Тени Чернобыля - Дядищев Александр

Вчерашняя встряска сказалась на моем спутнике самым странным образом. Он был бодр, глаза его горели и весь он стремился в бой. Я пытался узнать у него, как, собственно, он собрался биться, если даже отдаленно не представлял с кем именно придется столкнуться, но он ответил, что думать о битве в таком ключе – это удел слабых, и мне снова пришлось выслушивать параллели с викингами.

– Викинги, – вещал он с воодушевлением, – были парни что надо. Не боялись ни черта, ни дьявола, да и Америку открыли именно они.

Время от времени я понимал, что Караул явно болен или просто пьян. А иногда его речи казались мне абсолютно трезвыми.

Он оказался хорошим учеником, этот бывший вояка. Он мог бы стать отличным сталкером. Но все, что я слышал от него теперь, это желание как можно быстрее добраться до своего врага. Он шел за мной, подбирая, брошенные мной болты, гайки и камни, а мне казалось, что это я иду за ним, что это он ведет меня по Зоне.

– А где же вода? – спросил он, когда мы ушли от пещеры метров на триста. – Вчера был такой ливень, что все крокодилы, наверно, утопились. А?

– В Зоне нет крокодилов, – сказал я недовольно. – Не стоит шутить про Зону – в Зоне. О ней вообще не стоит шутить. А воды не так много потому, что был Выброс.

И двинулся дальше.

– Пояснил, – язвительно буркнул за спиной Караул, но, видимо почувствовав мое настроение, заткнулся.

А мне пояснениями заниматься было некогда: впереди, над прогалинкой в траве, стояла маленькая радуга. Яркая, семицветная, двойная, высотой не больше метра, она была очень красива и очень опасна. Ходят слухи, что возле наиболее удачных экземпляров этой ловушки находили сразу по несколько трупов умерших от жажды и голода сталкеров. С выражением бесконечного удовольствия на исхудавших и засохших лицах.

Пришлось обходить, а бодряку за спиной я даже посмотреть в ту сторону не дал.

Караул становился все веселей, а мое сердце начала грызть тоска. Я знал это ощущение, что-то впереди поджидало нас и мое, пропитанное опасностями Зоны нутро, громко кричало мне, что пора остановиться и как следует подумать. Но мне было некогда думать. Надо было идти вперед и заботиться о том, чтобы не подохнуть в одной из местных достопримечательностей.

Аномалий было много. Даже слишком много. За час мы оставили в них больше двух десятков болтов и гаек. А однажды пришлось возвращаться на сотню метров назад и делать обходной маневр из-за большого скопления тумана в обширной низине. Туман при почти ясном небе поздним утром – это не просто хорошо проявленная аномалия, это откровенно наглая смерть, не скрывающая потирания своих сухоньких ладошек.

Вскоре мы вышли к заболоченному участку реки или длинного озера. Караул сказал, что нам нужно на ту сторону, туда, где виднелись остатки строений какого-то жилого массива. И попросился первым пройти по болоту.

– Я ж должен тренироваться как сталкер, – вполне разумно обосновал он свою просьбу и я не стал возражать. Только инструктировал его минут десять, да нашел ему палку подлиннее.

Шел он хорошо, осторожно пробуя палкой все подозрительные места и стараясь не ходить туда, где вода поднималась выше колена. Я двинулся следом, поглядывая по сторонам и пытаясь разобраться в своих ощущениях. Мне казалось, что я уже разобрался, что почти что-то понял, когда Караул, идущий впереди меня метрах в десяти, вдруг радостно вскрикнул, наклонился и сорвал крупный красивый цветок, с большими белыми лепестками.

– Смотри какая красота, Клык! – похвастался он, еще не замечая выражение ужаса на моем лице.

– Идиот!! – заорал я, почти теряя контроль над собой. – Я ж говорил: ничего не трогать! Придурок, тебе осталось жить минут пять – и это в самом лучшем случае! Стой не шевелясь!

Я рванул из кобуры на бедре игольник, сбросил предохранитель и двинулся к Караулу. Он стоял бледный, немного испуганный, но в то же время спокойный и собранный. В руке у него блестел стеклянный нож – и когда успел достать? – и смотрел он в правильном направлении. Туда, где впереди из широкой промоины поднимались пузыри.

