Кровь героев - Александр Зиновьевич Колин

прикатившей на вишневой «девятке», обиталище директора «Лотоса» покинул второй посетитель-мужчина. Он казался совершенно расстроенным, должно быть, не возжелал его видеть всесильный хозяин дачи. А девица задерживалась… Прошло уже больше часа! Больше ждать неизвестный не собирался. Ему просто это надоело…

«Что ж, — сказал он себе, на секунду задержавшись взглядом на вишневом "жигуленке". — Будут некоторые производственные издержки. Это иногда случается, когда кто-то оказывается в неподходящее время в неподходящем месте».

Наблюдатель положил в сумку бинокль, достал и надел на голову серую кепку, а затем, выйдя из недостроенной гостиной, не спеша принялся спускаться по лестнице. Между тем мгновением, когда он отвернулся от окна и когда очутился на улице, прошло не более трех минут, но их хватило вишневым «жигулям», чтобы исчезнуть. Вернее, направлявшийся к калитке лапотниковской дачи человек мог видеть, как машина, сверкнув тормозными огнями, резко свернула в конце аллеи и, как говорится, была такова. Другая, такая же, только черная, машина стояла немного в стороне. Все двери ее были распахнуты, и из салона доносилась громкая остинатная музыка; сквозь грохот барабанов и незатейливые, но настойчиво повторявшиеся пассажи бас гитары нет-нет да и прорывался заливистый женский смех.

«Охраннички», — усмехнулся про себя человек в серой кепке.

— Ну и денек сегодня, мать его ети! — в сердцах вздохнул Чхай. — Опять кого-то несет, а? Ну какого лешего этому-то надо?

— Кто? — крикнул Амбал в микрофон переговорного устройства.

— За собакой я, — раздался сквозь скрип и треск негромкий голос стоявшего у ворот человека. — Хозяин велел зайти забрать его сегодня.

Кривцов, посмотрел на коллегу.

— Это сторож, он даже и в списке на сегодня не отмечен, — произнес Коля, с некоторым сомнением посмотрев на экран монитора. — Будем, Лень, шефа спрашивать? Или пошлем этого хмыря куда подальше? Николаич там с телкой, на кой им собака, а?

— Сторож не сторож, да я и тебя не узнаю на этой хреновине! — разозлился Чекаев и, не глядя на монитор, нажал кнопку, отпирающую замок калитки. — Кто бы он ни был, я его в жопу поцелую, если он этого паршивого «полкана» заберет и назад не приведет. Ты, кстати, не слышал, как он выл?

— Слышал, — протянул Амбал и пожал плечами, — как не слышать. Он на луну выть любит, как волк…

— Да нет! — с раздражением перебил его напарник. — Вот сейчас, не слышал? Минут пять назад, даже меньше. — Кривцов не успел ответить, потому что в этот момент дверь распахнулась и на пороге появился неприметный человечек неопределенного возраста в надвинутой на лоб серой кепке. Визитер сделал шаг, и тишину холла пронзили противные громкие сигналы зуммера, раздававшиеся через ровные, короткие промежутки времени с настырностью ополоумевшей кукушки.

Оба охранника уставились на гостя, который поставил сумку на пол и, достав из нее разводной ключ, с виноватым выражением лица посмотрел на Чхая, уже схватившегося за рукоятку пистолета, торчавшего из кобуры на поясе. Амбал стрельнул глазами на портупею, висевшую на спинки стула.

— Да выключи ты это говно к едрене матери! — заорал нервный Чекаев на напарника. Тот нажал кнопку, и зуммер, ко всеобщему удовольствию, умолк, а Чхай обратился к нелепому гостю, при ближайшем рассмотрении оказавшемуся совершенно непохожим на сторожа Перегудова: — Ты же не сторож, а? Кто такой?

— Иван я, значит, брат Мартынов, трубу там прорвало, у Исаченко на участке, вот меня за собакой-то и послали, — залепетал мужичонка, который, видимо со страху, все еще держал в руке ключ. — Мартын сказал — хозяин велел… Можно я положу его? — Осмелился он, наконец, и, получив от Чекаева разрешение, склонился над своей трухлявой сумкой.

— Эй, дед, ты чего? — изумился Чхай, но так и не успел услышать ответ на свой вопрос. Раздался негромкий хлопок, точно кто-то очень нежно чмокнул микрофон, на лбу бывшего оперуполномоченного капитана Леонида Валерьяновича Чекаева появилась маленькая, аккуратная дырочка, он взмахнул руками, и его обмякшее тело навзничь рухнуло на устланный паласом пол.

Бывший сержант милиции Коля Кривцов вовсе не желал погибнуть так же нелепо, как и его напарник. Сбивая на пол стул с висевшим на нем оружием, он даже и не подумал о том, чтобы поднять пистолет, целиком полагаясь на завидную для человека его комплекции быстроту ног. Прозвучал следующий хлопок, и Амбал, как подкошенный ничком рухнув на палас, негромко застонал.

Человек в кепке переложил свое оружие в левую руку и, подняв с пола сумку, подошел к раненому охраннику. Уперев глушитель в затылок Кривцова, киллер в третий раз нажал на курок. Амбал затих.

Убийца неторопливо поднялся по лестнице и, остановившись возле массивной дубовой двери, толкнул ее ногой. Он едва успел отпрянуть в сторону, только чудом не сбитый с ног огромной черной собакой, опрометью бросившейся вниз по лестнице. Не значившийся ни в каких списках сегодняшних визитеров, человек в кепке вошел в гостиную.

Того, кто оборвал жизни Леонида Чекаева и Николая Кривцова, звали Петром Степановичем Зайцевым, во всяком случае такие имя, фамилия и отчество значились в паспорте, который имелся у него, как и у любого другого гражданина России. Многое, очень многое довелось повидать в своей жизни Петру Степановичу, но то, что предстало его глазам в гостиной дачи директора фирмы «Лотос», не могло не произвести на него впечатления. На мягком ковре в совершенно неестественной позе лежало тело Юрия Николаевича Лапотникова, горло и часть лица которого превратилось в сплошное кровавое месиво. Брюки хозяина дачи были спущены до колен, белая рубашка пропиталась кровью, покрывавшей также и бедра. Рядом с трупом валялись куски вырванной из тела плоти.

Зайцев покачал головой. Эта неожиданная смерть человека, с которым прибыл сюда Петр Степанович душевно поговорить, сводила на нет шансы заполучить то, чего требовал от него наниматель. Убийца посмотрел на часы и, окинув взглядом помещение, приступил к поискам. Времени у него оставалось очень мало, надежд на успех и того меньше… Прежде всего — сейф…

Через пятнадцать минут Зайцев покинул виллу и, выйдя за ворота, потрусил к «девятке» горе-охранников, из которой по-прежнему доносилась громкая музыка.

— Те, чо, дед? — спросил его развалившийся в водительском кресле широкоплечий мускулистый парень.

— Да я так думаю, ребята, у вас наверняка бутылочки есть, — заискивающим тоном спросил «дед». — Помогли бы старику?.. Пенсия-то маленькая.

«Качок» расплылся в ленивой добродушной улыбке. Кроме него, как успел заметить Зайцев, в машине находились еще два парня и две девушки.

— А хозяин — что? — хохотнул водитель. — Неужели бутылок пожалел?

— Да нет, ребятки, — печально проговорил Петр Степанович. — У него все не наши, вот одна только. — С этими словами Зайцев достал из сумки