ТАЙНА ЗОЛОТОГО ОРЛА - Игорь Леденёв

– Ты, прямо Шерлок Холмс! – весело ответил Андрюша.

Ребята поднялись и пошли по направлению к сиреневой роще. Им не терпелось взглянуть на рощу и поляну. Дойдя до места, где должна начинаться роща, не обнаружили никаких признаков сиреневого туннеля – кругом весело шелестят молодые кленки.

Уныло побрели по тропинке. Утоптанная тропа начала петлять, раздваиваться, опять петлять, снова раздваиваться и никак не хотела выводить на заветную поляну. Да и лес, какой-то другой, более чистый, девственный. Отсутствуют пустые бутылки из под пива, пачки от сигарет, бумажки от мороженного. Вышли на просёлочную дорогу – хорошо утрамбованный песок с выжженной чахлой травой.

– Что-то не припоминаю такую местность в окрестностях Полтавы, – встревожено сказал Андрюша. – Дима! Где мы вышли? Случайно, не возле Диканьки[10]?

– А где наша поляна и сиреневая роща? – в недоумении спросил Дима.

Ребята ничего не понимали. Допустим, не нашли рощу и поляну, но долго петляя по тропинкам непременно выйдешь на Зеньковское шоссе, с непрерывно гудящими машинами. Там всё застроено до самых Стасей[11], а тут дикая просёлочная дорога, звенящая тишина и даже линий электропередач не видно.

С двух сторон дороги простираются огромные, поросшие сочной травою поля, окаймлённые лесом, словно курчавой бахромой. Вдалеке, вдоль дороги виднеются низкие хаты под соломенной крышей. Несмотря на дикость, местность что-то мучительно напоминает.

Послышался стук копыт и скрип колёс – из-за деревьев показалась худая лошадь, запряжённая в обычную телегу. Замученное животное, напрягая костлявые бока, еле тянуло повозку. Крупные вены длинными молниями вздулись на дряблых мышцах. Деревянные колёса, оббитые проржавевшим железом, издавали пронзительный скрежет. Корпус телеги, сбитый из грубо обтёсанных брёвен, смешно качался на ухабах. Огромный хомут, как арка, возвышался над сгорбленной шеей животного.

Правил телегой, восседая на сене, бородатый, нечёсаный мужичок, в тёмной, изломанной фуражке, холщовой рубахе и просторных шароварах. Босые, грязные ноги свободно свешивались с левого бока телеги, покачиваясь в такт езде. Увидав ребят, мужичок вытянул от удивления морщинистое лицо, словно увидел инопланетян, даже слегка приостановил лошадь. Ребята тоже порядком удивились. Такого колоритного кадра не встретишь даже в самом отдалённом хуторе. Андрюша сделал шаг вперёд и дружелюбно произнёс:

– Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, как нам добраться до Полтавы?

Мужичок побелел от ужаса, даже борода разошлась в стороны, как хвост павлина, потом, что есть силы, стеганул лошадку и быстро, издавая душераздирающий скрежет, помчался к чернеющим хатам.

– Мужичок, конечно, странноват, и одет старомодно, – произнёс Андрюша. – Может со «Шведской»[12] сбежал?

Дима ещё раз глянул на бескрайние поля, раскинувшихся по обеим сторонам дороги и его осенило.

– Андрюха! – сказал «мыслитель», указывая на поля. – Это и есть Поле Полтавской битвы! А просёлочная дорога – Зеньковское шоссе! Не видно цехов Автоагрегатного завода и других строений, потому что… мы … попали в другое время!!! И мужичок на телеге, не пациент «психушки», а крестьянин начала двадцатого века. Потому-то и отреагировал на нас, как на космонавтов. А чернеющие впереди хаты – и есть Полтава!!! Мы, в тысяча девятьсот каком-то году, не знаю точно в каком, но, надеюсь, до революции. Не зря Наяда говорила, что попадём не в своё время. Вот и не попали. Точнее мы попали!!! И теперь срочно нужно идти на Белую беседку, к этому, как его, Чударю.

Андрюша застыл, молча, переваривая услышанное, затем весёло улыбнулся и заразительно засмеялся.

– Димка! Ты себя в зеркало видел?

Дима глянул на друга и понял вопрос. Словно в первый раз увидел на Андрюше клетчатую польскую рубашку с коротким рукавом; смятые, синие, секендхендовские джинсы; старый мобильник на поясе и полосатые турецкие кроссовки. Затем внимательно глянул на себя: джинсы, кроссовки и белая хлопковая футболка. На груди яркими красками нарисована летящая ракета и большими латинскими буквами написано: АСТРОНАВТИКА. В ответ разразился таким же весёлым смехом.

– Этот мужичок нас, наверное, за нечистую силу принял, – смеясь, комментировал Андрюша.

– Его можно понять. Ты бы в лесу встретил двух гуманоидов, как бы поступил?

– Побеседовал бы с ними, на пивко пригласил.

