Равновесие невест (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

В прошлом осталось так много тайн, но это прошлое случилось тысячелетия назад. Почему сейчас вновь появляются последователи старых богов, морвиусы, всплывают позабытые истории?

Ник услышал шаги на первом этаже, почувствовал пряный запах магии. Так пах только один человек. Томар Бай. Ректор Магической академии. Близкий друг его отца, а до этого и деда. Единственный человек, знавший о существовании этой комнаты. Даже бравший из рук деда книги отсюда. Но даже он не имел права заходить в это место. Никлос собирался нарушить устоявшееся правило.

— Ваше Величество? — голос не стариковский, хотя обладателю было за двести лет.

Покинув комнату, король взглядом поймал стоявшего в центре комнаты уравновешенного мужчину. Как маг, Томар мог выглядеть моложаво до самой своей нескорой смерти. Он был уникальным колдуном. Когда-то очень давно, он бежал из-за своих способностей в королевство драконов, где его приютил тогдашний король — Вернон. Благодаря талантам Томара была основана Магическая академия, и в королевство побежали гонимые маги со всех концов света. При поступлении, они расписывались в особой книге, присягая на верность королевству. В случае нарушения клятвы, колдуны лишались своей магии. Это придумал Томар, понимая, насколько опасно для королевства держать таких магически-одарённых людей с радикальными взглядами. А так маги служили верой и правдой, и даже не задумывались о революции или свержении власти чёрного дракона.

Томар обладал густой и короткой чёрной шевелюрой, крупными зелёными глазами, тонкими губами и широкими бровями, отчего вид имел суровый и даже злобный. А вот голос резко контрастировал с внешностью — мягкий и деликатный. И сам колдун производил впечатление дипломатичной личности, увлечённой магией и своими студентами, над которыми трясся как над родными котятами. Уж очень хорошо он помнил костры Инквизиции родной страны, которые хоть и потухли более ста лет назад, но оставили на его теле весьма живописные следы, которые никакой магией стереть не получалось.

— Здравствуй, Томар, я рад, что ты так быстро откликнулся, — ответил, спускаясь по лестнице, Никлос. В глазах мага сияла искренняя заинтересованность, а взгляд мужчины всё время обращался наверх к незакрытой двери в потайную комнату.

— Ваша просьба была весьма туманна. Я понял, случилось нечто важное.

— Да, присаживайся, — король жестом указал на диван, на котором недавно сидел Арт, и сам опустился напротив. — Речь пойдёт о нориусе. И о старых богах.

Любопытство усилилось и маг весь обратился в слух, а когда король закончил говорить, несколько минут напряжённо думал, задавая дополнительные вопросы о поведении тьмы. И был весьма разочарован отсутствием точной цитаты слов пожилой эльфийки.

— Если люди и могут ошибаться в своих видениях, то эльфы такой оплошностью не страдают. И как бы сильно вы не любили предсказателей, к этим словам стоит отнестись серьёзнее, — заговорил Томар, растирая руки, мысленно обдумывая, где бы поискать информацию о единорогах. — Могу предположить, что нориус отреагировал на то же самое, что и единорог. Мифическое понятие невинности. И я не думаю, что речь идёт о девственности девицы. Подозреваю, дело куда как глубже. Стоит покопаться в её генеалогическом древе. Кем были её предки, не было ли чего необычного. Также стоит проверить сестру, хотя бы на контакт с нориусом, раз единорога достать не получится. И… я не смогу точно вам ответить о поведении вашей магии и к чему это может привести. У меня нет источников, они все были либо уничтожены одним из ваших предков, либо…

— Помещены в ту самую верхнюю комнату, на которую ты бросаешь такой алчный взгляд, — спокойно докончил за него король. — Ты правы, я тебя пригласил, уже зная, как ответишь. И да, я предоставлю доступ.

— Позвольте спросить, почему вас так это взволновало? — полюбопытствовал Томар, мысленно уже предвкушая наслаждение коснуться книг, которых никогда не касался ни один его современник.

— Как вы знаете, нориус не просто магия. Нориус обладает чувствительностью, подобием воли. Это делает тьму эффективной. И то, что она делала сегодня… самостоятельно… — Никлос попытался подобрать слова, но они ускользали, оставляя лишь странное чувство. — Словом, если бы я не остановил нориус, он бы забрался к ней под кожу и вполне могла убить девушку.

