Дом №65 по улице Железнодорожников (ЛП) - Ли Эдвард

Что-то было в его тоне.

Ли сидел за кухонным столом. Он все еще был в форме патрульного, за исключением фуражки, которую он держал на коленях. Его мать никогда не разрешала надевать фуражку за столом. Рука матери лежала на плече его брата, она посмотрела на приближающегося Джейка и покачала головой, как бы говоря: Не болтай.

Ли заметил это и повернулся к брату.

Его глаза были полны слез.

Джейк никогда в жизни не видел, чтобы мужчина плакал. И уж точно не его брат. Полузащитник. Стрелок по тарелкам. Полицейский.

Джейк просто стоял там. И слушал.

Ли только что приехал из дома Сэма Форрестала на улице Железнодорожников. Он был одним из первых спасателей и видел всю эту чертовщину. Весь этот ужасный бардак. Кровавое опустошение человека, которого он знал всю среднюю школу и школу полицейских, с которым он пил пиво и играл в дартс в баре "Без гриля", с которым он шутил о том, что Сэм предпочел работать в тюрьме, а не на улице.

Его сержант знал обо всем этом и сказал ему, чтобы он убирался к черту домой на целый день. Так он и сделал.

Он помог Никки сесть в патрульную машину. Никки бредила о рвоте и сперме с пеной у рта, как какое-то бешеное животное.

А теперь он был здесь, на кухне с матерью. Рука матери на его плече. Выплакивая свое горе и шок в тихом воздухе, пахнущем печеным хлебом.

- Они найдут, кто это сделал, - сказала его мать. - Они узнают, кто сделал эту ужасную вещь. Ты узнаешь. Ты узнаешь.

* * *

Они никогда не делали этого.

То, что произошло в доме №65 по улице Железнодорожников - очевидно, теперь это был дом Аррианны, ее машина подъехала к подъездной дорожке - сначала стало предметом местных новостей и сплетен, и ненадолго стало национальной сенсацией, а затем, для некоторых, но не для всех, постепенно стерлось из памяти.

Но Джейк помнил тот день на кухне. Помнил, что в конце - когда они втроем сидели за столом, руки тянулись друг к другу, обхватывали, крепко держали - он плакал по брату.

Что он тоже плакал.

И теперь, сидя в своем грузовике, с отрегулированным двигателем, мурлыкающим, как ленивый домашний кот, он зажег еще одну сигарету и стал ждать.

Чего он ждал?

И снова он не знал.

Джек Кетчам и Шэйн МакКензи

Глава 8

Чак лежал голый на кровати в мотеле, простыня была намотана на его бедра, он потягивал виски "Deanston Virgin Oak". Виски было приятным на вкус, но послевкусие было горьким. А может, дело было в нем самом.

Его трехчасовая поездка на встречу заняла всего час. А все потому, что никакой встречи не было. Вместо нее была Флавия, которая теперь лежала рядом с ним и курила свой неизменный "Ньюпорт". Ее загорелое гладкое тело вздохнуло.

- Я знаю, что это клише, - сказала она, - но, честно говоря, это не имеет значения. Иногда это случается.

- Я знаю, что это клише, - сказал он, - но не для меня.

Она пожала плечами.

- Может выпьешь виагру?

- К черту виагру. С тобой мне никогда не нужна была виагра, и ты это знаешь. Черт побери.

Она затушила сигарету, улыбнулась, перекатилась к нему и провела по его соску ногтем с черным лаком.

- А-а-а... Папа жалеет себя, да?

По правде говоря, так оно и было. Что было редкостью. Он был успешным, трудолюбивым, счастливым в браке мужчиной. Он наслаждался своей работой. Он любил свою жену. В банке были деньги. Новый дом был потрясающим.

У него было все. И, возможно, он насмотрелся французских фильмов в студенческие годы, но, по его мнению, наличие всего этого включало в себя наличие любовницы, которая была бы еще более красивой и сексуальной, чем его сексуальная красивая жена.

А Флавия была именно такой. К тому же, она была моложе Чака почти на десять лет. Это тоже нельзя было игнорировать. Но последние шесть месяцев он изменял Аррианне не из-за какого-то расстройства или недовольства, что, по его мнению, тоже было бы очень по-французски. Нет. Он изменял, потому что Флавия заинтересовалась им с самого начала, и он был бы дураком, если бы пропустил этот интерес. А он не был дураком.

Но теперь.

Теперь его член не работает.

Какого хрена?

Он подумал об Аррианне. О ее вновь обретенном сексуальном влечении. Он представил, как она выгибается, как ее маленькая тугая попка разжимается для головки его члена. Сначала ему было трудно ввести его, а когда он попытался сделать это силой, она зашипела, потянулась назад и похлопала его по бедру.

- Не двигайся, - сказала она. - Дай мне сделать это.

Звук ее слюны, попавшей в руку, вызвал дрожь беспокойства по его плоти. Она подалась к нему, обмазала его эрекцию теплой, пузырящейся слюной, а затем медленно ввела в себя. Когда тугая коричневая плоть ее ануса приняла полную пурпурную головку его члена, остальное легко вошло в нее.

И тогда это был настоящий рай. Горячий, глубокий рай.

- Ну, что тут у нас?

Голос Флавии вернул его в настоящее время. А в этом "здесь и сейчас" его вялый пенис превратился в восклицательный знак. Он хотел сделать какой-нибудь комментарий по этому поводу, снова завести грязный разговор. Но он просто улыбнулся, пожал плечами. И бросил на Флавию взгляд, который говорил: Ну, ты посмотри на это?

- Папа-медведь уже готов? Потому что мама-медведица хочет каши, - Флавия застонала, наклонившись и проведя языком по головке его пульсирующего члена.

В нем было так много крови, что он думал, что он лопнет, как переполненный водой воздушный шар. Даже когда Флавия широко открыла рот, позволяя ему проскользнуть в ее горло, его мысли все еще были об Аррианне.

И тогда он понял, как сильно он по ней скучал. Боже, он чертовски сильно скучал по ней.

Я должен представить себе свою жену, чтобы заняться этим с любовницей? Бред какой-то.

Флавия одной рукой массировала его яйца, а ногтем среднего пальца щекотала его лоно. Другая рука опустилась к ее сочащейся "киске", и в тот момент, когда она начала крутить пальцами свой клитор, Чак вырвался из ее рта.

Он был прижат к внутренней стороне ее щеки, и когда он вытащил его, она издала звук: Чпок! Он был почти готов сказать: бам-бам-бам-бам-бам.

- В чем проблема? - спросила она, продолжая работать над своим клитором.

Другая рука погрузилась в ее волосы, пальцы перебирали черные как ворон пряди, когда она закрыла глаза, прикусила губу и глубоко застонала.

Когда Чак сел и потянулся к своим трусам, выражение лица Флавии, пропитанное похотью, стало хмурым. Ее блестящие пальцы отдернулись от промежности, и она скрестила руки на груди, обнажив зубы так, что получился легкий прикус. Не самый лучший вид для нее.

- Ты, блядь, серьезно сейчас?

- Прости. Мне нужно домой. Это... Я не могу больше заниматься этим дерьмом, - застегнуть молнию на брюках было непросто, и он заметил, что Флавия смотрит на выпуклость на внутренней стороне его бедра. - Ты меня больше не увидишь. Я женат, черт возьми. Я не знаю, что, черт возьми, со мной не так.

Выражение лица Флавии снова изменилось, на этот раз она подняла бровь и ухмыльнулась.

- Я не верю в это дерьмо. Ты собираешься отшить меня ради своей уродливой пизды-жены?

Чак собирался защитить Аррианну, но не видел в этом смысла. Он изо всех сил старался не замечать Флавию, пока собирал свои вещи, хотя ее взгляд был похож на открытую духовку.

- Мне жаль. Это была ошибка.

Флавия улыбнулась.

- Не думай так, милый. Мы обязательно увидимся. А если нет? Ты увидишь меня.

Чак едва не выпил еще виски на дорожку, но хлопнул стаканом по торцевому столику, разбив его вдребезги. На его ладони выступила кровь, и он сорвал наволочку и обмотал ею руку.

- Держись, блядь, подальше от меня и моей жены. Это не обязательно должен быть я, Флавия. Я уверен, что на тебя каждый день липнут мужчины, верно? Мужчины намного моложе меня. Иди и будь молодой. Дай мне побыть старым, хорошо?