– Ладно, пивко, – лицо Димы стало серьёзным. – Нужно подумать, как пробраться к этому, Чударю. Судя по месту, мы, где-то, в районе Зеньковского переезда. Белая беседка как раз на другом конце города. Пробираться через центр в таком виде, наверное, не стоит. Думаю, лучше спуститься вниз Яковчанским лесом, затем через Подол подняться по Панянке[13] к Солнечному парку. Там, всего один квартал до Белой беседки.

– Логично, – подтвердил Андрюша. – В тебе всё явственней проступают, просто выпирают, задатки «великого стратега».

– Андрюха! Не иронизируй!

– Димка! Ты не будешь жалеть, что не побываешь в Полтаве начала двадцатого века? – уже серьёзно спросил Андрей.

– Буду. – Дима задумчиво глянул на друга. – Но, может, у нас ещё будет возможность побродить по центру в соответствующей одежде после встречи с этим, Чударём.

– А если не будет? – не унимался Андрюша.

– Значит не судьба. Но По-любому, мы будем идти Подолом, Панянкой и частью Октябрьской.

– Мне сейчас больше всего хочется побывать на круглой площади и увидеть Золотого орла, – в голосе Андрюши чувствовалась решимость.

– Мне тоже хочется, только нельзя так рисковать золотым венком. На круглой площади полно полиции, а мы слишком приметные. Давай соблюдать осторожность!

– Хорошо, – согласился Андрюша. – Уболтал. Только дойдём до Зеньковского переезда, уж очень интересно на него посмотреть. А там нырнём в лес и спустимся на Подол. А сейчас снимем рубашки и кроссовки, чтобы меньше выделяться. Ты видел, мужик босиком ехал. И мы босиком пойдём!

– Согласен, – сказал Дима и снял футболку, затем кроссовки.

Андрюша отстегнул мобильник и положил в карман, затем скинул кроссовки и рубашку. Кроссовки с футболкой положили в рубашку и завязали авоськой. Так и пошли по просёлочной дороге в Полтаву. Дима с сумкой, Андрюша с авоськой.

В джинсах, голые по пояс, босиком наши искатели приключений никак не походили на пилигримов, особенно Андрюша, чей накачанный торс не соответствовал типичному телосложению того времени.

Вскоре хаты заметно приблизились, вблизи оказавшись низкими мазанками под соломенными крышами. Из ближайшего двора неистово загавкала собака. К ней присоединилась вторая, затем третья и вскоре вся улица залилась звонким, многоголосым лаем. Из одинокой, покосившейся хаты вышла высушенная старушка в платке, отрешённые глаза даже не взглянули на ребят. Очевидно, бабушка плохо видит. Из другого двора прямо на улицу выскочил шустрый мальчонка, лет девяти, но, увидев наших героев, бросился обратно и, быстро заскочив в хату, шумно хлопнул дверью.

Двое мужиков у плетня, завидев странного вида юношей, смолкли и тупо уставились на них, но Дима услышал конец фразы, неторопливо обронённой одним из мужиков:

– … пiдемо на зустрi ч до царя – батюшки.

Дима шёл, а в голове, не смолкая, вертелась фраза: «… пiдемо на зустрi ч до царя – батюшки… пiдемо на зустрi ч до царя – батюшки …»

– Андрюха! Царь – батюшка приезжал в Полтаву?

– Царь или батюшка?

– Не прикалывайся! Ты знаешь, о чём я!

– Да. Николай ii приезжал в Полтаву 2 июля 1909 года на двухсотлетие Полтавской битвы и встречался с народом на выезде из Полтавы в сторону Зенькова, возле Поля Полтавской битвы. На том месте сейчас стоит каплычка.

– Андрюха! Сейчас 2 июля 1909 года и скоро сюда приедет Николай ii.

– Прямо тотчас сюда и приедет, – с иронией сказал Андрюша. – Прибежит.

– Ну, на площадь, вдоль Зеньковской улицы.

– Там, наверное, не площадь, а дремучий лес, – в голосе Андрюши продолжали звучать иронические нотки.

– Слушай, Андрюха! Пошли на встречу с царём!

– И пошёл ты на встречу с царём!

– Пообщаемся с самодержцем, предостережём его от коммунистов, – Дима не обращал внимания на подколы.

– Димка! Ты серьёзно?

– Вполне.

– Там, наверное, полиции больше, чем деревьев.

– Ну и что. Народу тоже много будет. А после, между деревьями прямо на Подол. Когда ещё будет возможность увидеть живого царя.

Разговор скорее продолжался для самоуспокоения. Оба, про себя, твёрдо решили, что обязательно пойдут на встречу с Николаем. Хотя, голос разума выказывал сомнения и отговаривал. Голос разума шептал – лучше юркнуть, прямо сейчас, в лес и все дела. А там, на площади, кто знает, как выйдет.

Томину, голос разума даже подсказал блестящую мысль: переждать в лесу до темноты, а под покровом ночи, незамеченными, пробраться на Белую беседку. Так риск будет минимальным, но Дима не слушал голос разума. Его вели чувства, подняли и на крыльях понесли навстречу опасности. А в голове звучала, бесконечно повторяясь, как поломанная пластинка, одна фантастическая фраза: