Прибытие - Евгений Ильичёв

местности. Затем он сформировал первую разведывательную группу в составе трех человек, вооружил их и дал задание. Доктор Боровский сам себе придумал занятие, ему ничего поручать не пришлось, ну а у меня работа уже была. Так что спустя час мы остались в салоне с Егором одни. За ширмой мирно посапывала Мария.

Я уже заканчивал очередную запись в своем журнале, когда Ковалев все же решился заговорить. Весь последний час он проводил диагностику вооружений «Ермака», попутно ведя разговор с разведывательным отрядом. Поначалу мне тоже было интересно, и я слушал их переговоры. Но уже к двадцатой минуте рейда стало понятно, что, кроме снега и густого леса, наши разведчики ничего нового не обнаружат.

Ковалев получил от пилотов подробную карту местности и переслал ее разведчикам. Расширив зону обследования, он дал команду «до связи» и медленно подошел ко мне.

— Герман, ты извини, что сразу не сказал о втором совещании. Просто на нем научрук настоял, он хотел провести его только с военными.

— Я тоже военный, — поднял я взгляд на Егора, отрываясь от журнала.

— Не принимай на свой счет, — попытался оправдаться майор. Было очевидно, что ему неловко и что он явно не разделяет мнение начальства. Но мне было забавно смотреть на то, как переминается с ноги на ногу этот сильный и волевой человек. Видимо, не такой уж он и волевой, каким хотел казаться. Я мысленно пожурил себя за злорадство и поспешил успокоить товарища.

— Да ладно, не переживай. Я умею читать между строк. Если начальству нужно было скрыть ото всех свои планы, значит, так нужно. Мы люди военные и понимать должны.

— Но я не мог тебе рассказать о том, что обсуждалось на том брифинге.

— Ты и сейчас не можешь, Егор. Ты присягу давал.

— Да, но они там, а мы тут. Я же вижу, что происходит незапланированная ерунда, — майор явно начинал заводиться. — Разве может при таком раскладе сохранять свою силу приказ, исполнение которого уже не имеет никакого смысла?

— Исполнение приказов — единственное, что действительно имеет смысл в данной ситуации, — я встал и прошелся по салону. — Мы вернулись с другой стороны галактики именно благодаря тому, что научились четко формулировать приказы и столь же четко исполнять их. Каждый член нашего общества знает свое место. Знает, для чего он нужен. Командир нужен для того, чтобы приказывать, вести за собой, вдохновлять. А для подчиненного нет большей чести, чем четко выполнить приказ. Даже если на первый взгляд этот приказ не имеет никакого смысла.

— Но мне поручено…

— Никаких «но», Егор, — перебил я его. — Мы с тобой военные люди, и раз уж ты по должности старше меня, то тебе и карты в руки. Тебе ли не знать, что в нашем обществе «случайных» людей в командовании быть не может. А раз так, то и твое место занято тобой не напрасно.

— Просто нервы, Герман, ни к черту, — потухшим голосом ответил Ковалев.

Это мне и нужно было. Тонкая игра, которую я вел с ним, приводила меня к большим дивидендам. Я понимал, что влачить на себе бремя ответственности за людские судьбы — задача не для всех. Что рано или поздно каждый член нашей маленькой группы осознает, что мы на этой планете умрем. Сгинем задолго до появления связи с «Магелланом», и уж тем более не дождемся его возвращения. Просто каждый придет к этой мысли в свое время. И осознание этой простой и в то же время страшной истины будет протекать у всех по-разному. Я знал, что внешняя уверенность Егора в своих силах — временное явление. Рано или поздно его разум осознает всю трагичность нашего положения, и ему понадобится плечо помощи. Дружеская жилетка, в которую он сможет поплакать, высказать невысказанное. Посоветоваться, в конце концов. И единственным человеком на всей планете, которому Ковалев мог бы довериться в этом, был я. А значит, нужно было лишь набраться терпения. Настанет время, и майор сам откроет все свои карты. И чужие. Спешить нам уже некуда. А отвергая этот его самый первый порыв искренности, я лишь укрепляю в нем уверенность в необходимости открыться именно мне. И если сейчас он будет жестко фильтровать информацию и выдавать ее дозированно, то после преодоления своего личного психологического Рубикона он выложит мне все и сразу.

