Игра без правил - Андрей Воронин

– Хорошо, – вслух сказал он и приоткрыл дверь.

– Эй, Квазимодыч, – позвал он, – я вернулся.

Квазимодыч не отвечал. Привыкнув к царившему в наружном коридорчике полумраку, Игорь прошел несколько метров до угла и выглянул в тамбур. Квазимодыч сидел на стуле и, похоже, кемарил, свесив голову на грудь.

– Птичка утром прилетела и давай в окно стучать, – бодро заговорил Игорь, подходя к напарнику. – Как тебе не надоело, как не стыдно столько спать?

Квазимодыч не реагировал. Как видно, толстяка совсем разморило после полной приключений ночи, и пребывающий в игривом настроении Игорь шутливо толкнул его в плечо. Квазимодыч качнулся и мягко повалился на бок, мешком плюхнувшись на пол.

– Оба-на, – сказал Игорь и присел над напарником, чувствуя неприятный холодок в районе диафрагмы. Ему показалось, что Квазимодыч мертв, как ножка стула.

Бывший тяжеловес, однако, дышал, хотя и выглядел так, будто побывал под товарным поездом. Все лицо и перед его белой рубашки были залиты кровью.

Приглядевшись, Игорь сообразил, что вся эта кровища, похоже, вытекла из носа, который, хотя это и казалось невозможным, стал еще более кривым и расплющенным, превратившись во вспухшее кровавое месиво.

На затылке у Квазимодыча красовалась громадная сочащаяся гуля, и, хорошенько поискав, Игорь обнаружил на штукатурке прямо напротив наружной двери преизрядную округлую вмятину. Фанерная заслонка на смотровом окошечке была аккуратно закрыта и заперта на крючок, но ржавая металлическая сетка, точно по центру выгнутая и перепачканная кровью, валялась на полу в стороне.

– Оба-на, – повторил Игорь.

Перед его внутренним взором во всех деталях предстало то, что произошло здесь в то время, как он трахал Светку в бельевой кладовке. Человек, сумевший одним ударом вырубить стодвадцатикилограммового Квазимодыча прямо через забранное металлической сеткой окошко, был, несомненно, опасен, и пришел он сюда явно не чаи распивать. Тереничев представил, как будет выглядеть его получасовая отлучка в свете приключившегося здесь безобразия, и замычал от досады: надо же было такому случиться! Будь он на месте, нос Квазимодыча, наверное, все равно был бы сломан по второму разу, но этим дело и кончилось бы. Пройти дальше запертой двери визитеру не удалось бы, а если бы и удалось, то набежавшая охрана быстро отбила бы у него охоту шляться по ночным клубам. Даже в том случае, если бы этот фраер со смертоубойным ударом сумел бы как-то расшвырять набежавшую охрану и все-таки пройти, куда ему там было надо, непосредственной вины Игоря Тереничева в этом не было бы, хотя пройти сквозь десять человек охраны, сплошь состоявшей из бывших боксеров и подавшихся за длинным рублем ментов, мог бы разве что Терминатор.

Теперь же получалось, что виноват во всем именно он, Игорь, хотя в чем именно он виноват, Тереничев еще толком не знал. Впрочем, для увольнения хватило бы и сломанного носа Квазимодыча вкупе с тем, что в помещение клуба проник злоумышленник. В том, что это был именно злоумышленник, сомневаться не приходилось: нормальные посетители себя так не ведут.

Игорь нерешительно задержал руку, уже протянувшуюся к замаскированной кнопке сигнализации.

Если позвать на помощь, его судьба решена: с непыльным местечком придется расстаться. Возможно, стоило попытаться в одиночку отыскать и повязать этого умника. Он, конечно, был здоров, судя по тому, во что превратился Квазимодыч, но и у Игоря был припрятан в рукаве козырь. Тереничев знал, что Квазимодыч ни днем, ни ночью не расстается с тяжелым "вальтером" девятимиллиметрового калибра. Зачем он таскает с собой эту небезопасную игрушку, напарник Игоря так ни разу и не признался, но разлучался он с пистолетом только в самую лютую жару, когда спрятать его на теле было невозможно.

Запустив руку во внутренний карман куртки Квазимодыча, Игорь с облегчением убедился, что проникший в клуб крендель не был таким уж крутым, – пистолет оказался на месте. Тереничев, как начавший, так и закончивший службу в армии в звании рядового, не имел никакого опыта в обращении с таким оружием и потому держал "вальтер" немного на отлете, словно тот мог внезапно изогнуться и ужалить его. С опаской передернув затвор, Игорь немного успокоился: пистолет у него в руке не взорвался и не выстрелил сам собой. Наоборот, тяжелая железка лежала в ладони так, словно была изготовлена по индивидуальной мерке. Зловещий вид и солидный вес пистолета вселяли уверенность в собственных силах. Игорь почувствовал себя огромным и способным справиться с любыми проблемами. "Вальтер" в его руке криком кричал о своем назначении и явно стосковался по работе. Тереничеву даже показалось, что нагретая теплом его ладони рубчатая рукоять слегка вибрирует от сдерживаемого нетерпения.

