Убей когда сможешь - Андраш Тотис

«Надо запомнить это чувство, — подумал он. — Теперь понятно, почему иногда так враждебны те, кого допрашивают». Ясно одно: если у него и были шансы на повышение, теперь они уплыли. Если он будет продолжать перегибать палку, есть вероятность даже вылететь из отдела. Иллюзий на этот счет у него не было. Он знал, что его ни в коей мере не спасет то, что он здесь самый результативный сыщик.

— Вы находились в здании или нет?

— Когда это произошло?

Сен-Жакоб вздохнул. «Профессионала разыгрываешь?» — отразилось в его, глазах. Но ведь он и имел дело с профессионалом.

— В шесть тридцать пять. Вас видели, когда вы входили несколькими минутами раньше.

— Да, — сказал Альбер.

— Предупреждаю, здесь вы говорите, как на суде. Думаю, вам ясно, что это означает.

Альберу было ясно. Он сказал, что с коллегой Буасси они находились вне конторы, проводили расследование по делу об убийстве Фанфарона. За это время их дежурство окончилось. Буасси из полицейской машины сразу пересел в свою и поехал домой. Он не добавил, что его собственная машина «пежо» точно такого же типа и совершенно такого же цвета, а Буасси спешил, потому что женщина, с которой он сейчас живет, требует у него отчета в каждой минуте. Рассказал, что поднялся в контору, чтобы прочесть досье Фанфарона, но не добавил, что унес материал домой. Немного поколебался, говорить ли о звуке, который он слышал. Потом его понесло дальше, он не находил это важным и не считал нужным отрицать. Произошло то, на что он рассчитывал.

— А когда это случилось? — спросил доктор Сен-Жакоб. Корентэн мрачно смотрел на Альбера, словно разочаровался в нем.

— Не знаю, я на часы не смотрел. Работал.

— И вас не заинтересовало, что случилось? Вы не захотели посмотреть?

— Нет, — ответил Альбер.

— А потом?

— Пошел домой. Мое рабочее время давно истекло.

— Быстро же вы прочитали это досье.

— Я читаю быстро. — Потом несколько вежливее добавил: — Нашел в нем то место, которое меня интересовало.

Он понимал, почему это важно. После того, как он ушел, в здании поднялась большая суматоха. Когда тот несчастный не пожелал прийти в себя, они явно вызвали врача, потом свое начальство… А может, всего этого не было, и полицейские заботились лишь о том, как замять дело?

IV

Его отпустили. Допрос вдруг окончился, чуть ли не прервался. Лелаку этот трюк был знаком. Конечно знаком. Сознание подозреваемого во время допроса настраивается на волну того, кто его ведет. Он заранее высчитывает вопросы, формулирует ответы, накапливает то, что собирается сказать, и испытывает разочарование, когда беседа неожиданно обрывается. Чувствует, будто в нем застряло то, что нужно высказать, приходит в замешательство. Ждет, когда его вновь станут допрашивать, но к тому времени все, что он измыслил, кажется очень надуманным, фальшивым, заученным, и допрашиваемый сам это понимает. И говорит больше, чем следует.

Значит, и его будут еще допрашивать. Видно, они всерьез отнеслись к делу. Альбер встал, у двери повернулся и еще раз оглядел собравшихся. Может, они и правы. Кто они, откуда у них смелость… откуда власть? Он мог отправиться домой, но вместо этого прошел к Бришо. Шарль вычерчивал какую-то таблицу. На столе перед ним лежали две линейки и микрокалькулятор. Он сделал Альберу знак рукой, чтобы тот сел, подождал, покуда он аккуратными, закругленными буковками заполнит одну из рубрик. Как и предполагалось, он принял от Корентэна составление статистических данных и донесений.

— Пошли перекусим, — сказал Альбер.

Он не сел, не стал ждать, пока все колонки заполнятся цифрами. Шарль положил перо, пригладил назад падавшие на лоб волосы. Он казался более старым и усталым, чем обычно. Конечно, он тоже не спал. И ему тоже уже сорок. И он тоже терпеть не может цифр, и, наверное, нуждается в очках. Очень уж близко склоняет голову к бумаге.

Они отправились завтракать. По дороге зашли за Буасси, который с зубочисткой во рту задумчиво пялился, в пространство. Кафе, куда они ходили, находилось метрах в ста отсюда. Они его не любили. Там всегда полно полицейских и юристов. Сандвичи там дорогие, обслуживание медленное, владелец водит компанию с завсегдатаями. В принципе Альбер и его приятели тоже были завсегдатаями, ведь они заходили сюда по нескольку раз в день. Давали приличные чаевые. Вели себя тихо. И все же завоевать симпатий владельца не смогли. Даже не добились права, делая заказ, говорить: «Как обычно, пожалуйста».

