Пуговка - Андрей Башаримов

– Кто? Кто там? – Алеша чуть было не выкрикнул, но вовремя сбавил тон. – Кто там? – прошептал он.

– Там… Там шкелеты!

Алеша растерянно опустил руки.

– Чееерт!..

Пуговка беззвучно смеялась, закрыв ладонями лицо.

– Да блин! – Алеша легонько пнул ее ногой. – Что ты меня накалываешь так?

Пуговка поднялась, продолжая подрагивать от смеха.

– А ты и повелся! Как сынок повелся!

Алеша покраснел.

– Ну, повелся, ну и что? Испугала меня! Что же ты хотела? Повелся… – он улыбнулся. – В натуре повелся.

Пуговка сделала глубокий выдох.

– Уффф… Ну, ладно, шкелет, пошли, нам дело надо делать.

Они подошли к дверям подвала. Пуговка достала из кармана липучку и коробок спичек.

– Поджигай.

Алеша поджег спичку. Пуговка подержала над ней скрученный в тонкую колбаску липучку. Один ее конец стал мягким и клейким. Пуговка подняла замок и аккуратно залила расплав в замочную скважину.

– Теперь спички.

– Сколько?

– Хватит трех.

Алеша достал из коробка три спички и передал Пуговке.

Она затолкала спички в замочную скважину и обломала торчашие окончания.

– Давай еще.

Они добавили еще немного расплавленной массы.

– Ну, вот, – отстранившись, полюбовалась на проделанную работу Пуговка. – Так он его теперь дооолго открывать будет.

– Может, домой уже пойдем? – нервничая, спросил Алеша. – Ведь поздно уже. Родители беспокоится будут. А?

– Ладно, – неожиданно быстро согласилась Пуговка. – Пошли. – Она вдруг озорно посмотрела на Алешу. – По пути еще кое-что сделаем.

Алеша картинно вздохнул.

– Ох, и морока мне с тобою, Аленушка. Шкодливая ты девчонка.

– Еще какая шкодливая! – весело засмеялась Пуговка и быстро затопотала к выходу, прямо в прямоугольник зимнего, усыпанного звездами, неба.

Алеша бежал рядом.

– Стекла выбивать будем? – стуча зубами, на ходу спросил он.

– Опасно. – Пуговка шла подпрыгивающей, спортивной походкой, разрезая напряженным телом прохладу позднего вечера. – Пока, по крайней мере. С него хватит. Думаю, с окнами разберемся в следующий раз.

Они зашли в подъезд. Пуговка резко остановилась.

– Где веревка?

– Ввот, – Алеша достал из кармана брюк моток и протянул ей.

– Че ты так боишься? Все нормально, все нормально… – Пуговка обняла мальчика. – Все будет хорошо. Пока я рядом, все будет хорошо. – Она отстранилась и посмотрела на него. В темноте белело ее лицо с синеватыми намеками глаз. – Ты мне веришь?

Алеша всхлипнул.

– Ты мне веришь?!

– Вверю! – Он прижался к ее груди.

– Хороший мальчик, хороший… – Пуговка погладила его по голове. – Хороший… Ну? Все?.. Все нормально? Все прошло?

– Да. – Алеша шмыгнул носом. – Все нормально. – Он поднял большой палец и улыбнулся.

– Вот и молоток! Ступай за мной. Помни, все в порядке. Пойдем.

Они подошли к двери квартиры.

– Вот так. – Пуговка сделала петлю, накинула ее на дверную ручку, затянула. – Помоги!

Они вдвоем туго натянули веревку, подведя ее к окрашенным голубой краской перилам.

– Теперь держи…

Пуговка завязала крепкий узел.

– Можешь отпускать.

– Как струна, – хохотнула Пуговка. – Как струна. Хрен он теперь из квартиры выйдет!

– А вдруг его кто нибудь освободит? Завтра ведь на работу пойдут, – с сомнением произнес Алеша.

– Они ведь утром пойдут. Темно будет. Не заметят.

– Но тут ведь лампочка!

Пуговка игриво посмотрела на мальчика.

– Ты не понял. Ее уже нет. – Она подпрыгнула, взмахнула рукой и ударила кулаком в горящую над дверью лампочку. Короткая вспышка. Все погрузилось во тьму. Пуговка тихо засмеялась в темноте. – Вот видишь, как все просто. Они точно ничего не увидят. Завтра будет сидеть дома, коззел. – Она щелкнула ножом и засуетилась, что-то нащупывая в углу двери.

– Что ты там еще?

– Сейчас… – Она поддела лезвием провод и с нежностью перерезала его. – А теперь он никому не позвонит, чтобы его освободили.

– Телефонный шнур? – догадался Алеша.

– Агааа… – протянула Пуговка. – Вот теперь можно и домой.

– Я тебя провожу до двери, можно?

– Можно, мой маленький, можно.

– Я не маленький!

– Ладно, ладно, не обижайся… Пойдем, пора уже, пойдем.

Пуговка с теплотой взглянула на Алешу.

– Я пойду уже, хорошо?

Алеша стоял, потупив взор.

– Хорошо? – Пуговка пригнулась и попыталась посмотреть Алеше в лицо.

