Дача Стамбула - Валерия Горбачева

Занятый своими мыслями человек тем не менее продолжал наблюдать за окружающими. Собственно, все уже закончилось. Машины «скорой помощи» увезли пострадавших, площадку огородили, множество каких-то людей в форме и штатском крутились вокруг, как будто исполняя странный ритуальный танец. Ребят попросили не расходиться, и они молча сидели на обочине дороги, уставшие и подавленные. Это молчание было ему выгодно, можно было снова вернуться к рассуждениям.

Старик убедил его, что граф Стомбальо поехал к своей дочери, чтобы передать ей что-то важное. «Значит, – задавался естественный вопрос, – он повез свой архив? Но тогда мы никогда не найдем его. Мы даже не знаем, в какой город мог отправиться Стомбальо». – «Не торопись, – усмехался сосед, – помни о природе человека. Рассуждай. Ты же сам говорил – дорога опасная, дальняя, а ему девяносто… Ты сам как бы поступил?» – «Я бы спрятал где-нибудь…» – «Люди не меняются на протяжении веков, – с удовлетворением повторял старик, – не потому ли археологи находят клады?» – «Граф зарыл свои сокровища, в смысле свой архив, – оговорившись, он тогда впервые произнес вслух то, о чем уже давно думал, но старик не заметил этого или сделал вид, что не заметил, – и поехал рассказать дочери!» – «Я думаю, что он мог даже сделать карту, – медленно произнес сосед, – значит, должны были остаться черновики или пометки. Надо искать. И не забывать про наследников, ведь если легенды не сильно преувеличивают, то дар исцеления должен передаваться по наследству. Можно проследить за появляющимися народными целителями». Они вместе искали. Они пристально следили за экстрасенсами. Большинство из них оказывались шарлатанами, некоторые действительно исцеляли, но к графу отношения не имели. Но на целителей они особенно и не надеялись, а вот документы… Все сохранившиеся документы они просматривали снова и снова, искали ребусы, загадки, намеки. Вензель графа Стомбальо снился ему ночами в самых разных вариантах. Поэтому, увидев колечко на руке Ани, он не сомневался ни секунды – это был вензель графа Стомбальо! Он украдкой посмотрел на Анечку – она сидела грустная и опустошенная. Руки, положенные на согнутые колени, лежали безвольно и устало, голова опущена, ветер легко перебирает растрепанные волосы. Красивая. Влюбить бы ее в себя да по-настоящему, чтоб себя забыла, но времени нет на это, да и силы жалко тратить. А сил понадобится немало, вокруг нее много вьется ухажеров, да и капризная она, наверное, как все красивые богатые девчонки. Нет, не будет он специально тратить силы. И потом, она же ничего не понимает. Крутит колечко на пальчике и не знает, что наследница графа. Смешно. Ну что ж, надо ехать в Москву, в семье наверняка сохранилось что-нибудь. Какие-нибудь старые письма, которые никто не перечитывает, фотографии, которые никто не смотрит. Он поедет в Москву. Здесь ничего интересного уже не будет, да и опасно находиться все время рядом с ней. Он себя знает: подстегиваемый желанием все узнать, он может не сдержаться и начать делать какие-нибудь намеки, а это совсем лишнее. Ему было странно, что никто из ребят не обсуждает способности Ани. Сам он не мог позволить себе даже намеком вывести разговор на эту тему, но почему другие молчат, неужели они ничего не заметили? Он недоумевал потому, что не слышал, как Егор, подойдя к Анечке и наклонившись к самому ее уху, прошептал:

– Это у тебя от бабушки, да?

Аня доверчиво подняла на него глаза:

– Я не знаю, Егор, правда, не знаю. И я не могу сейчас это обсуждать. – Потом вдруг, испугавшись, что он может обидеться и больше не заговорит на эту тему, она схватила его за руку. – Давай поговорим, когда не будет вокруг столько народу. Пожалуйста, ведь мне совсем не с кем обсудить это…

– А Антону доверим твою тайну? – Егор произнес это немного лукаво, в интонации подчеркивалось, что можно ответить «нет» и не будет в этом ничего страшного, но Анечка все равно услышала в голосе плохо скрываемую тревогу за друга – вдруг она ему не доверяет? Егору было бы это неприятно – Аня это поняла. Ей стало смешно.

– Тайны-то уже нет, Егор, – произнесла она смиренно, – просто я не хочу это обсуждать ни с кем, кроме тебя, – она даже не стала делать театральной паузы, – и Антона. И еще Юльки.

– Понял! – Егор тоже не стал ничего акцентировать, только неожиданно чмокнул Аню в нос.

И никто это не обсуждал. «Ну и ладно, – подумалось тому, кто не мог больше ни о чем думать, – меньше обсуждений – меньше догадок. Меньше догадок – длиннее путь к истине». А он поедет в Москву. Он так решил. Но ошибся.

Аня сидит, прислонившись спиной к большому дереву. Она устала, ей хочется пить и плакать. Но плакать она не может – ей кажется, что это стыдно. Просить же кого-то принести ей воды она тоже не может – ведь стыдно: устали все, двигаться не мог никто, не только она. Она даже думать не может – в голове вертятся, сменяя друг друга, только две мысли: «Не плакать» и «Пить хочется». Ласковое прикосновение мужской руки, осторожно коснувшейся ее спутанных волос, заставило медленно открыть сухие воспаленные глаза. Рядом стоит Антон. Он протягивает ей открытую бутылку минеральной воды: слегка запотевшая пластиковая бутылка кажется прекрасной и нереальной. Дрожащей рукой Анечка берет ее и только тогда смотрит в глаза Антону. Его взгляд серьезен и ласков. «Пей», – произносит он тихо. Аня немного нервно облизывает губы, но прежде чем прильнуть губами к горлышку чудесной бутылки, она оглядывается. И видит, как Егор протягивает такую же бутылку Юльке и еще одну – Кате. Увидев, что Анечка смотрит на него, Егор ласково подмигивает ей. И тут Аня не выдерживает – глаза наливаются слезами, и, чтобы хоть немного скрыть их, она наконец начинает пить. Прохладная вода смягчает воспаленное горло, и от этого еще больше хочется плакать. Глотая воду и слезы, не смея поднять глаз, она плачет. Потом вдруг резко отрывается от воды и ищет глазами Антона. Он раздает воду еще кому-то, но, увидев, что Анечка смотрит на него, тут же подходит к ней, садится рядом, достает платок и, обняв ее за плечи, молча привлекает к себе. В голове у Ани мечутся беспорядочные обрывки мыслей: «Мне повезло… они такие классные… настоящие… Антон… что со мной… боли нет… голова устала и руки… что я делала?.. что это было?» Аня невольно еще крепче прижимается к мужскому плечу. А Антон в это время думает о том, что теперь делать – поездка сорвалась, но впереди еще целый день. Выходной. Может, все-таки поехать, как планировали?

– Егор, как ты думаешь, наши девушки в состоянии двигаться? – Антон обращается к другу, но заглядывает в глаза Анечке. – Нельзя сейчас расходиться по домам, надо снять стресс. Я предлагаю назло всем врагам и террористам поехать на сорок третий километр.