем. Меня научила бабушка, она хорошо готовит. Вам нравится?

— Очень!

— Запивайте бульоном. С вашим телосложением надо хорошо питаться…

— Что вы рекламируете? — спросил Артур.

Она снова покраснела, как если бы он добавил: «Нижнее белье?»

— Бриллианты, — сказала Татьяна Андреевна.

Девочка, игравшая в «классики», перестала прыгать. Привлеченная видом еды, она подошла ближе. Здоровой рукой взялась за чалму из бинтов, скребя повязки ногтями. Наверное, голова у девочки сильно чесалась.

— А я маму жду, — сказала девочка. — Она скоро придет.

Татьяна Андреевна улыбнулась:

— Тебе можно апельсин? Или ты хочешь тефтельку?

— Можно апельсин, — с уверенностью сказала девочка. — Если вам не жалко.

— Нам не жалко. Нам ведь не жалко, Артур Рустамович?

— Ни в коем случае, — согласился Артур.

Налив себе второй стаканчик бульона, он следил, как Татьяна Андреевна чистит апельсин. Ну конечно, бриллианты. Движения ее рук были удивительно пластичны. За ними хотелось следить, не отрываясь. И шея — наклон головы, осанка. Лебединая шея.

— Как ваша фамилия? — спросил он.

— Бойко. А что?

— Ничего. Просто так…

— Славникова, — девочка взяла дольку апельсина. Остальные дольки лежали на салфетке, дожидаясь своей очереди. — Моя фамилия Славникова. А зовут меня Светой…

Ничего, мысленно повторил Артур. Ничего себе. Значит, Бойко. Значит, бриллианты. Он даже не стал интересоваться, кем приходится Татьяне Андреевне директор ювелирной фабрики Андрей Николаевич Бойко.

— Я вас где-то видел? — Чисоев сделал глоток бульона. — Раньше?

— Да, — с вызовом ответила Татьяна Андреевна.

— В агентстве?

— Нет, раньше. В 93-м, во Дворце спорта. Мне тогда было шесть лет…

— Вы были на мемориальном турнире?

— Я вручала вам цветы…

Не помню, понял Артур. Да, вручали какой-то букет. Кажется, гладиолусы. Я стоял на пьедестале с кубком в руках, играла музыка… На моем месте должен был стоять Шамиль. Если бы не коньяк, будь он проклят, если бы я остановил Шамиля, а не подливал рюмку за рюмкой… Там, на пьедестале, я был уверен, что получил удачу из рук отца — задним числом. Второй, стал первым. Как же я ошибался…

— Забыли? — девушка улыбнулась. — Ну да, конечно…

Протяни руку, думал Артур. Спроси телефон; назначь свидание. Пригласи в ресторан, за город, за границу, в Париж или на Канары. Не ради быстрой постели, а с дальним прицелом. Давай! Все удастся легче легкого. Модель, она умеет готовить, как мама. Дочь ювелира Бойко, а значит, твои деньги для нее — обычное дело. Влюбленная в тебя, дурака, с детства. Протяни руку и возьми. Откуда-то он знал: можно. Это проще, чем очистить апельсин. А еще он знал, что Вика мертва. Даже если смерть Виктории Чисоевой не подтвердит при встрече профессор Кличевский. Даже если не сегодня — завтра, через неделю. Вопрос времени. Дело прошлого. И вот — подарок. Кубок в честь победы. Новая жена вместо старой. Надо радоваться, благодарить; брать, пока дают, не спрашивая, над кем победа, и победа ли это…

Вернулся Толик с кофе и чаем.

10:00

…первый транш в пятьдесят миллионов…

Охранники при виде хозяина взлетели орлами:

— Добрый день, Артур Рустамович!

— Привет, Костя. Привет, Стас. Как обстановка?

Он заставил себя улыбнуться.

— Все нормально, Артур Рустамович. Происшествий нет.

— Ну и ладушки…

Шамиль удивлялся: кто ж с охраной здоровается? Быки, живая мебель. Да только ли Шамиль? В глаза подтрунивать не решались, но за спиной чесали языки. Артур помалкивал и гнул свое. Переброситься парой слов — язык не отвалится. Зато отношение другое. И помнят: шеф все видит, всех по именам знает. Лучше не нарываться.

