Милый мой волшебник - Гребёнкин Александр Тарасович

Златоглавая осень парадом прошлась по скверам и бульварам города. Ее приход был ожидаемым, но свершился чудесно быстро – буквально в одну ночь.

Эту ночь Элени и Корнелий провели вдвоем. Ночь была, как хрустальный дворец – тонкой и хрупкой, нежной, словно бриллиант в ладони девушки.

Во сне они были одним существом, и лишь когда утром потушили фонарь, горевший мягким лунным светом, Элени поняла, что что-то произошло в мире, сдвинулось, изменилось... Она подошла к окну. И застыла – нагая девушка у окна, в которое бил желто-багряный свет.

Элени всегда казалось, что осенний день наступает после ночного посещения города сказочным волшебником. В цилиндре и во фраке он летит над городом, взмахивает чудесной палочкой, и окружающий мир приобретает совершенно новые теплые тона.

Элени и Корнелий в этот день намеренно решили прогуляться пешком, чтобы полюбоваться осенними улицами. Они шли, но говорили немного. Корнелий лишь время от времени кивал, в который раз радуясь собственному духовному преображению, удивляясь тому, как раньше он не замечал всех тонкостей окружающего мира.

Чудесная кисть окрасила город в пеструю гамму, из которой преобладали багряно-коричневые и лимонно-желтые цвета. В сердце Элени возникло ощущение наступившего долгожданного чуда. Да, это начинался царственный выход королевы осени во всей красе, звучал вальс торжественного листопада.

Они завернули в блистающий золотом парк, любуясь преображенным миром. Пунцово-алые, коричневые и зелёно-жёлтые листья плавно кружились в торжественной тишине, чуть зависая, мягко садясь на праздничный шафранный ковер.

И побродив среди деревьев в красивейших осенних уборах, пошуршав опавшей листвой, Элени, как будто, начала различать звуки тихой грустной осенней мелодии. Под нее парк засыпал, только иногда, под шаловливым ветерком начинала звенеть одной нотой тоненькая струнка паутинки, да грустно кричали улетающие вдаль птицы.

Им было приятно ощущать этот свежий ветерок, играющий осеннюю сонату на ветках и листьях деревьев, и чувствовать неповторимый йодистый и пряный аромат опавшей листвы, запах земли и горьковатого дыма костров.

Ветерок принес легкое дыхание влаги и подтянул по глубокому бело-синему небу косматые темные тучи.

По листве начали стучать робкие холодные капли. Капельки падали на ладонь Элени и становились похожими на жемчужины. И под терпкий вкус осеннего дождя, легкий запах опавшей листвы, дыма и тумана, Корнелий повел Элени в уютные стены кафетерия. За дымящейся чашкой ароматного напитка они любовались сонным дождиком, который мелко и глухо сыпался на ковер листвы из низких туч, оставляя свои серебряные слезы на стекле окна. Дождик стучал по крыше и пел в водосточной трубе. В теплых лужах вздрагивали отяжелевшие от дождя листья.

Корнелий вспоминал пролетевшие, словно ослепительный метеор, дни. Он был рад, что так удачно помог своему другу Нестору обрести любовь. Его магия помогла, и Корнелий уверился в своих необыкновенных способностях. Определенным достижением для него стал и так называемый «чудесный парфюм», который при разбрызгивании обволакивал молодую девушку невидимым слоем, оседавшим в виде мельчайших капелек, и на время закрывавший доступ к её прекрасной ауре, приглушавший исходящее от неё сияние и делавший его тусклым для чужого взора. Это была своеобразная защита от похотливых приставаний на улице. Такой парфюм заказал для своей красавицы - невесты один богатый жених, из числа современных бизнесменов. Выполнение этого заказа обеспечило Корнелия средствами на достаточно долгий срок. Конечно, он задавал себе сакраментальный вопрос: а имеет ли он право? Вторгаться в чужие жизни, судьбы, оказывать влияние, что-то менять. Успокаивало одно: он творил добро! Ничто не заставило бы его сделать что-то кому-то во зло...Теперь Корнелий часто напряженно думал о том, как помочь самой Элени стать матерью. И хотел посвятить этому всего себя, ибо ближе Элени у него никого не было!

