Путь страсти - Дженнифер Эшли

— Дайте ей сделать то, что в ее силах! — прорычал он. Дилан был старше и к тому же занимал в стае гораздо более высокое положение, чем они, — с этим следовало считаться. В палате наступила тишина.

— Продолжай, милая, — негромко пробормотал Шон.

Андреа закрыла глаза. В тех случаях, когда ей приходилось использовать свой дар, она пыталась мысленно представить себе спутанный клубок ниток, который ей предстоит распутать. Иногда это не составляло особого труда — как накануне с Ронаном, — однако случалось и так, что все ее усилия были тщетны.

Тело Эли представляло собой сплошной комок боли. Пытаясь мысленно разобраться в кровавой мешанине, которую представляли собой его внутренности, Андреа поняла одно — в Эли стреляли не из обычного пистолета. Вероятно, стрелявший воспользовался автоматическим оружием, возможно, заряженным пулями со смещенным центром тяжести или даже разрывными — ничем другим нельзя было объяснить ужасные разрушения, которые они оставили после себя. А люди еще надевают ошейники на оборотней, с горечью подумала Андреа.

Зажмурившись, она мысленно представила себе, как ее пальцы распутывают этот клубок, вытягивают одну ниточку за другой, раскладывая их по порядку — как будто перед ней было не кровавое месиво из внутренностей, а какой-то сложный узор. Для этого потребуется время, подумала она... только вот у Эли времени нет. Он старался не стонать — лишь скрипел зубами, Андреа хорошо понимала, что Эли еще жив лишь благодаря живучести, свойственной все оборотням. Убийца, кто бы он ни был, поработал на славу. Оставалось только гадать, как Эли удается терпеть эту невыносимую боль.

Даже не открывая глаз, Андреа чувствовала слабую, чуть заметную ауру, окружавшую каждого из всех, кто был в комнате. Это было похоже на мерцание свечи. Та, что исходила от Эли, была самой тусклой... возможно, она подпитывалась энергией его подруги, судорожно прижимавшейся к нему. Сыновья и дочь Эли молча стояли рядом — по их лицам было заметно, что они уже смирились с неизбежным и ждали только знака, чтобы приступить к обряду оплакивания. На этом фоне аура Дилана, по-прежнему державшего за руку дрожащую медсестру, казалась самой яркой.

А Шон? Андреа мысленно покосилась на него. Среди всех остальных он казался пылающим факелом. Любому, когда-либо имевшему отношение к магии, с первого взгляда было ясно, что на Шоне Морисси лежит благодать самой богини. Андрея понятия не имела, как становятся стражами, — слышала когда-то, что меч во время торжественной церемонии передается тому из членов клана, кто является ближайшим родственником прежнего стража, обычно сыну или племяннику, — но сейчас она могла бы поклясться, что дело тут не только в обычном родстве.

Фигура Шона как будто купалась в пламени — но даже на фоне его, священный меч у него на спине светился ослепительным светом. Насколько знала Андреа, Шон был чистокровным оборотнем. В жилах его не было ни капли крови фэйри, и, однако, его окутывал мощный поток магии... и меч стража был тут ни при чем.

Внутренний голос подсказывал Андреа, что когда меч обрывает жизнь кого-то из оборотней, он переходит в лучший мир не только благодаря мечу. Вернее, дело тут не только в мече, а еще и в том человеке, который держит его в руках. В самом страже. Интересно, догадывается ли об этом Шон?

Раны Эли были ужасны. Андреа с самого начала догадывалась, что ничем не сможет ему помочь, потому что на исцеление уйдет столько времени, что он попросту не выдержит. Мысли об этом заранее приводила ее в отчаяние. «Ну же, открой глаза, трусиха, — приказала она себе, — имей же мужество сказать его семье, что он умрет и ты ничего не можешь сделать, чтобы ему помочь». Не успев подумать об этом, она вдруг заметила, что лицо Эли помертвело, а окружавшая его и без того слабая аура стала тускнеть на глазах.

Меч на спине Шона внезапно вспыхнул нестерпимым светом. Его магия была сродни ее собственной — и сейчас она взывала к ней.

Андреа вдруг широко распахнула глаза.

— Шон, — чуть слышно прошептала она, — обнажи меч.

Из груди подруги Эли вырвался горестный стон, его дочь, покачнувшись, прислонилась к одному из братьев. Лицо Шона окаменело.

— Нет-нет, — поспешно замотала головой Андреа. — Не для этого! Не сейчас. Просто обнажи меч, Шон. Быстрее!

Ничего не понимающий Шон нахмурился, потом пожал плечами, прошептал коротенькую молитву и вытащил из ножен меч. Лезвие чуть слышно звякнуло. В мертвой тишине этот звук прозвучал, словно звон погребального колокола, и Эли открыл измученные глаза.

— Спасибо, Шон, — улыбнувшись, с трудом пробормотал он.

Андреа молча вытянула вперед правую руку и обхватила пальцами холодный клинок. Шон, озадаченно моргнув, застыл, чтобы не поранить ее.

Острое как бритва лезвие все-таки порезало ей ладонь — выступившая кровь слегка обожгла кожу. Закрыв глаза, Андреа заставила себя сосредоточиться на магии меча — мысленно она приказала обоим потокам магии, своей и той, что исходила от меча, слиться воедино.

Ее пронизала острая боль. Закусив губу, Андреа наблюдала за тем, как мощный поток, стекая с кончика меча, переливается в нее. Словно мириады сверкающих нитей тянулись к ней со всех сторон, сплетаясь между собой, пока не окутали ее светящимся коконом.

Андреа похолодела. Ощущение было такое, будто вся кровь в ее жилах вдруг разом превратилась в лед. Все было, как в ее ночных кошмарах... она уже видела это — горящие нити, которые со всех сторон тянутся к ней, словно чьи-то исполинские щупальца. Что бы это ни было, оно явно желало ее смерти.

Страх сдавил горло клещами, стало трудно дышать. С трудом взяв себя в руки, Андреа напомнила себе, что сейчас все иначе — во сне у нее никогда не было ощущения, что ее магия, дар целительницы, полученный от предков-фэйри, пытается убить ее. Нет, то, что преследовало ее в кошмарах, явилось извне. И, что бы это ни было, оно пугало ее.

Набрав полную грудь воздуха, Андреа попыталась направить оба потока магии, свой собственный и исходящий от меча, к животу Эли.

И тут произошло чудо... воздух слегка задрожал, и прямо у нее на глазах страшные раны стали затягиваться. Сплетаясь воедино, ее магия и магия меча стежок за стежком как будто штопали их, стягивая зияющие края, разглаживая уродливые бугры и превращая их в здоровую, гладкую ткань. Мышцы и кости, кровь и внутренние органы — все это двигалось и менялось, повинуясь прикосновению ее руки.

Ей не удастся полностью излечить его — Андреа хорошо это понимала. Нет, чуда не произойдет — Эли не вскочит с постели, не вырвет из тела трубки, чтобы сплясать вокруг кровати огненную джигу. Но процесс выздоровления уже начался — и толчок ему дала магия. А учитывая свойственный оборотням быстрый метаболизм и способность к регенерации, процесс выздоровления должен пойти семимильными шагами. Очень скоро Эли встанет на ноги. Он будет жить — а его отцу, подруге и детям не придется сегодня оплакивать его смерть.