— Ты умный мужик, Егор, — подбодрил я его. — Если есть информация, которую тебя просили скрыть от посторонних ушей, значит, это часть плана. Посмотрим, что расскажет нам Мария, когда очнется. Сопоставишь факты. Сделаешь выводы. И если тогда тебе не удастся выстроить четкий план действий, будем думать вместе.

— То есть ты не держишь на меня зла?

— Нет, конечно, — натянул я на себя максимально радушную улыбку. — Мы с тобой делаем одно дело, просто ситуация вносит свои коррективы. Помимо дела, нам еще и выживать придется. Так что, как говорится, — я от души хлопнул его по плечу — чем смогу, Егор, помогу!

Майор улыбнулся. К нему возвратилась его былая уверенность в том, что он контролирует происходящее.

— Пойдем, пообедаем? — пригласил он меня.

— Пилотов тоже зови.

Мы оба были рады тому, что напряжение между нами исчезло. Позвали пилотов обедать, и следующие два часа весело проводили время на импровизированной кухне, устроенной в транспортном отсеке. А спустя еще пять минут на связь вышла наша разведывательная группа:

— На нас напали! Повторяю, на нас напали! Находимся под обстрелом!

Глава 10

Первый контакт

Конечно, никакой паники среди нас не было. В конце концов, мы для того и укомплектованы десантниками из ОНР. О возможных столкновениях с аборигенами мы знали заранее, но, тем не менее, весть о таком первом контакте нас огорчила.

Десантники докладывали по рации, что они наткнулись на местных жителей, когда проводили разведку просеки в заданном Ковалевым квадрате. Вероятно, просека являлась своеобразным трактом между поселениями, и наши ребята наткнулись на караван или местный патруль. В бой десантники пока не вступали, ограничившись активацией защитного поля. Аборигены же применяли самое примитивное огнестрельное оружие. Но, тем не менее, в тактическом плане действовали земляне грамотно. Разведчиков окружили и, перекрыв все возможные пути отхода, начали сжимать кольцо, прижимая к самой кромке непролазного леса. Отрезанные от своих авиеток, наши ребята окопались в каком-то овраге и произвели несколько предупредительных выстрелов из плазменного оружия. Две поваленные вековые сосны красноречиво свидетельствовали о техническом превосходстве обороняющихся, и потому кольцо блокады сжиматься перестало. Но и уходить местные жители не спешили, периодически напоминая о своем присутствии редкими одиночными выстрелами.

Ковалев уточнил у разведчиков, насколько хватит их батарей. Те доложили, что силовое поле продержится не больше часа, а затем им придется прорываться с боем. Допускать кровопролития Ковалев не хотел, ссориться с местными племенами нам тоже было ни к чему. Немного поразмыслив, Ковалев решил выдвинуться на помощь ребятам прямо на «Ермаке». Во-первых, рассуждал наш лидер, увидев наш корабль, местные поймут всю бессмысленность прямого боевого столкновения, а во-вторых, возможно, удастся наладить контакт. Мне не нравилась идея поднимать в воздух шаттл, нужно было экономить горючее, но ребята улетели на разведку на обеих авиетках (явный просчет Ковалева), так что выбора у нас не было.

Мы вернули на челнок нашего геолога, который, к слову, был очень огорчен тем, что мы опять не дали ему добуриться сквозь ледник до почвы. Но приказ есть приказ и он, бубня себе под нос что-то невнятное, со свежими ледяными кернами наперевес все же вернулся на борт.

Пристегиваться силовыми полями не стали. Иллюминаторы мы, наконец, отмыли, и было интересно посмотреть на нашу планету при свете дня. К тому же лететь было недолго. Мы мягко поднялись в воздух, включили антиграв, а затем на малой тяге маневровых двигателей долетели до горячей точки. Просека под нами появилась внезапно. Глазу хватило пяти минут полета, чтобы привыкнуть к густо поросшей лесом и кустарником местности, и потому внезапно открывшееся пустое пространство просеки нас удивило. С высоты было видно, что эта длинная полоса земли явно рукотворна. Словно кто-то прочертил линейкой длинную прямую линию по бескрайнему зеленому полотну. Простиралась она с запада на восток настолько далеко, насколько было видно глазу. Леонид заметил:

— В двадцатом веке вот так прокладывали железную дорогу, прямо через тайгу. Использовали, в основном, ручной труд заключенных. Так что можете представить,