Коридоры головного офиса, обычно торжественно-тихие, сегодня напоминали растревоженное осиное гнездо. Трели рингтонов, писк факсов; гул голосов, шарканье ног по ковровым дорожкам, шелест бумаг... Отмахиваясь — потом, все потом! — Чисоев ледоколом проломился в свою приемную. Не сдержав раздражения, вскипающего в груди, с треском захлопнул за собой дверь.

— Здравствуйте, Артур Рустамович.

Нелли Петровна, мисс Невозмутимость. Женщина без возраста, без семьи, без малейшего намека на сексуальность. Последнее качество Артур оценил сразу, и не потому, что опасался ревности Вики. В офисе решают проблемы, а не валят на диван юную куколку, которая знает не понаслышке все позы «Кама-сутры», но при словосочетании «Microsoft Outlook» обалдело хлопает длиннющими ресницами.

— Добрый день, — Чисоев сделал глубокий вдох и с шумом выдохнул, стараясь успокоиться. — Что у нас за дурдом?

— Будет лучше, если об этом вам сообщит Евгений Григорьевич. Он уже три раза заходил, спрашивал, когда вас ждать.

— Зовите. Я у себя.

— Хорошо, Артур Рустамович.

— Кроме Стрельникова, больше никого не пускать. И сделайте два кофе.

Дверь внутреннего кабинета он прикрыл без грохота. Присутствие Нелли Петровны отрезвило. Чисоев прошелся вдоль массивных столов красного дерева, выстроенных буквой «Т», мимо ряда кресел, обитых скрипучей кожей, и остановился возле аквариума. Два крапчатых ангела шевелили усами, скользя над дном — саперы, прощупывающие минное поле. Выше, меж розовых и палевых веточек кораллов, стайкой вились черно-желтые брахигобиусы, похожие на шмелей. Колеблемые потоком пузырьков из аэратора, колыхались листья криптокорины, длинные и плотные. В них шныряла радужно-перламутровая мелочь.

— Кофе, Артур Рустамович?

Чисоев невольно потянул носом. Аромат был восхитителен. Да, израильский аппарат «Эден Таль»; да, жиды умеют, это вам не «Шинок» и не киоск на кругу… Сегодня Нелли Петровна превзошла саму себя. Выходя, секретарша столкнулась в дверях с председателем правления. Увалень Стрельников с неуклюжей поспешностью отступил, давая женщине дорогу.

— Разрешите?

Говорят, в старину дурным вестникам рубили головы. Чисоев этой традиции не одобрял: звери мы, что ли? Да и вестников не напасешься, по нынешним-то временам. Что ты принес нам, черный ворон? — Стрельников вечно одевался, как на похороны. Стройкомпанию хлопнула налоговая? В полтавском филиале УБЭП устроило выемку документов? Рейдерский захват консервного завода под Балаклеей? Акции наших пакетов упали в ноль, теперь ими сортиры обклеивают?

— Заходи. И сразу — к делу.

Соболезнования, подумал Артур. Соболезнования от Стрельникова. Долгие, нудные, как дожди в ноябре. А главное, искренние. Вот уж в этом я точно не нуждаюсь.

— Понял, Артур Рустамович.

Быстрым шагом Стрельников прошел через весь кабинет и остановился перед шефом. В руках он держал «Эппловский» планшет и темно-коричневую папку из тисненой кожи. Судя по зловещему виду, папка не могла содержать ничего хорошего.

— Садись, — Чисоев кивнул на ближнее кресло.

Стрельников сел.

— Бери кофе.

Стрельников взял.

На тех ролях, где все расписано свыше, предправления был великолепен.

— Докладывай. Кратко и по существу.

Стрельников отдернул руку от чашки, словно обжегся. Выложил на стол планшет и папку, нервно поменял их местами, словно начинающий наперсточник — стаканчики.

— Нашему инвестфонду принадлежит пакет акций вагоностроительного завода «КВаРСЗ»…

— Двадцать семь процентов, — кивнул Чисоев.

— Совершенно верно. В последние два года объемы производства и ремонта вагонов на «КВаРСЗе» снижались. Пропорционально им падали котировки акций...

«А сейчас они просто рухнули, — мысленно закончил Артур. — Напророчил. Впрочем, нетрудно было догадаться...»

— Короче!

— Сегодня к вечеру будет обнародована информация о результатах тендера на ремонт подвижного состава столичного метро. Тендер на сумму сто сорок три миллиона долларов выиграл «КВаРСЗ». Пока эта информация неофициальная...

Кто-то из нас двоих сошел с ума, подумал Артур.