– Это была приманка, а хищник внизу? – спросил он тихим голосом, когда я подошел поближе.

– Да, – я уже успокоился и выработал план действий. Скоро вон оттуда вылезет морда и этой морде мы должны устроить неприятную встречу – тогда у нас будет шанс.

– А может проще удрать? – спросил он безо всякой надежды в голосе. Понимал, что если б можно было – я бы первым бежал в нужном направлении.

– Бесполезно, у него хватательные щупальца метров на двадцать вокруг и чувствительная кожа. Почует через воду колебания шагов – быстрее вылезет.

– Но ты сюда-то подошел, – возразил он, уже не отрывая глаз от продолжающих увеличивающихся в размере пузырей на черной воде.

– Но я-то – приближался. Чего ему теперь торопиться?

Пузырей становилось все больше, я прикидывал, что у нас осталось еще около минуты.

– Чувствительная кожа, говоришь? – спросил вдруг Караул нехорошим голосом. – Ну ладно. – И запустил руку в свой мешок.

Через секунду он уже держал в руке гранату. Зеленая, в ребристой рубашке, она мелькнула перед моими глазами, рассталась с чекой и нырнула в болотину навстречу, поднимающимся снизу, пузырям.

– Думаю, нам лучше присесть, – сказал Караул абсолютно спокойным голосом.

– Ты что?! – заорал я на него, пораженный до глубины души этой картиной, – тащишь с собой по Зоне настоящие боевые гранаты?!

Под ногами что-то тумкнуло, вся поверхность болотины колыхнулась, а над черной промоиной вздулся на секунду и опал водяной гриб. Вода изменила цвет, по всей поверхности поплыли какие-то лохмотья, но мне уже было не до них. Караул смотрел на меня насмешливо и даже несколько снисходительно.

– Нет, они из пластилина, – сказал он саркастически и завязал мешок.

– Я никуда дальше не пойду! – заявил я ему, – пока ты не выкинешь все это железо из мешка.

– Останешься в этой грязи жить? – деланно удивился он, повернулся и зашагал дальше. – Не мучайся дурью, Клык, пошли, на берегу поговорим.

Что мне было делать? Караул прекрасно шел без меня, назад идти было нежелательно и я, снова чувствуя себя обманутым, двинулся следом.

Мы сидели на берегу уже два часа. Вся песчаная полоса вдоль воды оказалась абсолютно чистой: ни малейшего следа аномалий нам найти не удалось. Поэтому устроились с повышенным комфортом, что в Зоне, в общем-то, редкость. Вещи уже высохли и в желудке потяжелело от небольшого обеда, а мы все еще оставались на месте. Караул уговаривал меня дойти с ним до поселка в полукилометре отсюда, а я предлагал ему для разнообразия расстаться со своим арсеналом боевых гранат.

– Ты пойми, – говорил он мне с нажимом, – она здесь эта тварь, я уже ее и сам чувствую, без моей группы, навстречу к нам идет. Доведи меня до первых домов – и уходи тогда. Не дойду я один, некогда мне ловушки искать, мне от этой штуки защищаться надо! Мы же шли с этим мешком по Зоне, мимо самых опасных аномалий прошли, пять часов топали – и ничего. Осталось совсем немного, помоги мне, Клык. Не бросай, погибну, а со мной и еще много людей. А коль гранаты брошу, чем мне потом сражаться? А если это тварь размером со слона?

– Тварь размером со слона, уже давно бы засекли и прихлопнули бы для изучения. Нету здесь таких. Есть потомок медведя с рогом на нижней челюсти. Это – самое крупное животное здесь.

– Ну вот. А если эта гадость в таком вот медведе живет? Чем я его, ножом что ли тыкать буду?

– А что, забоишься ножом медверога приласкать? – я не стал хвастать и рассказывать откуда у меня мое имя, я вообще об этом никому не рассказываю, но он что-то понял и замолчал, задумался о чем-то своем. Впрочем, к этому моменту он меня уже убедил.

– Хорошо, – сказал я ему, – до поселка и все. Дальше – сам пойдешь.

Мы остановились на самой окраине. До первого дома оставалось метров двадцать, когда я снял рюкзак, положил его на землю и сказал: