Отправь их в Ад! - Максим Владимирович Виноградов

соединенный с тяжелыми гитарами, приправленный безумной иллюминацией, вызывал почти неодолимое желание прыгнуть в толпу и дергаться в ритм со всеми. Пахло потом, легкодоступным сексом и наркотиками.

Нергал шагнул вперед, оглядывая широченный зал. Сегодня здесь должны находиться двое. Судья Чарльз Челленджер и адвокат Сицилия Купер. Продажный служитель закона и его верная шмара, благодаря стараниям которых Рихтер когда-то давно получил путевку в ад. Он помнит эту парочку, очень даже хорошо. И обязательно узнает среди сотен расслабляющихся комитос.

Взгляд сразу отметил вип-столики в дальней части зала. Определенно, столь высокие гости должны сидеть там, подальше от копошащейся черни. Мужчина уверенно двинулся сквозь толпу.

Ударник, будто специально, выбивал из установки все возможное. Дергающиеся, извивающиеся, полуголые тела захлебывались в сумасшедшем ритме. Казалось, весь зал бьется в едином экстазе, целиком и полностью отрешившись от реальности. Лишь один человек резко и неоспоримо выделялся на общем фоне.

Нергал шел, и стена потных прыгающих тел невольно раздвигалась перед мужчиной, сразу же смыкаясь следом за ним. Эта гигантская амеба, аморфное животное, состоящее из отдельных людских организмов, чувствовало, что в его нутро внедряется нечто инородное, злое, смертельно опасное. Аура целеустремленности и обреченности отталкивала ополоумевших обывателей получше тумаков. Немногие несчастные, рискнувшие встретиться взглядом с горящими желтым огнем глазами, вздрагивали, как ужаленные, жалко и трусливо оглядывались, желая уберечься, скрыться, стать невидимкой. В душах людей появлялось ощущение, что кто-то постучал по крышке их гроба.

Круглый стол в отдельной нише, почетные места, мягкие диваны, дорогая выпивка и закуски, легкие наркотики, а может и не такие уж легкие. За столом четверо, но Нергала интересуют лишь двое: крашенная блондинка, старательно молодящаяся с помощью обильного слоя косметики, и упитанный щеголь в сиреневом пиджаке, сидящий спиной ко входу.

Сидят, расслабляются, празднуют. Возможно, отмечают окончание очередного коррумпированного судебного процесса. Новый невиновный бедолага отправился на плаху или топтать пыль рудников. А эти продажные суки кладут денежки в карман, заливая высокооктановым пойлом тонкие, едва слышимые голоса задушенной совести.

Толпа раздвигается в стороны, выпуская на открытое место высокого мужчину в шляпе. Миг, и убийца подступает к столу. Полы плаща взлетают в сторону, в руке блестит лезвие устрашающего тесака.

Вокруг – зеркальные стены, щеголь поднимает глаза, встречаясь взглядом с убийственным отражением. Он сразу все понимает, тонкий визг сопровождается судорожными движениями. Мелькают подошвы красных ботинок, когда бедолага переваливается через спинку дивана, стараясь скрыться.

Блондинка изумленно оборачивается, тесак взлетает в неуловимом замахе. Женщина смотрит непонимающим взором, где лишь в последний момент появляется узнавание. Потом лезвие срубает голову от уха до уха, выбрасывая ошметки мозга на праздничный стол.

Мало кто обращает внимание на произошедшее, а те, что замечают, сразу воображают для себя, будто это некая очень оригинальная шутка. Не смешно только двум людям, оставшимся за вип-столиком в компании безголового трупа.

Беглец ломится через прыгающую толпу, распихивая танцующих людей локтями. Нергал приближается с неумолимостью асфальтового катка. С окровавленного тесака падают красные капли, танцпол покорно расступается перед убийцей. Истошные крики хлыща привлекают внимание, наперерез спешит вооруженная охрана.

Судья добирается до авансцены, пухлое тело с трудом переваливается через небольшой парапет. Он едва успевает добежать до середины помоста, как следом одним прыжком взлетает Нергал. Из толпы слышны громкие приветственные вопли. Прежде, чем Рихтер успевает настигнуть жертву, его окружают. Под безумные крики толпы на убийцу бросаются пятеро головорезов.

