Мы не умираем, а рождаемся вновь! Доказательство реинкарнации, сделанное известным психиатром и подтвержденное документально - Брайан Вайсс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты знаешь, какой это год?»
„ Мы потеряли счет времени. Мы больны; мы просто ждем смерти.
«Неужели нет никакой надежды?» — я почувствовал, как мной овладевает отчаяние.
„ Надежды нет. Мы все умрем. Мои руки сильно болят. Мое тело очень слабое. Я стара. Мне трудно двигаться.
«Что случится, когда ты не сможешь больше двигаться?»
„ Меня перенесут в другую пещеру и оставят умирать.
«Что делают с мертвыми?»
„ Замуровывают вход в пещеру.
«Вход замуровывают до того, как человек умирает?» — я пытался найти здесь разгадку ее боязни замкнутых пространств.
„ Я не знаю. Я там никогда не была. Я в другом помещении с остальными людьми. Здесь очень жарко. Я лежу около стены, просто лежу.
«Для чего существует эта комната?»
„ Она для поклонения… множеству богов. Здесь очень жарко.
Я повел ее дальше во времени.
„ Я вижу что-то белое, я вижу что-то белое, что-то вроде балдахина. Кого-то несут.
«Это ты?»
„ Я не знаю. Я очень жду смерти. У меня все тело болит.
Губы Кэтрин сжались от боли, и она вся вспотела от жары в пещере. Я перенес ее в день ее смерти. Она все так же потела.
«Тебе тяжело дышать?» — спросил я.
„ Да, тут так жарко… ужасно жарко… и темно. Я ничего не вижу и не могу двигаться.
Она умирала, парализованная и в полном одиночестве, в жаркой темной пещере. Вход в пещеру уже замуровали. Она была напугана и очень несчастна. Ее дыхание участилось и стало прерывистым, и наконец, смерть милостиво забрала ее, заканчивая ее мучения.
„ Я чувствую свет. И я парю… Здесь очень светло. Это прекрасно!
«Тебе все еще больно?»
„ Нет!
Она замолчала.
Я ждал появления Учителей. Вместо этого ее выбросило обратно:
„ Я падаю, очень быстро. Я возвращаюсь в тело!
Казалось, она так же удивлена, как и я.
„ Я вижу здания, здания с круглыми колоннами. Здесь очень много этих зданий. Мы на улице. Вокруг растут деревья — оливковые деревья. Очень красиво. Мы за чем-то наблюдаем… Все носят забавные маски; маски скрывают их лица. Наверное, это какой-то праздник. Все носят длинные платья и маски… Все притворяются кем-то. Они стоят на платформе… над которой сидим мы.
«Вы смотрите спектакль?»
„ Да.
«Как ты выглядишь? Посмотри на себя».
„ У меня каштановые волосы, убранные в косу.
Она замолчала. Это описание ее внешности, а также оливковые деревья на улице, напомнили мне жизнь Кэтрин в Греции за полторы тысячи лет до Рождества Христова, когда я был ее учителем Диогеном.
Я решил узнать подробнее.
«Ты можешь назвать дату?»
„ Нет.
«Есть ли там люди, известные тебе?»
„ Да, мой муж сидит рядом с обезьяной. Я не знаю его[17].
«У вас есть дети?»
„ Я сейчас ношу ребенка.
Очень интересным было то, как она подбирала слова — в несколько устаревшей манере, совсем не в том стиле, который был ей свойствен в настоящем.
«Твой отец там?»
„ Я не вижу его. Вы тоже есть где-то там… но не со мной.
Итак, я был прав. Мы снова вернулись на тридцать пять веков назад.
«Что я там делаю?»
„ Вы просто смотрите, но в то же время учите. Вы учите… Мы все учимся у вас… Квадраты, круги и прочие забавные штуки. Вы там Диоген.
«Что еще ты знаешь обо мне?»
„ Вы старый… Мы каким-то образом связаны… Вы брат моей матери.
«Ты знаешь других членов моей семьи?»
„ Я знаю вашу жену… и ваших детей. У вас есть сыновья. Двое из них старше меня. Моя мать умерла; она умерла очень молодой.