Они заказали то же, что и всегда, сандвичи из черствого батона и кофе. Заведение было переполнено посетителями, просто чудо, что им достались места. Один столик освободился, люди вставали, как раз когда они входили. Правда, и до следующего кафе было недалеко, всего-то свернуть за третий угол от Управления. Но пройти это расстояние у них не было охоты.

— У меня есть кое-что интересное для тебя, — сказал Шарль после того, как они сделали заказ.

Правда, Альбер хотел поговорить с ним о том противоборстве, которое произошло у него с доктором Сен-Жакобом, но все же состроил заинтересованную мину.

— Я узнал, кто материально заинтересован в этих состязаниях.

— Да? — Лелаку больше не пришлось симулировать интерес.

— Это было нетрудно. — Шарль имел в виду не то, что ему было легко это сделать — стоило только поднять трубку и навести справку по телефону. — Для финансирования состязаний, их рекламы, продажи объявлений и телепередач создана компания. Обычная, зарегистрированная компания.

— Да, — сказал Альбер. — Понял. Ты получил список участников?

— Вот он. — Лелак видел, как Бришо сунул что-то в карман, прежде чем они отправились завтракать. — Не думаю, что имена многое тебе скажут.

— Покажи все же!

Бришо был прав. Альбер нашел лишь одно знакомое имя.

— Жак Реноде, — сказал он. — Уж не тот ли…

— Дай сюда! — Буасси чуть не опрокинул стол, рванув к себе бумагу.

— Именно тот.

Они замолчали. Разве им совладать с человеком, о котором даже Газета «Экспресс» писала, будто он один из руководителей организованного преступного мира? Что предположительно он стоит за целой дюжиной нераскрытых убийств, что его люди занимаются шантажом и контрабандой наркотиков.

— Тогда можно трубить отбой, — заявил Буасси с каким-то даже удовольствием.

Альбер почувствовал, как у него начинает дрожать все внутри. Что за инстинкт даже полицейского делает чуть ли не счастливым, когда тот находит нечто, стоящее над законами? Он, Лелак, конечно, знал, что подобное существует, но ощущал бессильный гнев, ненависть, когда думал об этом. И потому старался лучше не думать. Ему уже давно не хотелось быть героем.

— А как ты думаешь, кому принадлежит спортивный центр? — спросил Бришо медовым голосом.

— Реноде, — рискнул Альбер.

Принесли завтрак. Пока расставляли тарелки, Буасси просматривал список с нахмуренным лбом, словно каждое имя было ему издавна знакомо. Альбер размышлял о том, чего хочет Бришо. Сенсационного задержания? Хочет попасть в газеты, чтобы о нем писали как о человеке, арестовавшем вожака мафии? Или просто не думает ни о риске, ни о трудностях? У него никогда не узнаешь. Бришо, не имея особых оснований для самоуверенности, просто не знал страха.

Сандвичи имели горький привкус от положенных на хлеб ломтиков огурца. И кофе был скверным, даже не поймешь почему. Кофе-то по крайней мере здесь бывал хорошим. В самом деле, имеет смысл перейти в другое место, сменив кафе, всего-то на три угла дальше.

— Он велел убить Фанфарона? — спросил Буасси.

Шарль с Альбером переглянулись, как родители, когда ребенок сказал что-то неприличное.

Буасси редко что-нибудь приходило в голову, но, если уж приходило, он всегда спешил это обнародовать. И, как ребенок, не замечал взглядов своих коллег. Он продолжал:

— Тогда, может, те субчики, за которыми мы следили, это его люди. Они прирезали Фанфарона, убрали маленькую танцовщицу, а теперь охотятся за ее дружком-сутенером.

Хотя высказывание исходило от Буасси, к сожалению, что-то в этом было.

— Зачем? — спросил Шарль. — Зачем Реноде приказал убрать вольника, ту девушку, и для чего он охотится за ее сутенером?

Буасси молчал. Он ожидал похвал, а не того, что его станут отчитывать, задавая вопросы.

— Возможно, девушка и сутенер были только свидетелями первого убийства, — предположил Альбер. Буасси с благодарностью взглянул на него.

— А Фанфарон? — спросил Шарль.

— Кто еще вошел в долю, финансируя эти состязания? — ответил вопросом на вопрос Лелак.

Бришо забрал лежавший перед Буасси лист бумаги.

— О них нам мало известно. Двое — директора заводиков по производству питательных концентратов для спортсменов. Явно реклама. Потом Реноде. Он вошел, внеся довольно большую сумму в обмен на часть доходов от телепередач и оборота от видео.