Тайны Семи грехов - Валерий Ильичёв

"И какой извращенец купит такой кошмар? Если уж такую гадость на продажу взяли, то мою картину наверняка примут".

Косин резко толкнул дверь и вошел вовнутрь. Повинуясь указателю "Прием на комиссию", прошел в тесный закуток и, молча, не говоря ни слова вытащил из чемодана картину. Невзрачный тщедушный человек в темно-синем галстуке брезгливо поморщился:

- Пустяшная вещь: любитель в начале ХХ века красками баловался. Поставим рублей тысячу, на руки ещё меньше получишь. Если согласен, то давай паспорт.

- Я паспорт дома забыл. Может быть по студенческому билету возьмете.

- Ну покажи. Он у тебя с фотографией?

- Да, конечно. Вот возьмите.

Внимательно прочитав документ, приемщик в сомнении повертел его в руках и со вздохом вернул Косину:

- Нет, уважаемый Виктор Сергеевич Косин, не могу я нарушить инструкцию. Поезжай и привези паспорт. И сразу все оформим. Косин направился к выходу: "Вот ещё незадача: забыл паспорт с собой взять! А может быть и к лучшему? Зачем лишний раз светиться. Зато реально цену "Семи грехов" узнал. До чего же смехотворные деньги специалист предложил. Но мне и несколько сотен не помешает. Может быть ещё куда-нибудь съездить?"

Выйдя на улицу, Косин не успел сделать и нескольких шагов, как чья-то рука хлопнула его по плечу. Косин вздрогнул и затравленно оглянулся. Перед ним добродушно улыбаясь, стоял толстяк, несмотря на жару, одетый в плотный серый костюм и коричневую жилетку. Вытирая мятым носовым платком постоянно потевшую лысину, толстяк маленькими поросячьми глазками цепко всматривался в лицо Косина.

- Ну что, молодой человек, там у тебя в чемодане? Да не ленись, покажи. Может быть вещь меня заинтересуют. Да не здесь, отойдем в сторону.

"На мента не похож. Наверное, перекупщик. А я боялся, что покупателя не найду".

Пройдя несколько шагов, свернули в подворотню и Косин раскрыл чемодан. Вытащив картину, толстяк небрежно вернул её на место:

- Мне лично эта вещь не нужна. Но есть среди моих клиентов любитель дешевой мазни. Он за оригинальными сюжетами гоняется. Могу купить для него. Тебе сколько в комиссионке приемщик предложил?

- Тысячу.

- Это он явно погорячился. Ну да ладно, рискну. Беру, но вместе с чемоданом.

Наблюдая как толстяк мусоля слюной короткие пальцы отсчитывает одну за одной сторублевые купюры, Косин не помнил себя от радости: "Как же легко все решилось. А для меня и тысяча - целое состояние. И не буду я покупать лотерейные билеты. Найду на что их потратить"

Быстро удаляясь к станции метро, Косин боялся, что толстяк передумает, окликнет его и предложит вернуть деньги. Он не мог даже предположить, что только что выручил мизерную, ничтожную сумму за картину, способную принести её владельцу состояние в полмиллиона долларов.

Не знал об этом и новый владелец "Семи грехов". Известный среди любителей антиквариата перекупщик по кличке Михеич зашел в будку телефона-автомата и, заглянув в записную книжку, быстро набрал номер:

- Алло, Филарет, хорошо, что ты ещё из Москвы не уехал. Ко мне приплыла одна интересная вещичка. Может тебя заинтересовать. Цена пустяшная: полторы тысячи рублей. Подъедешь? Ну так я жду на обычном месте.

Михеич довольно потер руки, рассчитывая получить навар с легко доставшейся ему картины.

Стоявшие неподалеку на углу улицы молодые люди, в байкеровских костюмах и черных косынках на головах внимательно смотрели вслед Михеичу, спешащему на казавшуюся ему выгодную сделку.

- Ты видишь, Себ, как плохо быть специалистом в одной области знаний. Этот толстяк, всю жизнь мечтающий разбогатеть, сейчас своими руками за бесценок отдает целое состояние.

- Он плохо разбирается в живописи?

- Нет, в ювелирном деле.

- Мы последуем за картиной и уедем из Москвы?

- Нет, сначала доведем до конца историю со студентом. Ждать осталось уже недолго: до завтрашнего утра.

ГЛАВА VI. БЛЕСК БРИЛЛИАНТОВ.

Телефонный звонок требовательно долетающий из кабинета, заставлял торопиться. Как назло, ключ не хотел вставляться в скважину замка. Наконец, сыщику удалось открыть дверь и он поспешно сорвал трубку, услышав голос дежурного:

- Алло, Кондратов, тут по делу задушенной старухи Флеровой, просится на прием адвокат Крохов Михаил Семенович,

- Вроде бы рановато воронью слетаться. У нас ещё задержанных по этому делу нет.

- Он говорит, что располагает важной для следствия информацией.

- Ну хорошо, сейчас я закажу ему пропуск. Пусть подходит к центральной проходной. Я его встречу.

Увидя нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу пожилого человека с профессорской бородкой и очках в золотистой оправе. Кондратов невольно почувствовал неприязнь: "Вот такие холеные типы готовы за большие деньги освободить от наказания самого гнусного преступника. Посмотрим, с чем он пожаловал, а то быстро вылетит у меня из кабинета."

Сопровождая адвоката по длинному коридору вдоль расположенных с обоих сторон дверей, Кондратов со злорадством наблюдал, как мрачнеет лицо юриста, подавленного суровой обстановкой знаменитого учреждения.

Заведя гостя в кабинет, Кондратов небрежно пригласил сесть на специально выставленный на середину комнаты стул. Некоторое время пристально разглядывал адвоката, следуя неписаному правилу: "В кабинетах МУРа даже свидетели должны чувствовать себя виновными".

Как хороший актер, выдержав долгую паузу с иронией поинтересовался: Ну, так чем мы обязаны вашему визиту?

Крохин поставил на колени светло-коричневый "дипломат" и, нервно барабаня пальцами по ручке, начал быстро говорить, словно боясь, что его прервут: Если позволите, то начну издалека. Я из семьи потомственных юристов: мой дед ещё при царе-батюшке был присяжным поверенным. После революции сохранил старые связи. Естественно с теми, кто не успел сбежать за рубеж. Одним из таких клиентов был Флеров. От деда юридическая практика перешла к отцу. В 1937 голу, ожидая ареста из-за своего дворянского происхождения Флеров составил завещание и передал моему отцу. Документ хранился в нашей семье долгие годы. После смерти Флерова отец показал мне пожелтевший от времени запечатанный сургучом конверт и пояснил: "Это завещание Флерова. Он знал тебя с детства. Ты сидел у него на коленях. Теперь его нет. Но вскрыть конверт мы не можем. Флеров поставил обязательное условие: завещание должно быть вскрыто лишь после смерти его жены Раисы Федоровны. Я кладу этот конверт в секретер. Если милейшая Раиса Федоровна переживет меня, то этот конверт вскроешь ты. Но только прошу: выполни неукоснительно волю моего покойного отца - твоего деда. Он очень дорожил репутацией честного юриста. Для него профессиональный долг не был пустым словом.

Крохин замолчал и, подрагивающими от волнения пальцами достал сигарету. Глубоко затянувшись, с явным наслаждением выпустил струйку дыма и затем продолжил: Сложилось так, что Раиса Федоровна намного пережила моего отца. И конверт вчера вечером пришлось вскрывать мне.

- Как вы узнали о смерти Флеровой?

- Не смотрите на меня с таким подозрением! Мне позвонила соседка Флеровой, которой Раиса Федоровна оставила мой телефон на случай своей кончины. Можете проверить.

- Не обижайтесь. Работа у нас такая всех подозревать - никого не пропускать.

- То, что вы сказали имеет свой диагноз: "Профессионная деформация".

- Знаю, читал. Ближе к делу, что было в завещании?

- Журналисты бы это назвали сенсацией. Дед Флерова после революции 1905 года, тонко уловив политическую нестабильность, решил спасти фамильные драгоценности. Он ухитрился спрятать три крупных бриллианта в картине "Семь грехов смертных".

- В раме?

- Нет. В короне "Гордыни" первый, третий и пятый камень не дешевые подделки из цветного стекла как остальные , а покрытые краской драгоценные камни.

- Вот это новость! Получается, тот, кто старушку пришил - не зря старался!

- Вот только он об этом, пожалуй, и сам не знает. О тайне кроме умершего четверть века назад Флерова никто не знал. Даже Раиса Федоровна ни о чем не догадывалась.

- Откуда это известно?

- Из завещания. Не хотел Андрей Петрович её в соблазн вводить, искренне считая, что дорогостостоящие камни способны принести беду. Он так прямо и указал в завещании. Можете сами убедиться. Я принес этот документ для приобщения к уголовному делу.

- Вы очень предусмотрительны. Подождите, я ознакомлюсь с завещанием. Может быть у меня возникнут ещё вопросы.

Прочитав и аккуратно вложив завещание обратно в конверт, Кондратов задумался: "Этот документ хранил тайну более шести десятков лет. Адвокат прав: убийца Флеровой не мог знать об этих камушках. Схватив картину наугад, он стал обладателем целого состояния, которое вряд ли принесет ему пользу. Надо будет пошуровать среди спекулянтов живописью, в надежде, что эта антикварная вещица где-нибудь всплывет".

Крохин по своему истолковал молчание сыщика: