Убийца в фамильном гнезде - Яна Розова

Налив себе чаю, я тоже занялась жеванием и терянием плюшек. Так продолжалось некоторое время, пока Альхан не насытился и не потерял интерес к происходящему. Отблагодарив нас небрежным взмахом хвоста и сделав томные глаза, борзой покинул кухню.

– И когда он треснет? – сказала вслед ему Зоя Павловна.

– Нета, не хочешь прогуляться? Я на футбольное поле собрался, составь мне компанию, – предложил Валерий Викторович, допивая чай, – ты же мою команду еще не видела!

Мне не очень хотелось смотреть на его футбольную команду, но обижать тренера не хотелось, да и делать пока было нечего. А вот общение с Цируликами, как показывал опыт, могло оказаться полезным для моего расследования.

Футбольное поле находилось за гаражами, слева от дома. Пройти надо было всего метров сто. Организовано оно было просто великолепно: вокруг поля была проложена настоящая беговая дорожка, укрытая резиновым покрытием, а на всей игровой площадке зеленела искусственная травка. В стороне стояло несколько вагончиков, предназначенных для переодевания спортсменов, и душ под открытым небом. Сами игроки жили в небольшом летнем бараке, построенном из дерева и выкрашенном в цвета команды – зеленый и белый.

Валерий Викторович, оказывается, не утруждал себя тренерской работой. Он сделал приветственный знак рукой всем, кто находился на поле, а сам сел на одну из длинных лавок. Оттуда он наблюдал за ходом тренировки, которую проводил другой тренер – крепкий дядька в зеленом костюме.

– Костя не любил футбол, – сказал Валерий Викторович совершенно неожиданно. – И Эля не любила…

– Ну, у каждого свой вкус. – Надо было найти какие-то слова, потому что вдруг выяснилось, что Цирулик-младший тосковал о смерти и сына, и бывшей жены, а этого никто тут не замечал.

– Да, конечно, – согласился он. – Эля театр любила, кино. Никогда со мной сюда не приходила. А Костя вообще другим был занят – деньги зарабатывал.

– Но он просто доктором в больнице работал. Какие там деньги?

Солнце, светившее нам в спину, припекало так, что у меня даже пот на лбу выступил. Возможно, вдруг подумала я, Валерий Викторович подразумевает торговлю наркотиками?

– Я не про эту работу, – возразил мне Костин отец, неотрывно глядя на своих игроков. – Я про те дела, которые он для нас всех делал.

– Какие дела?

Валерий Викторович повернул ко мне свое загорелое, холеное, с налетом аристократичности лицо. Кажется, он только что понял, что я не в курсе Костиных дел, и это ему нужно было осмыслить. Работа мозга, возможно, вызвала перегрев внутри черепной коробки, что заставило тренера приоткрыть рот, обнажая длинноватые передние зубы, которые и делали его похожим на грызуна.

Наконец он сказал:

– Однажды я вдруг понял, что моя жена мне изменяет. Тогда я попросил Костю последить за Русланой. Он попросил у меня сорок тысяч рублей. Вот так я все узнал о своей жене.

Я изумленно смотрела на него, соображая, что дед, возможно, прав, считая Костю основной жертвой убийцы. Он прав, даже учитывая, что убийца после выстрела пытался спасти ему жизнь. Если парень занимался такими делами, значит, мог влезть куда-то, куда его не просили!

– Однажды, – продолжал Валерий Викторович, – папа решил, что я спускаю на команду слишком много денег, и Костя следил за мной для папы. Он украл у меня все чеки, переговорил со всеми игроками и тренерами. Составил, что называется, полный отчет. Но прежде чем показать отчет деду, Костя показал его мне, надеясь, что я захочу что-нибудь скрыть от своего отца, а за это заплачу ему. Но я ничего не скрывал. Тогда Костя отдал отчет деду. Сколько сын взял денег с папы, я не знаю. Потом Андрею понадобились деньги для строительства церкви, но папа сказал, что не даст. Тогда Андрюха попросил Костю упросить деда спонсировать строительство церкви в Белых Камнях. Костя согласился, но попросил откат. Ты же знаешь, что это такое? Это далеко не все Костины делишки, это только то, о чем знаю я.

19

Поздно вечером, сидя за столиком ресторана и глядя на пламя свечи, я думала о костре в степи и человеке, которому не нужна моя любовь.

На мне было черное узкое платье, которое я нашла в доме нашей бабушки, где осталось кое-что из гардероба сестры. Носить платья я никогда не умела, однако Никита решил, что нам стоит побывать в солидном месте – в «Джазе». Откуда ему было знать, что такие места навевают на меня тоску?

И сейчас, поджидая Никиту, удалившегося в комнату для мальчиков, я эту тоску ощущала даже кожей. Не только помпезный антураж ресторана был повинен в моем настроении. Все у меня складывалось не так – семьи нет вообще, отомстить за смерть сестры я до сих пор не смогла, а ко мне приближался нелюбимый мужчина, с которым я должна была провести вечер, а то и ночь.

– Хочешь еще выпить? – спросил Никита, садясь на свое место.

Мы уже закончили ужин с бутылкой вина, но лично мне уезжать отсюда не хотелось. Я догадывалась, на что рассчитывает Никита при возвращении в «Теремок», и невольно пыталась потянуть время.

Как я и решила утром, возражать против официального романа с Никитой мне было невыгодно. Более того, я решила, что позволю Никите зайти дальше обычного флирта. Ветка бы осудила меня за такие мысли, но я не путала секс и любовь. Иногда между людьми случается первое, намного реже – второе, и в любом случае не стоит себя обманывать.

А я была честна перед собой, рассудив, что, во-первых, получив статус официальной подруги внука главы семейства, я могла бы ошиваться в «Теремке» бесконечно долго. Точнее, до момента обнаружения убийцы Веты. А во-вторых, связь с Никитой будет маленькой местью Илье. Не уверена, что я решилась бы признаться ему в своем желании свести счеты вот таким способом, но было так стыдно вспоминать о своем признании! По природе я, увы, не Татьяна Ларина…

– Да, давай выпьем, – согласилась я, поднимая глаза на Никиту.

Если чуть переберу с алкоголем, решила я, то и вторая часть вечера пройдет в формате лайт.

– Ты грустная, – заметил Никита и взял меня за руку. – В чем дело?

Странный вопрос, учитывая мою потерю.

– Никита, прошло только чуть больше месяца…

Он вздохнул, но не сочувственно, а скорее раздраженно.

– Время лечит, Нета. А вот я только что мать потерял, но жизнь продолжается. Я всегда буду любить свою мать, я всегда буду помнить и любить брата. Мне бесконечно больно, что мама убила Костика, безумно больно. Никогда мне этого не забыть. И если хочешь знать, во многом я чувствую себя виноватым.

– В чем же?

– В том, что был невнимателен к маме, к Косте. Я по натуре трудоголик, мне некомфортно много времени проводить в семье… – Никита помолчал и грустно улыбнулся: – А позволить себе горевать я не могу.

– Я не такая сильная, как ты. – Меня немного раздражало это соревнование на кубок главного страдальца. – Мне больно, и ничего с этим не поделаешь.

– Все дело в Илье, – повторил Никита свою утреннюю догадку. Было заметно, что его безмерно злит одна мысль о мужчине с поводком.

– Но моя сестра!..

– Да, ты переживаешь смерть Веты, я понимаю, но ты в лице меняешься, когда видишь Илью. А что ты о нем знаешь? Он рассказал тебе, почему так предан деду? Почему готов в конюшне навоз убирать и любую проблему на себя брать? И все это за бесплатно!

– Перестань, Никита, – попросила я. – Не надо… Я знаю достаточно.

– Я уверен, просто на сто процентов уверен, что Илья совсем не тот человек, за которого себя выдает!

Никита еле сдерживал свои эмоции. Его тон, его слова были неприятны мне настолько, насколько это возможно. Я встала из-за столика и пошла к выходу, одергивая свое красивое вечернее платье. Переночую в квартире бабушки, в городе, а завтра вернусь в поместье.

Никита догнал меня на улице:

– Неточка, прости меня… – Его глаза отчаянно молили о пощаде. – Нета, я не подумал… Это все от ревности.

Он остановил меня прямо посреди центральной гродинской улицы, где, несмотря на поздний час и начинавшийся дождик, прогуливалось, наверное, полгорода. Нас обтекали людские потоки, нас задевали локтями и плечами люди, которым мы мешали пройти, а я не знала, на что решиться.

– Прости, – снова сказал Никита, приблизившись ко мне почти вплотную. Со стороны люди могли решить, что мы – обычная парочка влюбленных, потерявшаяся во времени.

– Ладно. – Я чуть отступила от Никиты, попытавшись вложить в свою улыбку достаточно искренности. – Поедем домой.

…У двери в свою комнату я поцеловала его. Я немного не рассчитала момент, так как именно в эту минуту мимо нас проплыла Виолетта. Она вернулась домой на пять минут позже нас. Но что сделано, то сделано.

Мой поцелуй превратил доктора Джекила в мистера Хайда. Через несколько секунд Никита на руках внес меня в комнату, будто невесту, опустил на кровать и стал стаскивать одежду – свою и мою. Я пыталась отвечать ему хотя бы наполовину так же страстно, пока не почувствовала, что его напор разогрел и мою кровь.