«Ты росла с отцом?»
„ Да, но теперь я замужем.
«Ты ждешь ребенка?»
„ Да. И я боюсь. Я не хочу умереть во время родов.
«Так произошло с твоей матерью?»
„ Да.
«И ты боишься, что то же самое случится и с тобой?»
„ Это так часто случается.
«Это твой первый ребенок?»
„ Да. И я боюсь. Он скоро родится. Я очень большая. Мне трудно двигаться… Холодно.
Она сама перескочила в другое время. Ребенок должен был бы вот-вот родиться. У Кэтрин никогда не было детей, а я никогда не принимал роды за все четырнадцать лет моей медицинской практики.
«Где ты сейчас?»
„ Я лежу на чем-то каменном. Мне холодно. Мне больно… Кто-то должен помочь мне. Кто-нибудь, помогите мне!
Я велел ей дышать глубже; тогда ребенок родится без боли. Она пыхтела и рычала одновременно. Еще несколько минут тяжкого труда — и ребенок появился на свет. Родилась дочка.
«Теперь тебе лучше?»
„ Я очень слаба… столько крови вокруг!
«Ты уже знаешь, как назовешь дочку?»
„ — Нет, я слишком устала… дайте мне ребенка!
«Вот она, — я импровизировал, — твоя маленькая девочка».
„ Да, мой муж очень рад.
Она была без сил. Я предложил ей немного вздремнуть, чтобы проснуться с новыми силами.
Через одну-две минуты я пробудил ее ото сна:
«Теперь тебе лучше?»
„ Да… я вижу животных. Они что-то несут на своих спинах. Корзины. Все корзины заполнены доверху … едой… какими-то красными фруктами.
«Тебе нравится этот край?»
„ Да, здесь много еды!
«Ты знаешь, как он называется? Что ты отвечаешь, когда путник спрашивает у тебя название местности?»
„ Катения… Катения!
«Похоже на название греческого города», — предположил я.
„ Не знаю… а вы знаете? Вы уезжали отсюда и возвращались. А я никогда.
Вот это поворот. Так как в той жизни я был ее дядей — а значит, старше и мудрее ее, — то она спрашивала меня, знаю ли я ответ на собственный вопрос. Но, увы, у меня не было доступа к этой информации.
«Ты всю жизнь прожила в этой деревне?»
„ Да. Но вы путешествовали, поэтому вы знаете, чему учите. Вы путешествовали. Путешествовали, чтобы изучать землю… изучать разные торговые пути и наносить их на карту… Вы старый. Вы странствуете с молодыми людьми, так как понимаете чертежи и карты. Вы очень мудрый.
«О каких картах ты говоришь? О картах звездного неба?»
„ Вы… вы понимаете символы. Вы помогаете им делать… делать карты.
«Узнаешь ли ты других людей из этой деревни?»
„ Нет, я их не знаю… я знаю только вас.
«Хорошо. И какие у нас отношения?»
„ Очень хорошие. Вы очень добрый. Мне нравится даже просто сидеть рядом с вами; мне так хорошо… Вы очень помогли нам… Вы помогли моим сестрам.
«Однако приближается время, когда я вас покину… ведь я очень стар».
„ Нет.
Она не была готова столкнуться с моей смертью.
„ Я вижу хлеб, ровный, очень ровный и тонкий.
«Люди едят хлеб?»
„ Да, мой отец ест хлеб, и мой муж, и я. И все остальные люди тоже.
«И что за повод?»
„ Какой-то… какой-то праздник.
«Твой отец там?»
„ Да.
«А твой ребенок?»
„ Тоже здесь, но не со мной. Она с моей сестрой.
«Посмотри попристальнее на свою сестру», — предложил я, думая, что она может узнать кого-то из близких или значимых людей в нынешней жизни.
„ Смотрю. Я не знаю ее.
«Ты узнаешь своего отца?»
„ Да… да… Эдвард. Вокруг растут фиги и оливки… И красные фрукты. На столах тонкий хлеб. Люди зарезали овцу. И теперь они жарят ее мясо.
Повисла длинная пауза.
