Почта в Никога-Никогда - Люциан Воляновский

Претендент с коровами

За пределами зала суда перечень удивительнейших историй отнюдь не прерывается. Прежде чем известная Даун Фрезер вышла замуж за букмекера, то есть вознеслась почти на самую вершину социальной лестницы в Австралии, она имела множество претендентов на ее руку и сердце.

Одним из них был фермер, который прислал письмо, содержащее официальное предложение; к письму была приложена его фотография, где он снят вместе с коровами. Коровы на первом плане, их хозяин — на втором. «Несмотря на то что у коров были очень симпатичные физиономии, я отказала ему», — вспоминает олимпийская рекордсменка.

Однако, если говорить серьезно, следует отметить, что во многих областях жизни Австралия стоит на уровне мировых стандартов. Но и здесь существуют удивительные парадоксы. Промышленность этой страны сначала стала выпускать самолеты, а потом только автомобили, совсем не так как в других странах. Инсулин стали производить здесь, в Австралии, в 1923 году, то есть всего год спустя после того, как Бантинг и его группа впервые испытали его действие на человеке в Канаде. Одним из «отцов» пенициллина был австралиец Говард Флори. Впервые этот антибиотик стали выпускать в Австралии; уже в 1944 году его доставляли австралийским солдатам на фронт, а спустя год началось массовое производство пенициллина в США.

Австралийцы же вывели лучших овец, лучшую пшеницу и лучший сахарный тростник. В то время как в тропических странах на плантациях сахарного тростника была занята дешевая рабочая сила, а полученный сахар экспортировался в страны с высоким уровнем развития, в Австралии все делалось наоборот. В тропической части огромного материка зажиточные фермеры европейского происхождения производят сахар, который часто находит пути на рынки сбыта в страны со значительно более низким уровнем развития, чем Австралия. В этом нет ничего сверхъестественного. Просто производство сахара в Австралии, с которым я познакомился в штате Квинсленд, высоко механизировано… Почти с первых своих шагов оно последовательно опирается на советы ученых, разрабатывающих прогрессивные методы производства и отбирающих иаилучшие сорта сахарного тростника. Поэтому-то Австралия и может конкурировать на мировых рынках сбыта.

Австралийцы сначала стали обладателями нефтеперегонного завода и лишь позднее докопались до источников нефти. Сначала построили алюминиевый завод, а потом только нашли сырье, полностью оправдавшее капиталовложения. Крупные залежи меди были получены как подарок при эксплуатации месторождений олова и цинка. Промышленность, которая в 1941 году выпустила первый автомобиль, сейчас производит все: от холодильников до торговых кораблей; ежегодно в стране вступают в строй девятьсот новых заводов. По экспорту Австралия занимает двенадцатое место в мире. Она первый в мире экспортер шерсти и олова, второй — сахара, мяса, цинка, третий — пшеницы. Свыше пятнадцати процентов экспорта уже не сырье, а промышленные изделия. В 1969/70 финансовом году в Австралии стоимость продукции горнодобывающей промышленности составила один и три десятых миллиарда, а шерсть — восемьсот миллионов долларов.

На пастбищах Австралии пасется сто семьдесят пять миллионов овец и девятнадцать миллионов голов крупного рогатого скота, но специалисты считают, что страна может иметь четыреста пятьдесят миллионов овец и восемьдесят пять миллионов голов крупного рогатого скота. Мы еще вернемся к этим цифрам в последующих главах книги, рассматривая светлые и темные стороны австралийской действительности. Однако достижения в различных областях жизни здесь бесспорны. Возможно, что австралийцам повезло совсем не потому, что у них много солнца и продуктов питания: им пришлось и много потрудиться, чтобы не остаться в хвосте в этом постоянно спешащем мире. Они хотели поспеть за другими, и им надо было многое сделать! Горстка людей собрала все силы, чтобы покорить континент, и за короткое время создала цивилизацию на пустом месте.

Отличное место для деревни

Я совсем не случайно коротко перечислил некоторые данные, на первый взгляд, может быть, и не имеющие никакой связи между собой, разумеется, кроме той, что все они привезены мной из Австралии. Ведь есть и другие страны с удивительными животными, большими городами, огромными территориями и с высоко развитой промышленностью. Разница, однако, заключается, на мой взгляд, в том, что в других странах сотни лет строилось то, на что Австралии хватило неполных двух столетий. История этого фантастического роста лучше всего просматривается в городах, где совсем рядом сосуществуют старые постройки времен «золотой лихорадки» и небоскребы, взметнувшиеся в небо сталью, бетоном и стеклом.

В 1788 году капитан Артур Филлип, назначенный генерал-губернатором, объявил о своем вступлении в должность горстке переселенцев, которые прибыли на место, называемое теперь городом Сидней; в настоящее время он насчитывает два с половиной миллиона жителей[17]. А на всем континенте тогда не было других белых, кроме тех, что прибыли сами или которых привезли на кораблях Первого флота. В то время там не производили ничего, кроме примитивного оружия и предметов домашнего обихода, и все это было изделиями аборигенов.

Новоприбывшие разводили овец и охотились на китов. Они строили деревин, которые впоследствии выросли в поселки, а поселки — в города. Невероятно, как все это быстро разрослось! Я стоял в Мельбурне на ступенях собора св. Павла, рассматривал машины, идущие вплотную друг к другу по Флиндерс-стрит, смотрел на освещенные неоном здания Принцесс Бридж Стэйшн. И так трудно было себе представить, что лишь в 1838 году на этот берег сошел со шлюпки энергичный Джон Бетман[18], окинул взглядом буш и произнес: «Отличное место для деревни…» Еще труднее поверить в то, что Джон Сат собственными глазами видел и подробно описал в недавно изданных дневниках, как два племени аборигенов вели кровопролитный бой, осыпая друг друга копьями, как раз на том самом месте Флиндерс-стрит, где сейчас находится железнодорожный вокзал и круглые сутки рекой течет толпа. Когда же это было? В 1841 году. Сейчас Мельбурн насчитывает два миллиона жителей[19].

Месть за пограничную межу

Безмерное удивление Марка Твена перед «удивительнейшими выдумками» Австралии мог бы разделить наш Александр Фредро[20], если бы узнал, что австралийцы «поставили» его «Месть». Чтобы избежать недоразумений, я сразу хочу сказать, что подобную труппу не собрал бы и не поставил бы эту комедию ни один театр Польши. Никто не смог бы оплатить такого «спектакля», который не сходит со сцены с 1839 года… Иное дело, что ни выступающие в «пьесе» правительства двух штатов Австралийского Союза, ни парашютисты, ни фермеры, ни прочие «статисты» не отдают себе отчета в том, что подобную ситуацию давным-давно выдумал автор польских комедий…