А когда выглянуло из-за туч соломенно-багровое солнце, они пошли дальше, любуясь приглушенными красками и сверкающими на солнце каплями. Мягкие канареечные лучи солнца блестели янтарем в темных таинственных лужах.

***

В этот вечер они пошли на концерт «Осенние фантазии».

Заполненный зал торжественно дышал. Блистала большая хрустальная люстра и инструменты оркестра. Во фраках музыканты напоминали птиц.

Играли классику – звучали Бах, Моцарт, Шопен, Чайковский, Рахманинов, Дебюсси. Живые звуки скрипки, виолончели, рояля, флейты и голос меццо-сопрано ложились на душу благодатным дождем умиротворения и счастья.

Корнелий держал в руке маленькие теплые пальчики Элени и ощущал, как он становится другим человеком. Раньше ему бы и в голову не пришло пойти на концерт классической музыки – он ничего, кроме рока, не слушал! И только с Элени он изменился...

После концерта все выходили торжественными, радостными.

Вечер очень удался! И только в антракте что-то смутило Корнелия... Ему показалось, что он увидел среди зрителей в фойе знакомое неприятное лицо. Это был худой парень с длинным носом, которого когда-то Нестор назвал Дроздом. Парень растворился в толпе нарядных зрителей, и Корнелий подумал, что ему просто показалось.

По номеркам он получил свою куртку и плащ Элени, пока та отлучилась.

Ждать пришлось в кресле в фойе довольно долго. Наконец-то Элени пришла, но не привычно милая, а какая-то нахмуренная, будто чужая.

Корнелий спросил ее о настроении, она что-то буркнула об умывальнике, шла молчаливая и недовольная.

На осеннем небе горели холодные звезды, их время от времени скрывали бегущие рваные тучи.

Было еще достаточно тепло.

Удивляло то, что улица вмиг стала безлюдной! Зрители растворились в темных аллеях, и даже городского транспорта не стали дожидаться. Видимо, часть уехала на собственном транспорте, часть отправилась пешком.

Элени вдруг сказала каким-то чужим голосом:

- Ну, что мы здесь торчать будем? Давай возьмем попутку.

- Что с тобой? - не узнавал ее Корнелий. – Тебе плохо?

- Нет... Просто настроение улетучилось...

Она казалась какой-то злой, раздражительной.

- Может тебе не понравился концерт?

- А что в нем хорошего? Сидят, пиликают...

Корнелий внимательно всмотрелся в девушку. Ее будто подменили!

Она сказала ему строго, нахмурив брови:

- Ну, что стоишь? Мужчина ты или нет? Добудь машину, ну... А то мы тут до глубокой ночи будем болтаться!

- Сейчас, – ответил разочарованный Корнелий.

Он вышел на трассу, но, как назло, ни одна машина не останавливалась. Тут сама Элени опередила его. Она начала «голосовать» длинному автомобилю, почти бесшумно вынырнувшему из-за поворота.

Машина была похожа на лимузин семидесятых годов.

Мягко открылись дверцы, и Элени, даже не спрашивая куда автомобиль едет, подтолкнула своего спутника в его темное нутро.

Корнелий не успел ничего сказать, как вдруг очутился в темном салоне на заднем сидении, а автомобиль бесшумно двинулся вперед.

- Погодите, а куда вы едите? - спросил он, но в ответ услышал:

- Сиди спокойно.

Голос принадлежал не загадочному водителю, а человеку рядом. Это была вовсе не Элени! Та будто растворилась в пространстве, а рядом сидел худой остроносый парень, тот самый, кого Нестор называл Дятлом.

- А где же Элени? – воскликнул изумленный Корнелий.

- Сиди и не шевелись – прошипел злобно парень, и что-то острое воткнулось Корнелию в бок.

«Нож» - подумал он, и тут же тонкая липкая нить сковала его руки.

- В самом деле, Корнелий Александрович, будете вести разумно себя, тихо спокойно – получите и Элени, и вознаграждение, - раздался хрипловатый голос.

Из ночной густоты на Корнелия смотрело в зеркальце заднего вида жесткое лицо в квадратных очках.

Они долго мчались по почти пустынным дорогам в полном молчании. Говорить не хотелось, да и не находилось слов. Мимо пролетали серые холмы, освещенные лунным блеском и окутанные призрачным светом леса. Очевидно они давно миновали городские окраины. Тихо шуршали шины, да выли собаки.