АДСКИЕ ИГРЫТемная Сторона-7. - Саймон Грин

- Конечно, оспорить его! -бросила Элеонора, снова взглянув на меня. - Бороться всеми доступными нам средствами.

- Даже с помощью похищения? – уточнил я

- Не будьте посмешищем. – Элеонора прикладывала все силы, чтобы смотреть на меня свысока, хотя я был на несколько дюймов выше. - Милый Папочка до капли вытряхнул бы из нас души, если бы мы хотя бы плохо посмотрели на его драгоценную внучку. Он всегда был с ней мягок. Уильяму даже не позволялось наказывать ее, пока она была ребенком. Если бы он это делал, может, она и не выросла бы в такую упрямую маленькую сучку.

- Успокойся, Элеонора, - сказал Уильям, но она его не слушалаи продолжала говорить. У меня сложилось впечатление, что произошло слишком многое.

- Мелисса не была похищена. Она спряталась, надеясь, что буря ее не коснется. Не дождется! Я позабочусь об этом. Что мое, то мое, и никто не смеет брать то, что принадлежит мне. Особенно моя сладкая, улыбающаяся, вероломная племянница!

- Предположим, - сказал я, - ради спора, и еще потому, что я буду вас бить, пока вы не согласитесь, что Мелисса действительно была похищена. Как вы думаете, кто может за этим стоять? У вашего отца есть какие-то серьезные враги или кто-то еще, кто мог бы нанести ему удар в спину, используя его внучку?

Уильям снова громко фыркнул снова, и даже Элеонора выдавила слабую улыбку, пока она тушила сигарету, оставляя следы на полированной поверхности стола.

- Врагов у нашего отца, как у собаки блох, - ответил Уильям. - Он их коллекционирует, нянчится с ними.

- Иногда я думаю, что он из кожи вон лезет, чтобы сделать новых, - добавила Элеонора, прикуривая очередную сигарету от золотой зажигалки «Зиппо» с монограммой. - Просто, чтобы добавить остроты в свою жизнь. Ничто не так не добавляет упругости его походке и блеска его глазам, как новый враг, которого надо свалить и уничтожить.

- Не хотите назвать какие-либо конкретные имена? – уточнил я.

- Ну, Власти, конечно, - сказал Уильям.

- Потому что они не позволили бы Папе стать членом их маленького частного клуба. Никогда не знал причин. По-моему, они бы идеально подошли друг другу. В конце концов, они управляли Темной Стороной, и он владел большей ее частью. Но теперь все они мертвы...

- Я знаю, - сказал я. - Я там был.

Все в Библиотеке пристально посмотрели на меня. Возможно, впервые осознав, что некоторые ужасные вещи, которые они обо мне слышали, могут оказаться правдой. А отказ отвечать на мои вопросы, в конце концов, может оказаться не такой уж хорошей мыслью. У меня плохая репутация на Темной Стороне, и я прикладываю немало усилий к в ее поддержанию. Это существенно облегчает мне жизнь. Хотя я и близко не убил столько людей, как все думают.

- Хорошо, - в голосе Уильяма появилось легкое беспокойство, - полагаю, что теперь главный враг нашего отца – это Уокер, поскольку других нет. В отсутствие Властей он всем заправляет, больше некому.

Я задумчиво кивнул. Конечно, Уокер. Это тихий, спокойный и очень воспитанный джентльмен, который большую часть своей жизни выполнял для Властей грязную работу. Он мог вызвать армии, чтобы они его прикрывали, и успокоить бунт одним задумчивым взглядом, а каждое его слово и каприз – это закон. Когда он использовал Голос, никто не мог ему отказать. Говорят, однажды он заставил труп сесть на столе в морге плиты и отвечать на его вопросы. Широко известно, что Уокер готов сделать все, что угодно, лишь бы работа была сделана. И он никого не боялся.

Раньше мы работали вместе, случайно. Но между нами никогда не было того, что принято называть близостью. Мы не одобряем методы друг друга.

- Кто-то еще? – уточнил я.

- Вы можете добавить имя любого, кто хоть когда-нибудь имел дело с нашим отцом, - сказала Элеонора, стряхивая пепел на бесценный ковер, искренне не задумываясь об этом. – Никто и никогда не мог пожать Папе руку и сохранить при этом все пальцы.

- Но ни одному из них не хватило бы яиц, чтобы ему угрожать, - сказал Уильям. - Они могли жестко разговаривать через своих адвокатов, но никто из них не осмелился бы ударить его напрямую. Им известно, на что он способен. Помните Божественного Хилли? Как он решил, что может силой выставить Папу из его района, отправив войско из наемников штурмовать Поместье?

- И что произошло?

Уильям усмехнулся. - Джунгли съели наемников. А Папа съел Божественного Хилли. В течение нескольких месяцев, насколько я понимаю, кусок за куском. Конечно, это было еще до нашего рождения. С тех пор он мог смягчиться.

- Говорят, что некоторые части Божественного Хилли все еще живы, в каком-то потайном подземелье под Гриффин-Холлом, - мечтательно сказалаЭлеонора. - Что Папа до сих пор хранит его где-то здесь для особых случаев. Когда хочет, чтобы на праздничный банкет подали что-то особенное.

- Никогда не прикасайтесь к закускам, - Уильям продолжал ухмыляться. – Многие из врагов Папы исчезли...

- Нашего отца боятся все, - кратко добавила Элеонора.

- Никто не осмелится прикоснуться к Мелиссе, потому что они знают, что он сделает в отместку. У всех на Темной Стороне подгибаются колени и наклоняется шея из-за того, что милый Папочка может сделать и уже делал в прошлом.

- У меня - нет, - сказал я.

Элеонора с жалостью посмотрела на меня. - Вы здесь, не так ли? Вы пришли, когда он позвал.

- Но не потому, что испугался.

- Нет, - сказала Элеонораа, задумчиво разглядывая меня. - Может быть, не из-за этого.

Казалось, она находила перспективу интригующей.

Я посмотрел на Уильяма. - Расскажите мне про Мелиссу. Какие чувства вы к ней испытываете. Вы не кажетесь слишком расстроенным ее пропажей.

- Мы не слишком близки, - Уильям сильно нахмурился. – И никогда не были. Папа об этом позаботился. Настояв на том, чтобы она с младенчества воспитывалась здесь, под его крышей, а не росла со мной и Глорией. По соображениям безопасности. Ага, точно. С нами она была бы в полной безопасности. Но нет, все должно было быть, как хотел он, - как всегда. Он хотел быть уверен, что мы бы не настроим ее против него. Он всегда должен контролировать все и вся.

- Даже семью? – переспросил я.

- Семью - больше всего, - ответила Элеонора.

- Вы могли бы возразить отцу, - сказал я Уильяму.

Настала его очередь смотреть на меня с жалостью. - Иеремии Гриффину не говорят «нет». Я не знаю, почему он так стремился лично ее вырастить, - сказал Уильям. – На нас он столько сил не тратил.

- И вы позволили ему забрать ваших детей, - продолжал я, - Мелиссу и Павла.

- У нас не было выбора! - воскликнула Элеонора, но она почему-то казалась слишком усталой, чтобы как следует злиться. Она смотрела на сигарету в своей руке, как будто не имея понятия, что это такое. - Вы не представляете, что значит иметь отцом Гриффина.