Император деревни Гадюкино - Дарья Донцова

– Это Леня постарался, – после небольшого колебания ответила Надя. – Он военный, всю жизнь служил в секретной части на Севере, денег заработал, пенсию хорошую. А жениться не смог, куковал в гарнизоне, там свободных женщин не было. Теперь наш дом обустраивает. Мне больше нет необходимости лишние дежурства набирать, хочу вообще уволиться, семьей заняться.

Маргоша едва не подавилась чаем, а Надя мечтательно протянула:

– Мы, наверное, участок с избой сдадим хорошим людям, а сами уедем к морю, купим там дом и заживем с Леней тихо. Хватит, погорбатились оба на чужого дядю.

Маргарита поставила чашку на блюдце, она звякнула, Надя вздрогнула и торопливо стала опровергать свои же слова:

– Не слушай меня! Размечталась, как малолетка! Можно подумать, нас ждут в теплых краях. И где деньги взять?

Вот только Рязанцева зря старалась, Маргоша уже поняла: Леонид – богатый человек.

Медсестра взяла заварочный чайник и наклонила его над чашкой. Я решила стимулировать сплетницу на продолжение беседы.

– Странно, что вы назвали Надю невезучей! Ей достался после Гены отличный спутник жизни, появилась перспектива переехать в теплые края.

Маргарита достала из сахарницы кусочек рафинада.

– Ничего-то у нее не получилось! Факир исчез.

Я удивилась:

– Куда?

Маргоша зазвенела ложечкой о стенки чашки.

– Испарился. Я уехала отдыхать на Бали – он на Надиной веранде лежал, вернулась – нет его.

– А дальше что?

Сплетница развела руками:

– Конец мечтам. Надька осталась в Ларюхине, Факир ее бросил.

– Это она так сказала? – уточнила я.

– Я сама догадалась, – ухмыльнулась Маргарита. – Надюха, когда Леонид с ней жил, веселая ходила! Я ее такой даже в детстве не помню! Не ходила даже, а летала, песни пела. Вот только ревновала его! На всех коршуном кидалась, за мужиком следила!

Медсестра подцепила с тарелочки кружок лимона.

– Жалко мне ее! В личной жизни Надьке не везло. Бедная, и еще умерла не своей смертью! Ее здесь, в клинике, все любили, хоть та же Люся! В этот раз она, как приехала, пришла сюда и с порога спрашивает: «Маргоша, а Надя работает, не уволилась? Хочу к ней на процедуру записаться».

Мне обидно стало, я не хуже обертывание делаю, Люся раньше к нам обеим ходила.

– И что ты ответила? – спросила я.

– Правду! «Надя работала двое суток подряд, я ездила в Москву по делам. Теперь мой черед. Если хотите, приходите в четверг». Люся заулыбалась: «Маргошечка, не пыли, я всего-то хотела к Наде разок заглянуть. Ты лучше всех грязь накладываешь!» Еще чайку вскипятить?

– Нет, спасибо, – отказалась я, – как пройти в Ларюхино? От скуки прошвырнусь по магазинам.

– Их всего три. Супермаркет, универмаг и хозяйственный, ничем хорошим там не торгуют, – попыталась остановить меня Маргарита, – и жарко становится, солнце палит, как в Африке.

Я встала.

– Все же загляну в Ларюхино, надеюсь, не потеряюсь по дороге.

– Запутаться трудно, выйдете из центральных ворот и налево, а еще можно через лесок двинуть, – объяснила медсестра.

Я поблагодарила Маргошу, дошла до порога и обернулась.

– Скажите, а правда, что по ночам отсюда никого не выпускают? Кругом запоры, охрана, камеры, даже мышь незамеченной не проскочит?

Маргарита отвела глаза.

– А вам зачем?

Мне пришлось изобразить смущение.

– Понимаете... у меня есть мужчина... мы не имеем возможности встречаться открыто...

Маргоша закивала.

– Он семейный?

– Да! Не осуждайте нас.

– Я сама путалась с женатиком. Пустая трата времени, – горько призналась медсестра.

Меня понесло на крыльях вранья:

– В «Виллу Белла» его привести не могу, он слишком известный человек, постоянно в телевизоре торчит. Мне надо поздно ночью, около часу, уйти с территории, но как это сделать?

Медсестра задумалась.

– Евлампочка Андреевна, мы, похоже, с вами подружились. Я здесь со многими на короткой ноге, пациенты родными людьми становятся, я стараюсь, как для родных, а люди мне «спасибо» говорят. Анна Терешкина за массаж серьги подарила, Семен Викторович сапоги преподнес, в смысле, денег на них дал. Но вы мне больше всех нравитесь.

Я закатила глаза.