Алеша отвернулся.

– Ну, что ты? Что случилось? Что такое с Алешенькой? Скажи своему дружочку, что случилось?

– Я ннне знаю, – замычал Алеша. – Дажже ннне знаю, как сссказзать…

Пуговка погладила мальчика по щеке.

– А ты так и говори. Как хочешь, так и говори. Я пойму, ты не бойся.

Алеша поднял пунцовое лицо.

– А ты не обидишься?

Пуговка сделала большие глаза.

– Что ты! Не обижусь, конечно!

Алеша сглотнул слюну.

– Знаешь… Только не перебивай, пожалуйста! Хорошо?

– Не буду-не буду, – заверила Пуговка.

– Так вот, иногда я думаю, что ты притворяешься маленькой. И я не знаю, кто ты на самом деле. Что ты из себя представляешь. Я смотрю на тебя, ты кажешься мне такой родной, такой знакомой. Но иногда ты становишься такой… Такой… Что я просто не узнаю тебя. Как будто передо мной другая девочка. Совсем другая. Иногда ты как каменная. А иногда, как только я на тебя посмотрю – сразу начинаю незаметно плакать. Я ведь мужчина. Не могу показывать. Хотя плачу. Неслышно, а ты об этом даже не догадываешься.

– Откуда ты знаешь, что я не догадываюсь? – расширив зрачки, Пуговка неотрывно смотрела на Алешу.

– Мне так кажется. А еще мне иногда хочется сказать тебе: "Ах, ты моя в ы т я н у т а я!" Но я боюсь. Думаю, ты неправильно это поймешь. Начнешь драться. Обидишься.

– Ах, ах, ах, оби-ди-шься! – с издевкой проговорила Пуговка. – Какие мы нежные! А мне может иногда хочется сказать, когда смотрю на тебя: "Лицом блекл. Истолковывать время." Ну и что? Мало ли что кому хочется сказать? Я помалкиваю. – Она помолчала. – С этим ясно. Что еще?

– А еще, – спокойно продолжил Алеша. – Мне кажется, – он перешел на шепот, – что бабушка у нас одна и та же.

Пуговка захлопала ресницами.

– Это кккак?

– Вот так. Одна и та же. Я понял эту игру. Раскусил. Ты когда-нибудь видела наших бабушек вместе?

– Нуу… Они ведь в магазин ходят, видятся там…

– Нет, ты видела их вместе? Хоть раз?

– Нне помню… – Пуговка задумалась. – Кккажется, ннет…

– Бабушка – одна и та же. Точно тебе говорю. Она не та, за кого себя выдает. И ты тоже, – грустно закончил Алеша.

– Пеньком! Пенеченьком! Печененьким! – закричала Пуговка.

– Тише ты! Людей разбудишь!

– Мне все равно! – Пуговка понизила голос и быстро зашептала: – Ты хочешь знать, кто я есть на самом деле, да? Да?

– Я и так знаю.

– Вот как? Ну и кто же я по-твоему?

– Ты не Пуговка. Ты – Пучеглазка.

– Ха-ха, – нервно засмеялась Пуговка. – Если хочешь знать, то на самом деле я – Елочка. Елочка! Но это не то же самое имя. Сначала я была мард. Потом я была зан. А еще я была твоей мадар, но ты этого так и не понял. Поэтому я была твоей мадар временно. Хотя мне сначала казалось, что это – навсегда. – Она наклонилась к его лицу, обдувая его теплым прерывистым дыханием. – Мне казалось, что ты – мой вечный айдар, что нам суждено, что само небо велело нам меть яшты вместе, что тебе можно доверять все, все разигы, отличать зарайву от гераты, думать о хоошьянке, где все сокрыто за хара-бэрэзайти. Время героев! Ликующий Туса, бросивший врагов на растерзание Видату, – Пуговка закрыла глаза. – Я вижу, как он улыбается. Трайтаона и мертвый Сэрвара под пятой Кэрсаспы! Я хочу вернуться в самое начало, в Арианам-Вайджа, ахунвар, увидеть отца и рашну, воху-мана, чтобы стать йойшта, чтобы познать маршаван. Я думала, что ты – моя судьба, моя неотделимая часть, а ты оказался кружкой эсмарха, просто кружкой эсмарха… – Пуговка заплакала.

– Я ничего не понимаю, – глухо сказал Алеша.

Пуговка зло посмотрела на него.

– И не поймешь! – Она закрыла лицо руками и затряслась в беззвучных рыданиях.

Алеша осторожно дотронулся до ее плеча.

– Ну не надо… Пожалуйста, не надо… Не плачь… – Он обнял ее. – Не плачь… Прости меня, пожалуйста, прости… Я не буду тебя больше обижать… Не хочу… Прости…

– Дурак, дурак, – бормотала Пуговка. – Какой же ты дурак… Я же тебя люблю… Так сильно тебя люблю…

– Прости меня, маленькая, прости, пожалуйста…

Пуговка ударила Алешку кулачком в грудь. Отстранилась. Вытерла носовым платком заплаканное лицо.

– Довел же… Как довел! – она укоризненно покачала головой.

– Я больше так не буду. Прости меня…