Глава 5. Бабочка из кокона

Из густого подлеска, укутанного в плотный сизый туман, взлетают зелёные светлячки, добавляя сказочности и без того призрачно-прекрасному месту. На покрытых мхом поваленных деревьях сияют неоновым светом грибы, а сверху сова, спрятанная в ветвях дуба, сладко и сонливо ухает, взъерошив перья.

Я рассматриваю руки, всё ещё поражённая их голубоватым свечением, вызванным особой травкой, благодаря которой могла без опаски ходить по Ауэрским лесам. Любой хищник, почуяв морской запах и заметив этот свет, пройдёт мимо, зная, что меня трогать нельзя. Так смогла побывать во многих удивительных местах этих лесов.

Но время вышло. И Фелия, мой компаньон и спутник, ведёт к выходу из леса. Пришла пора возвращаться домой.

— Я обязательно вернусь на следующей неделе, честно-честно! — говорю торопливо, опуская руки и глядя в невозможно-огромные оливковые глаза подруги. — Посмотреть на брачный танец ночных бабочек… И потом, когда вылезут из воды фрейки. Ооо…. святая Клэрия, здесь столько всего интересного! Не хочу уходить!

— Так останься, — мелодично отвечает эльфийка, беря за руку и прижимая пальцы к шёлковым губам. Её глаза будто бездонное озеро, потребовалось время, чтобы научиться читать девушку, узнавая, что она чувствует, когда говорит вот так отстранённо. И сейчас это была грусть. — Нэрва права — тебе нельзя в столицу. Там опасно!

— Я не могу подвести маму, — высвобождая руки, обхватываю себя за плечи и отворачиваюсь от неё. Моя боль и тоска по близким вынудили светлячков летать быстрее, выводя причудливый танец вокруг головы.

— Ты и так подведёшь её, зачем делать ещё больнее? — мягко спрашивает Фелия.

— Потому что они — моя семья. Потому что мой уход сделает их жизнь невыносимой. Со всем остальным мы справимся вместе, — поворачиваюсь обратно и с грустью смотрю на неё.

Она знала, что я так скажу и не стремилась переубедить. В этом особенность эльфов — ненавязчивость. И покорность судьбе.

— Тогда пообещай, что если станет больно, если поймёшь, что больше не выдерживаешь и, если одолеет страх, ты улетишь из столицы в гавань, которая с неба формой напоминает женское лицо, позовёшь меня по имени и дождёшься ответа. Я заберу тебя и все горести закончатся, — с несвойственной горячностью заговорила эльфийка, обнимая и разворачивая к себе лицом. От неё исходила волна тепла и нежности, заботы и любви. Она была как вторая мама, с болью отпускающая дитя в опасный мир.

И когда я кивнула головой, соглашаясь с её словами, Фелия поцеловала в лоб, едва прошептав:

— Ты вспомнишь об этом, когда придёт время…

И время пришло.

Рассвет встречаю у окна, до крови сжимая пальцы. Я искусала губы, доведя себя до точки, понимая, что через несколько часов вся моя жизнь изменится. Все узнают правду.

Я так и не смогла сбежать. Не смогла преодолеть страх и бросить семью. Значит пришла пора встретиться со своими демонами.

* * *

Нас подняли с первыми лучами солнца, когда только-только появился цвет и над травой поднялась предрассветная дымка из миллиардов мельчайших капель росы. Я умудрилась задремать прямо на подоконнике, даже не зная, сколько проспала — минуту или час?

Необычайно-бодрая Анишка быстро взяла в оборот, направив в ледяную ванну, явно про себя ругаясь за мой невыспавшийся вид. Однако сейчас не требовалось ничего сверхординарного, достаточно заплести волосы в тугую косу, немного освежить личико, да помочь застегнуть все мелкие пуговицы на удобном, обтягивающем как вторая кожа, белом комбинезоне. Никаких украшений, подвесок, бисера и камешков, простая одежда и такие же тапочки на твёрдой подошве. На спине мама вышила зелёные с серебром листья, такие же пустила вдоль рукавов копируя образ драконьих крыльев, аналогичная вышивка присутствовала и на обуви.