Сиреневая госпожа поместья Лундун - Ксения Винтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Многослойные одежды нежно-розового цвета и широкий пояс на два тона темнее подчёркивали фарфоровую бледность кожи и хрупкость фигуры. Густые тёмные волосы — вот от кого Шиануся унаследовала такую впечатляющую шевелюру! — были собраны в сложную причёску на макушке, состоящую из множества прядей, скрученных в жгуты и перевитых тонкими цепочками из белого металла. Закрепляла эту конструкцию массивная не то заколка, не то разновидность короны в виде металлического куба, навершия которого заканчивались острыми пиками, украшенными крупными прозрачными камнями, напоминавшими хрусталь.
— Отец, — я выдавила из себя вежливую улыбку и, ощущая, как мелко дрожат пальцы, а внутри будто натянулась тонкая струна, готовая в любой момент лопнуть, сделала жест-приветствие: левая рука отработанным движением взлетела ко лбу, затем опустилась на грудь, и в завершении устроилась под грудью поверх правой, пока я отвешивала церемониальный поклон. Выпрямившись, я повернулась к Тэят: — Матушка, — и вновь повторила приветствие, чувствуя, как предательски подгибаются колени, хотя ничего сверхъестественного пока не происходило, и я делала ровно то, что мы с Вастом многократно репетировали. — Брат.
Выполняя жест-приветствие в третий раз, я чувствовала себя необычайно глупо, словно попала в какую-нибудь безвкусную молодёжную комедию. Однако стоило мне завершить поклон, как Ришан, точно ужаленный, вскочил со своего места, воодушевлённо проговорил: «Сестра», — и повторил ровно то же самое, что и я.
— Приятно видеть, что вы оба чтите традиции, — улыбнувшись, заметил Эльзир. — Садитесь.
Ришан тут же плюхнулся на стул, чья низкая спинка доходила ему только до поясницы. Я на негнущихся ногах подошла к оставшемуся свободному месту — между братом и матерью, — и медленно опустилась на сиденье, сложив руки на коленях.
Тэят тут же наклонилась и накрыла своей тонкой изящной рукой мою ладонь.
— Я рада, что ты поправилась, — нежно улыбнувшись мне, сказала она, и я буквально утонула в голубых глазах, так похожих на глаза моего брата, но с мягким, чистым взглядом, без намёка на задорные искорки на дне. — Мы все очень за тебя переживали.
— Я приношу свои извинения, — немного смутившись от её взгляда, сказала я.
— Нет нужды, — отозвалась Тэят, слегка сжав мою ладонь. — Здесь нет твоей вины, — после чего убрала руку и выпрямилась, приняв подобающую за столом позу.
— Во всём виноват чатьен Васт! — внезапно пылко заявил Ришан, и его глаза вспыхнули просто маниакальным блеском. — Он держал Шианусю как пленницу!
— Это не так, — возразила я, на мгновение даже забыв о собственном волнении и страхе. Однако дальнейшие слова в защиту чатьена буквально застряли у меня в горле: я не была уверена, что, открыв рот и попытавшись сказать хоть что-то вразумительное, не совершу какую-нибудь вопиющую ошибку и не выдам себя.
Судорожно сглотнув, я потянулась к пиале с травяным настоем и сделала глоток: напиток сильно отличался от того, что обычно давал мне Васт, однако тоже был довольно приятен на вкус.
— Ты уже давно здорова, но он всё равно продолжает тебя держать в лине.
Я нахмурилась, пытаясь понять, чем так не угодил Ришану чатьен, что он позволяет себе столь резкие высказывания в его адрес.
— Ришан, — строгим голосом окликнул сына Эльзир. — Прекрати.
— Но отец…
Эльзир поднял вверх правую руку, и Ришан замолчал, при этом его лицо продолжало выражать крайнюю степень возмущения.
Быть невольной причиной ссоры отца и сына мне совершенно не хотелось, поэтому я решила повторить жест Тэят: слегка наклонившись, положила руку поверх ладони брата. При этом крючки, столь предусмотрительно вставленные чатьеном в моё нательное бельё, впились в кожу, причиняя ощутимую боль, которую я предпочла проигнорировать.
— Ришан, не надо, — попросила я, выдавив слабую улыбку. — Чатьен помогает мне. Я не пленница в лине.
Ришан тяжело вздохнул и перевернул ладонь, переплетая наши пальцы, после чего поднёс мою руку к губам и мимолётно поцеловал пальцы.
— Не буду, сестра, — вернув мне улыбку, ответил мальчик. В его голубых глазах вспыхнули хорошо знакомые мне задорные искорки: — Своего я всё равно добился: ты снова со мной.
От его искренней, лучезарной улыбки у меня потеплело на сердце и липкий страх разоблачения внезапно отступил, словно испугался того света, что излучал этот ребёнок.
— Да, — согласилась я, не отводя взгляда от его сияющего лица. — Я с тобой.
* * *
Вопреки моим опасениям, ужин прошёл в спокойной, тёплой обстановке. Несмотря на занятия по столовому этикету от Васта, прежде чем приступать к какому-либо блюду, я сначала наблюдала за тем, как его едят Эльзир и Тэят, а потом с точностью повторяла их действия. Чтобы подобные заминки и подглядывания не бросались в глаза, перед каждым новым блюдом я прикладывалась к пиале с травяным настоем, так что никаких подозрений вроде бы вызвать не должна была.
С застольными разговорами всё обстояло ещё лучше: я от них просто самоустранилась. Благо Ришан с его неуёмной энергией полностью перетянул всё внимание родителей на себя, не замолкая ни на секунду, экспрессивно и в красках пересказывая события минувшего дня. Говорил он, к сожалению, очень и очень быстро, так что мне не удавалось полностью осознать, что именно он рассказывает: мой разум успел вычленять из общего потока отдельные слова вроде «вихо», «сказал», «неоправданно» и некоторые другие, что никак не помогало мне в понимании общего смысла.
«Всё-таки с чатьеном в этом плане проще, — про себя отметила я. — Он даже длинные монологи произносит медленно, с заметными паузами, позволяя мне понять сказанное. Интересно, сколько должно пройти времени, прежде чем я смогу полноценно участвовать в разговорах и понимать абсолютно всё?»
От перенапряжения у меня разболелась голова, словно пара дятлов принялась активно колотиться в оба виска.
— Всё хорошо? — спросила Тэят, от которой, должно быть, не укрылась болезненная гримаса, отразившаяся на моём лице.
— Всё хорошо, — вымученно улыбнувшись, отозвалась я. — Нет нужды беспокоиться.
— Как я могу не беспокоиться о тебе? Ты ведь моя дочь.
— Шиануся, — внезапно позвал брат, заставив меня вздрогнуть от неожиданности: я уже понадеялась, что мне удастся молча отсидеться до конца ужина, а затем спокойно вернуться в свою комнату в лине. — Ты ведь пойдёшь со мной?
Я растеряно моргнула.
— Куда?
На лице Ришана отразилось возмущение.
— Ты что, не слушала меня?
Вздохнув, я сложила руки в жест-извинение: обе ладони под грудью, большие пальцы соединены вместе, изображая нечто наподобие летучей мыши, — и слегка склонилась, в очередной раз ощущая впивающиеся в кожу крючки.
— Я приношу свои извинения, — чётко проговорила я. — Я отвлеклась.
— Нет нужды, — отозвался Ришан, и его