– Ох, Маргоша, хорошего человека сразу видно. У меня есть абсолютно новый комплект: платок и ремень от «Гермес». Племянница подарила, я даже бирки с вещей не срезала, привезла их сюда, а зачем? Платки не ношу, пояса не люблю! Пропадет набор, возьмите его себе. Постороннему человеку я бы постеснялась предложить, но мы с вами можем считаться, как вы правильно заметили, по-дружками.

Маргоша с плохо скрываемой радостью изобразила смущение.

– Комплект от «Гермес»? Никогда! Евлампочка Андреевна, он космических денег стоит.

– Пожалуйста, Маргошенька, вы меня очень выручите. Цвет абсолютно не мой, нежно-розовый, орнамент из лошадей, вы любите животных? – искушающе улыбнулась я.

– О! Прелесть! – простонала Марго. – Огромное спасибо! В нашей клинике замечательные пациенты, всегда подарочки дарят!

– Сейчас принесу! – пообещала я и помчалась в свой номер.

Когда красивая коробка оказалась в цепких ручонках Маргариты, она прижала ее к груди и зачастила:

– Любви стесняться глупо. Женатый, холостой, это без разницы – надо свой кусок счастья отхватить, пока прилично выглядишь. Камеры и охрана – вранье. Алла Михална экономит даже на спичках. Весь забор и здание приборами наблюдения утыкали, но они фальшивые, даже у ворот не настоящая камера. И охранники только у входа, по территории никто не шастает. Хозяйка в рекламном буклете написала: «24 часа парк и лес просматривают через мониторы и обходят караулом». Бумага и не такое стерпит, я все время поражаюсь, какие люди наивные, верят на слово. Наши постояльцы – бизнесмены, богатые и по-детски доверчивые.

Я мотала на ус откровения Маргоши. Платок и ремешок от известной французской фирмы жалко было до слез, но за информацию приходится платить. Маргарита честно отрабатывает свой гонорар, а я сейчас узнаю практически все о местных порядках.

Центральные ворота на ночь запирают, в будке бдит парень с пистолетом, парадный вход в корпус тоже на замке, на первом этаже сидит дежурная. Но вот маленькая дверь из бальнеологической лечебницы, та самая, через которую я очутилась в лесу, остается без присмотра. Есть еще выход через прачечную в небольшой внутренний дворик. И через забор легко пролезть, кое-где в нем не хватает прутьев.

– Если по дороге шлепать, то сюда почти десять минут ходу, – заливалась соловьем благодарная информаторша. – Я на работу добираюсь по тропочке через лужок, сквозь заборчик шмыг – и на территории. Одна беда, надо еще к воротам тащиться, чтобы время прихода отметить, там охрана сутками стоит. Где только таких дебилов выращивают? Увидят меня и даже не удивятся: «Маргоша, а как ты сюда мимо нас прошмыгнула?» Дундуки! И куда «Бентли» подевался? Вот Алла Михална разозлится!

Глава 10

По знакомой тропе я добралась до хорошо известной мне лужи и замерла. Над жижей торчала взлохмаченная голова, чуть поодаль валялись футболка с надписью «Love sex», грязные брюки и порванные кроссовки.

– Эй, дедушка! – крикнула я.

Башка дернулась, повернулась и запричитала:

– Я случайно здесь очутился! Шел мимо, не удержался на ногах и плюхнулся. Старый я, с артритом, вот и решил отдохнуть, сил набраться, а уж после на берег выкарабкиваться. Где-то я тебя, дочка, видел? Ты из ларюхинских?

– Лучше вылезайте, – приказала я, – ваши суставы от пребывания в луже только сильнее заноют.

– Поскользнулся, упал, сижу, – выдал укороченный вариант событий дедок.

– Вы настоящий фокусник, – восхитилась я, – споткнулись и успели стащить одежду, чтобы не испачкать! О, даже шнурки ухитрились развязать. С таким талантом впору в цирке выступать!

Дед закашлял.

– Я ветеран войны и труда, весь израненный, на Рейхстаге знамя водружал.

– Добрый день, господин Кантария, – поклонилась я, – не ожидала увидеть в Подмосковье легендарного, но, увы, уже скончавшегося героя. Или вы Егоров?

– Кто? – шмыгнул носом дедок.

– Знамя Победы устанавливали Кантария, Егоров и Берест. История – единственный предмет, по которому я всегда имела исключительно пятерки, – пояснила я.

– Я тоже триколор водрузил, но не на большом Рейхстаге, а на маленьком, районном, – бесстыдно соврал старичок.

– Ух ты! Хотите простудиться – сидите здесь хоть год, – сдалась я, – но должна предупредить: это обычная яма с ничем не примечательной грязью!

– Вспомнил! – оживился дедок. – Ты сама тут купалась и на нас с внучкой ругалась! Во какая! Хочешь целебным источником лично владеть? Дулю тебе! Господь Землю для всех людей создал. Я божий человек, по свету странствовал, добро творил и теперь полные права имею тута плавать! Диаконом работал, все делал сам, детей крестил, стариков отпевал! Уйди, а то анафеме предам!