Искусство фотографа - Джудит Макнот

— Как дела? — спросила Кори, обняв сначала мать, а потом бабушку.

— Сама можешь догадаться, — отозвалась Мери Фостер, целуя дочь в щеку.

— Настоящая неразбериха! — без церемоний объявила бабушка. С возрастом она мало изменилась, если не считать чрезмерной откровенности, приводившей в замешательство окружающих, причину которой врач объяснял преклонными годами бабушки Розы и добавлял, что ею грешат многие старики. Свои суждения бабушка высказывала прямо, хотя и без ехидства.

— Анджела, мать невесты, лезет во все и очень мешает, — со всей откровенностью сказала бабушка.

— А как невеста? — поинтересовалась Кори, избегая спрашивать о Спенсере.

— Она добрая девочка, — ответила бабушка. — И очень хорошенькая. Ее зовут Джой. И еще она глупа как пробка, — добавила она и, заметив неполадку, направилась к одному из помощников.

Кори нервно рассмеялась, посмотрела вокруг и обменялась понимающим взглядом с матерью, которая немного нервничала.

— Я знаю, что репортажи с места событий бесценны для нашего журнала, но для бабушки в ее возрасте такие поездки явно утомительны. Она больше не способна работать в напряженном темпе.

— Ты права, — согласилась Кори, — но ведь бабушка всегда настаивает на своем участии. — Она посмотрела на новую беседку, на банкетные столы под белыми тентами и улыбнулась, довольная ходом приготовлений. — Не сомневаюсь, что все будет замечательно.

— Скажи это матери невесты, пока она не свела нас всех с ума, — отозвалась Мери. — Бедняга Спенс, я не удивлюсь, если он удушит Анджелу еще до свадьбы.

Она вся на нервах и постоянно ноет. А если не жалуется, то следует за тобой по пятам, как бдительный терьер. Она придумала устроить свадьбу Джой именно здесь и поручить нам эту работу, а Спенс платит за удовольствие. Диана очень правильно все предугадала: Анджела только и делает, что причитает, а Спенс молча терпит.

— Непонятно только, почему платит Спенсер, если муж Анджелы немецкий аристократ, у которого, по слухам, целая куча титулованных родственников, удивилась Кори.

Мери нагнулась, чтобы подобрать длинную полосу гофрированной бумаги — Джой говорит, а она настоящая болтушка, что у мистера Рейхардта действительно аристократические предки, но нет денег. В общем, он не так богат, как Спенс, но если подумать, то ведь у Спенса нет других родственников, кроме Джой и Анджелы. Отец Спенса развелся с его матерью и снова женился, когда Спенс был еще в пеленках, и после никогда не хотел видеть своего сына. Ну а мать, пока была жива, только и думала о себе и своих развлечениях. Если быть справедливой, то в конце концов Джой ведь не дочь мистеру Рейхардту. Отец Джой — второй муж Анджелы. Или третий? Как бы там ни было, Джой утверждает, что Спенс оплачивает счета, потому что его сестра хочет, чтобы свадьба прошла с помпой, соответствующей статусу приемной дочери немецкого аристократа.

Кори усмехнулась, услышав подобное объяснение.

— Ну а жених, какой он?

— Ричард? Прямо не знаю, что и сказать. Я его не видела, а Джой о нем помалкивает. Она проводит почти все время в обществе Вилла, сына здешнего ресторатора. Насколько я понимаю, они давно знакомы и с удовольствием встречаются. Кстати, ты уже видела Спенса?

Кори покачала головой:

— Нет, но мы обязательно встретимся, это неизбежно.

— А вот мистер и миссис Рейхардт, а с ними Джой, — кивнула Мери Фостер в сторону трех приближающихся к ним гостей. — Ужин через два часа, так что поздоровайся с ними и иди к себе распаковываться. Эти два часа будут у тебя единственным спокойным временем в ближайшие три дня, до тех пор пока мы не уедем из этого сумасшедшего дома.

— Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом. К тому же мне надо успеть до ужина кое-куда позвонить.

— Кстати, — уточнила Мери, — мы с бабушкой едим в маленькой комнатке при кухне, а не в столовой со всей семьей. У Кори эта новость вызвала неожиданное раздражение.

— Уж не хочешь ли ты сказать, мама, что Спенсер обращается с нами как с прислугой?

— Ну что ты! — ужаснулась Мери. — Просто мы предпочитаем есть на кухне.

Поверь, это куда приятнее, чем слушать разговоры мистера и миссис Рейхардт и двух других пар, которые приехали на свадьбу. И Джой обычно ест вместе с нами на кухне. Ей там тоже больше нравится.

Миссис Фостер сравнила Анджелу с терьером, но после встречи с ней у Кори возникла совсем другая ассоциация. Коротко стриженная, с почти белыми волосами и карими глазами, сухощавая и элегантная, Анджела скорее походила на нервную русскую борзую. А ее муж Питер был настоящим доберманом-пинчером: изящным, импульсивным и аристократически возвышенным. Ну а Джой? Джой в свои восемнадцать лет, со светло-коричневыми кудряшками и доверчивыми печальными карими глазами, напоминала миленького коккер-спаниеля. Как только со знакомством было покончено, борзая и доберман, объединив усилия, набросились на бедную Мери и, оставив Кори наедине с Джой, утащили Мери с собой, чтобы показать ей какие-то неполадки в оформлении гостиной.

— Давайте я провожу вас в вашу комнату, — предложила Джой, увидев, что Кори направляется к дому.

— Если у тебя есть какие-то дела, я могу попросить об этом дворецкого.

— Нет, я не занята, — отозвалась Джой и зашагала рядом с Кори. — Я хотела с вами познакомиться, у вас такая симпатичная семья.

— Спасибо, — поблагодарила Кори, почувствовав искреннюю открытость Джой, которую, видимо, куда больше интересовала сама Кори, чем обсуждение деталей будущей свадьбы.

Мощенная камнем терраса, куда выходило несколько стеклянных дверей, окружала дом с двух сторон, и с нее открывался чудесный вид на море Кори направилась было к одной из дверей, но Джой окликнула ее.

— Идите сюда, — позвала она Кори, — так будет быстрее. Мы пройдем через кабинет дяди Спенса.

Кори остановилась, решив отказаться от предложения, но было уже поздно.

Спенсер Аддисон пересекал террасу, направляясь в сад, и, хотя Кори не видела лица, она сразу узнала его по стремительной размашистой походке.

Он заметил ее и остановился, поджидая их с Джой, приветливо улыбаясь и держа руки в карманах. Когда-то именно эта его улыбка заставляла замирать сердце Кори, но теперь она только разбудила старые воспоминания, начисто лишенные того прежнего горячего чувства. В свои тридцать четыре года, одетый в простые серые брюки и белую рубашку с закатанными выше локтя рукавами, он казался таким же красивым и мужественно привлекательным, как и в двадцать три.

Кори подошла ближе, и улыбка на его загорелом лице стала еще шире и теплее, а когда он заговорил, его голос оказался более низким, более проникновенным, чем она помнила.