Увидев на авансцене людей, музыканты решают, что начался финальный перфоманс. В некотором смысле так оно и есть. Группа поддерживает представление, стараясь изо всех сил. Ударник долбит по барабанам со всего размаха, басист режет виртуозный слэп, гитарист врезается в уши забористым соляком.

Толпа беснуется на танцполе, радуясь невероятному представлению. Начинается безумный слэм, где трудно различить отдельных индивидов, видна только всепоглощающая людская масса.

Безумная иллюминация вкупе с вращающимися стробоскопами создают иллюзию прерывистости. Зрители видят череду застывших картинок, сменяющих друг друга без всяких промежуточных действий.

…Трое бросаются на Нергала с ножами, двое целятся из пулевиков. Он спокойно стоит в центре авансцены, ожидая нападения…

…Головорез с огнестрелом улетает за кулисы с простреленной грудью. Чья-то отрубленная кисть с зажатым ножом кувыркается в зал. Обезумевший зритель ловит презент с криком бешеной радости…

…Человек застывает с шестиствольным пулевиком у лба, его голова разлетается в клочья. Бедняга с отсеченной рукой фонтанирует кровью, заливая жидкостью первые ряды…

…Головорез отбрасывает пулевик, бросаясь вперед с дубинкой. Его встречает вытянутый тесак. Бандит с разгона насаживает себя на лезвие…

…Последний противник бьет кинжалом в спину, оружие ломается у основания. Тесак делает полный оборот, капли крови срываются с оружия. Громила падает с рассеченной шеей…

…Парень с обрубком разворачивается к Нергалу. Тесак разрубает тело надвое, на поверхность сцены вываливаются кишки и содержимое желудка…

…Рихтер в центре помоста с опущенным оружием. Безобразно разваленные тела валяются вокруг…

Зрители взрываются в сумасшедших овациях, умываясь разлетевшийся кровью. Один до сих пор прыгает с обрезком руки.

Внезапно в зале загорается свет, иллюминация и стробоскопы разом отрубаются, музыка сбивается с ритма и затихает. Раздается недовольный зрительский вой, но потом люди начинают различать картины разыгравшейся бойни. Один за другим рождаются истерические вопли, через мгновение толпу охватывает паника.

Среди всеобщих криков истошный визг судьи Челленджера звучит в первых рядах по громкости. Он указывает на Нергала пальцем, глаза горят ненавистью и ужасом.

У края авансцены появляется женщина средних лет, похожая на дикую кошку. Невысокая, худощавая, гибкая, как прут ивы. Миниатюрная майка открывает вид на мускулистые руки, крохотные грудки проступают острыми сосками, темные спортивные брюки тесно облегают жилистые ножки. Она движется нарочито замедленно, с ленцой, источая буквально видимую глазом опасность.

Нергал провожает женщину взглядом. Оборотень, определенно. Скорее всего, пантера. Плохо, к такому убийца не готовился.

Пулевик взлетает в воздух, гремят два выстрела, женщина играючи уворачивается. Она перемещается слишком быстро, почти неразличимо для глаз. Взять верный прицел невозможно, пули уходят в никуда. Рихтер успевает среагировать в самый последний момент, потому удар когтистой ладошки не сносит голову целиком, а лишь разрезает кожу на шее, оголяя артерии.

Нергал отлетает прочь, сбитый мощным толчком. По пути сшибает микрофоны и прочую аппаратуру. Врезается спиной в громадную колонку, высотой в два человеческих роста. Музыканты в панике ретируются, толпа истерично колышется у выхода из зала.

Рихтер медленно приподнимается на локтях, вытирая кровь с шеи. Красная жидкость сразу начинает сворачиваться, закрывая опасную рану. Полезное свойство организма, особенно в ножевых драках. Стоит недешево, во всех смыслах: и в деньгах, и в последствиях для тела.

Два молниеносных прыжка и пантера возле