Секреты Вероники - Анджела Арни

Майкл не был спокоен. Он не видел Веронику после развода. Говорить по телефону — это одно, а стоять лицом к лицу — совсем другое. Ощущение зависимости и беззащитности было новым для него и тем более удивительным, что беззащитной должна была бы быть Вероника, а не он.

Быстро покончив с формальностями, Майкл тотчас направился на стоянку машин, где собирался арендовать одну.

— Майкл! Я здесь!

Вероника бежала к нему, и ее черные волосы развевались у нее за спиной. В зеленом платье она была похожа на русалку, сбежавшую из моря. Он подхватил ее, обнял, и голова у него закружилась от единственного на свете аромата духов. На секунду он вспомнил о Луизе, похожей на тюльпан в своем желтом платье, но ее образ мгновенно растаял, едва он взглянул на бледное лицо Вероники, увидел ее черные глаза и ослепительную улыбку. Она гипнотизировала его, и едва коснулась губами его губ, как Майкл понял, что погиб. Он не сможет разорвать их договор, не сможет бросить ее, потому что любит со страстью, сметающей все препятствия. Майкл любит ее. Это его слабость, но он ничего не может с ней поделать. Он забыл обо всем на свете, сжимая ее в своих объятиях и не понимая, как мог позволить ей уйти.

Вероника сама села за руль.

— Отдыхай. Я знаю здесь все закоулки и сама тебя повезу.

Майкл смотрел в окно на пробегающие мимо зеленые поля. Скоро здесь начнется уборка и заготовка кормов для пасущихся пока привольно коров.

— Лудеки знают о моем приезде?

— Да. Только ты не волнуйся. Они не будут сплетничать. Мы же оба не хотим, чтобы твоя новая жена узнала о том, что ты нанес визит своей прежней жене.

— Не хотим. И давай не будем о ней говорить.

Теперь, когда он опять был с Вероникой, его жизнь с Луизой казалась ему нереальной, призрачной, хотя он не мог подавить в себе ощущение вины перед ней. Что он наделал? Что они все наделали? Как же выкрутиться из создавшейся ситуации, не причинив никому горя?

— Прекрасно, — отозвалась Вероника. — Я не хочу говорить о ней. Даже думать о ней не хочу.

И она повернула не к дому, а в другую сторону, на дорогу, которая вела в горы.

— Куда мы едем? — Майкл ничего не понимал.

— Оживлять нашу любовь на природе. Там, где ветер унесет прочь воспоминания последнего года.

Машина выехала на открытое место, где рос только тамариск, погнутый и искривленный ветром.

Вероника остановилась и повела Майкла по крутой узкой тропинке вниз.

— А здесь не опасно?

Не зная дороги, Майкл то и дело спотыкался о камни.

— Конечно же, безопасно. — Веронике приходилось кричать, потому что море заглушало все звуки. Она остановилась возле огромного менгира, которыми славна Бретань. — Вот. — Она увлекла Майкла за собой. — Здесь мы укрыты тамариском и менгиром. Мое любимое место. — Она обняла его за шею и поцеловала в губы. Когда она оторвалась от него, Майкл увидел в ее глазах слезы. — Я так долго тебя ждала. Так долго.

Когда Майкл лег на нее, ему показалось, что время повернулось вспять. Нет, он вспомнил не о том времени, когда они были вместе, а о том, когда появились первые семена опасности. На мгновение он испугался, и море, гудевшее внизу, показалось ему чудовищем, готовым поглотить их обоих. Но потом он забыл о нем. Его вновь, как всегда, заколдовали крепкие маленькие груди Вероники, ее узкие бедра. Раздевая друг друга между поцелуями, они льнули друг к другу, словно их притягивала неодолимая магнетическая сила. Море, небо и ветер стали свидетелями их нового единения. Майкл забыл обо всем, кроме любимого тела Вероники, он уже не контролировал себя и неожиданно услышал свой крик, торжествующий вопль наслаждения. В наслаждении они стали одним существом, словно созданные друг для друга две половинки одного целого.

Потом они лежали, тесно прижавшись друг к другу.

— Вероника, я люблю тебя.

— Знаю. — Она улыбнулась. — Ты всегда будешь меня любить.

Глава 14

Дети Гордона высыпали из машины, едва она остановилась возле дома. Луиза с удовольствием смотрела на них с высокого крыльца. В выцветших шортах, летних рубашках и сандалиях они могли бы послужить отличной рекламой здорового детства.

Таре уже исполнилось полтора года. Теперь она, хоть и неуверенно, шествовала сама на своих толстых ножках. А на Рождество еще лежала на коленях у Луизы. Сама того не зная, Тара перевернула жизнь Луизы, пробудила в ней желания, бросившие ее в объятия Майкла и в ту жизнь, которая теперь открывалась перед ней.

Машина Роберта Лакруа показалась почти тотчас же, и из нее вышла Бетти, ведя на поводке Мистера Пуха, который, почуяв свободу, не желал вести себя смирно.

— Ее пора сажать на горшок, — сказала Бетти, глядя на маленькую Тару.

— Посадим скоро, — ответила Евгения.

— Я сажала Гордона и Луизу чуть ли не с самого рождения.

— Теперь ты понимаешь, почему мы немножко ненормальные? — усмехнулся Гордон.

Евгения рассмеялась:

— Бедняжка.

Она совсем не боялась Бетти и делала со своими детьми то, что сама считала разумным и полезным. Она давала им почти полную свободу, не позволяя себе что-то навязывать им. В результате они росли счастливыми и уверенными в себе.

Луиза принялась размышлять о том, какой она будет матерью, и решила, что лучше всего быть любящей матерью, а остальное приложится.

— Это я пригласила Роберта, — сказала Бетти. — У него сегодня нет дежурства. Заодно он прокатил меня.

Роберт отправился помогать Дику с одеялами и корзинками для пикника, который решено было устроить на берегу маленькой речки, что протекала в дальнем конце парка.

— Я там поставил сети, чтобы дети не заплывали на опасные участки, — сказал Дик.

Сбросив одежду, малышня со смехом и криками плескалась в воде под бдительным присмотром бабушки и родителей, а Луиза уселась в тени. Рядом с ней расположился Роберт. Даже Мистер Пух, ленивейшее на свете существо, поплавал немного, прежде чем улечься на солнышке.

— Вам не скучно?

Луиза с любопытством смотрела на жующего травинку Роберта. Она уже успела хорошо узнать его. Фамилия Лакруа была одной из самых знаменитых среди невропатологов. Он работал в больнице в Винчестере, но еще занимался научными исследованиями и довольно часто бывал в Лондоне и за рубежом со своими докладами. И при этом он оставался на редкость скромным человеком. И одиноким, думала Луиза.

Глаза у него сияли, когда он улыбался, и Луиза только теперь разглядела, какие они ясные и лучистые, словно лесные озера. Каждый раз, когда она видела его, она открывала в нем что-то новое и даже сама не заметила, как он сделался ее самым близким и надежным другом.