– Ладно, козел, – вслух сказал он неизвестному взломщику. – Сейчас придет дядя Игорь и надерет тебе попу.

Словно услышав его голос, лежавший на боку Квазимодыч тяжело завозился и издал какой-то булькающий хрип. Игорь снова присел над ним. Квазимодыч явно приходил в себя. Глаза у него открылись и стали понемногу приобретать осмысленное выражение.

– Больно, с-с-с… – прошипел он.

Голос его звучал невнятно из-за сломанного носа и забившей носоглотку свернувшейся крови. Игорь подумал, что Квазимодыч запросто мог захлебнуться собственной кровью, и его чуть не стошнило.

– Витек, что? Как ты, Витек? – спросил Тереничев, встревоженно заглядывая в обезображенное лицо напарника.

– Нос сломал, гнида, – простонал Квазимодыч, пытаясь сесть и снова бессильно заваливаясь набок. – Голова кружится.., тошнит, – почти капризно пожаловался он.

– Это ты башкой стукнулся, – сообщил ему Игорь. – Чуть стену не проломил, даже вмятина осталась. Сотрясение, наверное. Кто это был, Витек?

– Мужик, – сказал Квазимодыч, с трудом выталкивая слова. – Джинсы, кроссовки, куртка такая… светло-серая, матерчатая. Сказал, что к хозяину надо.

Здоровый, падла, прямо как танк.

– Сейчас я "скорую" вызову, потерпи, – сказал Игорь. – Вот только танку этому башню откручу и сразу позвоню.

– Смотри, как бы он тебе.., не открутил, – предупредил Квазимодыч.

– Не открутит, – пообещал Тереничев. – Я твою пушку прихватил, не возражаешь?

– Только не насмерть, – попросил Квазимодыч. – Попугай гада, и хорош. А то посадят.., блин.., обоих.

Выдав это напутствие, он закрыл глаза и обессиленно откинул голову – видно, ему и впрямь было худо.

Игорь встал, прикрыл пистолет полой кожаной куртки и решительно двинулся по коридору к лестнице, которая вела на второй этаж. Шел налетчик к Старику или это было сказано для отвода глаз, в первую очередь следовало позаботиться о безопасности хозяина.

Светка и связанные с ней приятные ощущения отошли на второй план, затертые новыми, куда более острыми переживаниями. Игорь поднимался по лестнице не чуя под собой ног, стараясь ступать бесшумно и будучи не в состоянии определить, насколько хорошо ему это удается: все звуки заглушало гулкое буханье бьющегося сразу во всем теле сердца. Голова была словно наполнена гелием и, казалось, свободно плавала над плечами.

В крови было полно адреналина, и Игорь не шел, а словно парил над выложенными мраморной плиткой ступеньками, тиская вспотевшей ладонью прикладистую рукоятку "вальтера". Подъем по лестнице занял у него считанные секунды, но ему показалось, что он крался с первого этажа на второй не меньше года.

Когда до площадки второго этажа оставался какой-нибудь десяток ступенек, на ней кто-то появился. Игорь лихорадочно рванул зацепившийся за что-то пистолет, но это был всего лишь бухгалтер клуба Семен Филиппович Спицын, в своем неизменном джинсовом костюме и с папочкой под мышкой, неприятно смахивавший на переодетого мента.

– Ох, рано встает охрана! – приветствовал он Игоря традиционной шуткой и, приветственно сделав ручкой, намылился было с ходу проскочить мимо, торопясь по каким-то своим чрезвычайной важности делам, но Игорь притормозил его, свободной от пистолета рукой поймав за полу джинсовой куртки.

– Погоди, Филиппыч, дело есть, – сказал он.

Бухгалтер еще разок дернулся по инерции и повернул к Игорю худое лицо, недовольно блестя круглыми линзами очков.

– Ну, чего тебе? – спросил он.

– Филиппыч, ты наверху мужика в серой куртке не видал? – спросил Игорь.

– Это здоровенный такой? – переспросил бухгалтер. – Что, проворонили, стражи порядка?

– Прорвался, придурок, – признался Тереничев. – Куда он пошел-то?

– Спрашивал, где кабинет Старика, – сказал бухгалтер. – Ну я ему и показал.

Договаривал он уже в пространство. Не дослушав, Игорь бросился наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и оказался в коридоре второго этажа как раз в тот момент, когда дверь приемной Ставрова с треском распахнулась и из нее спиной вперед вылетел дежуривший в этот вечер при Старике Гена Бородин, почти двухметровый отставной омоновец с отлично развитой мускулатурой и прекрасной реакцией. Приземлившись посреди коридора на пятую точку, Гена проехался задом наперед, собирая под собой ковровую дорожку, ткнулся головой в противоположную стену и остался лежать с широко раскинутыми руками и открытым, словно от большого удивления, ртом, в котором тускло поблескивали золотые коронки на передних зубах. Комментариев к этой немой сцене не требовалось, и Игорь, выхватив пистолет, бросился вперед.