Книга о языке - Франклин Фолсом

Потом Шампольон занялся другим именем, которое тоже кончалось знаком , а в середине у него был такой же знак . Это имя начиналось знаком птицы, похожей на ибиса. Шампольон знал, что ибис был священной птицей египетского бога Тота. А что, если птица обозначала имя этого бога и читался этот иероглиф — тот? Шампольон произнес это имя, потом добавил ме. В конце прибавил с: Тот-ме-с. А ведь был и такой египетский царь — Тотмес.

Теперь у Шампольона хватало доказательств, что иероглифы можно прочесть. Недаром он так тщательно просматривал груды египетских текстов и проверял правильность каждого своего вывода. От его внимания не ускользала ни одна мелочь. Нередко ему помогало воображение, и в конце концов он раскрыл одну из величайших тайн на земле. Теперь он сам и другие ученые, которые добавили к его знаниям свои собственные, могли понемногу читать и узнавать увлекательнейшую историю Египта — историю, которая длилась около четырех тысяч лет.

Еще одна тайна разгадана

Много лет спустя египетскими иероглифами заинтересовался еще один смышленый подросток. Звали его Майкл Вентрис. Юного Майкла занимали языки — всякие, и древние, и современные, притом он увлекался еще и лыжами, и воздухоплаванием, и архитектурой.

С самого детства Майклу не раз выдавался случай выучить новый язык, и ни одного такого случая он не упустил. У себя дома, в Англии, он разговаривал с друзьями по-английски. К шести годам он выучил польский. (Его мать была наполовину полька.) Потом он учился в школе в Швейцарии и там говорил только по-французски и по-немецки. В семь лет он купил и прочел — по-немецки— книгу о египетских иероглифах. Вернувшись в Англию, он с удовольствием стал учить в школе древнегреческий.

Майклу нравились слова сами по себе, но больше всего он любил ломать голову над их неразгаданными тайнами. Конечно, он нашел немало таких тайн среди давно забытых языков. Например, в этрусском. По-этрусски говорили и писали в Италии задолго до того, как там утвердилась латынь. Множество этрусских слов было высечено на могильных камнях. Одну длинную надпись нашли даже на ткани, в которую была запелената мумия. Да, никаких сомнений. Этруски умели писать, но, как узнал Майкл, ученые все еще ломали головы, пытаясь прочесть эти послания из далекого прошлого.

Никто не мог прочитать и надписи на глиняных табличках, найденных в Греции и на Крите — острове в Средиземном море. Может быть, этот неизвестный критский язык сродни неизвестному этрусскому? Специалисты обнаружили, что существует 4 вида критского письма. Два из них были, судя по всему, рисуночным письмом. Третий вид назвали линейным письмом А, четвертый — линейным письмом Б. Что же обозначают все эти разнообразные значки — слова, слоги, буквы? К какому языку или языкам они относятся?

Обо всем этом однажды задумался четырнадцатилетний Майкл, слушая, как рассказывал о Крите один известный археолог. Рассказ этот не дал ответа на вопросы, занимавшие Майкла, но укрепил его решимость. Майкл обещал себе непременно докопаться до тайны критских знаков.

Четыре года спустя, всего лишь 18 лет от роду, он напечатал об этой загадке статью в журнале (скрыв свой возраст). Специалисты сочли статью очень хорошей, лучшей из всего, что было написано по этому вопросу. Майкл выяснил все, что только можно было узнать об этих древних знаках, — все, кроме того, как их читать.

Потом началась вторая мировая война. Майкл Вентрис был штурманом Королевских воздушных сил. После войны он некоторое время провел в Германии с британской армией. И куда бы ни занесла его судьба, он не расставался со списками непокорных критских значков. Не переставал он думать о них и после того, как вернулся в Англию и стал архитектором.

МАЙКЛ ВЕНТРИС И ДЖОН ЧЭДВИК на коллоквиуме по микенским текстам в апреле 1956 года под Парижем.

Как-то Майкл узнал, что одна американка провела тщательное и систематическое исследование линейного письма Б. Он стал пробовать ее метод, искать с его помощью ключ, который помог бы раскрыть значения слов. Кое-что при этом прояснилось, и окончилась первая часть его поисков: оказалось, что критский язык нисколько не похож на этрусский. И пришлось Вентрису отбросить мысль о том, что эти два неизвестных языка могут состоять в родстве друг с другом.

Слова на критском письме — линейном Б.

Так что же за язык был этот критский?

А вдруг линейное письмо Б служило для записи какого-нибудь-знакомого Майклу языка? Майкл попытался это выяснить. Он изучал и сравнивал значки всеми способами, какие только мог придумать, а придумал он их немало. Он подсчитал, сколько разных знаков встречается на табличках. Насколько удалось разобрать, их было всего лишь около 87. Вот это уже неплохой ключ. Стало быть, знаки линейного письма Б — отнюдь не знаки для слов: ведь если в твоем распоряжении всего 87 слов, ничего стоящего не напишешь. С другой стороны, для алфавита 87 знаков слишком много. Но 87 — ведь примерно столько различных слогов обычно и бывает в языке. Очевидно, в линейном письме Б знаки соответствуют именно слогам.

Линейное письмо А и Б.

Майкл подсчитал, сколько раз каждый знак появляется в начале какой-нибудь отдельной группы знаков — и сколько в конце и в любых других положениях. Один знак всегда стоял сам по себе между скоплениями знаков. Возможно, это одно короткое слово — союз «и»?

Майкл изучил также все поправки, которые были сделаны на глиняных табличках. Нередко он отчетливо различал, где какой-то знак стерли на еще сырой глине и заменили другим. Он догадался, что неверный знак и правильный знак стояли в словах, которые были очень похожи. И ты, наверно, не раз так исправлял написанное. Тебе никогда не случалось написать «сколько» и после переправлять «к» на «т», потому что ты хотел написать «столько»?

В загадочных знаках Майкл искал сходства или повторения, какую-то систему. Он сравнивал все изгибы, все прямые черточки, все углы. Составлял подробнейшие таблицы. И не переставал думать и гадать, на каком же языке говорили люди, которые писали линейным письмом Б. Может быть, по-гречески? Специалисты полагали, что это невозможно. А Майкл все-таки не прекращал своих опытов. Он заметил, что некоторые знаки встречаются так же часто, и, главное, в таких же сочетаниях, как определенные слоги в древнегреческом.

Нашлось еще несколько таких ключей, и наконец Майкл убедился, что язык линейного письма Б — это именно греческий.

Сделав это открытие, Майкл вскоре рассказал о нем по радио. Передачу услышал другой молодой человек, который пытался расшифровать линейное письмо Б. Он тотчас сел проверять теорию Майкла. В таинственных письменах он отыскал несколько греческих слов. А потом еще слова и еще. Сомнений не оставалось: теория Майкла верна.

Это стало еще более бесспорным, когда один американец нашел табличку, на которой была нарисована глиняная посуда, а рядом — какие-то знаки. С помощью звуков, которые воссоздал Майкл, этот человек прочел табличку. Знаки на табличке соответствовали слогам древнегреческих слов. И не каких-нибудь слов, а названий этой самой посуды.

К несчастью, Майкл не успел порадоваться своему открытию и ему не пришлось переводить заполненные линейным письмом Б таблички, а их найдено уже 3000. Он погиб в автомобильной катастрофе вскоре после того, как разгадал тайну, которая так долго ставила в тупик многих других ученых. Но теперь с помощью его открытия люди заставили эти таблички заговорить, и они поведали нам много нового о далеком прошлом. Они рассказали нам свою увлекательную повесть, потому что один мальчик, когда ему было 14 лет, решил непременно разгадать, что на них написано, а ведь это не удалось ни одному взрослому за 3500 лет.

Одна из гигантских статуй о. Пасхи

С тех пор как Майкл Вентрис разгадал тайну линейного письма Б, двинулось вперед и изучение двух других видов письма, найденных на острове Крит, — иероглифов Фестского диска и письменности, известной под названием линейного письма А. Есть достижения и в расшифровке знаков древнего американского племени индейцев майя.

Умение читать иероглифы майя исчезло после того, как испанцы завоевали Мексику и сожгли все книги майя, какие только могли найти. Три века спустя исследователи стали находить в разрушенных индейских городах на Юкатане и в Гватемале множество иероглифов, высеченных на камне, но никто уже не понимал, что они означают.

До сих пор не расшифрована письменность острова Пасхи. В Ленинграде хранятся две таблички с этим письмом — их привез из Полинезии Миклухо-Маклай. Советский школьник Борис Кудрявцев первый заметил, что на табличках Маклая и еще на двух табличках, находящихся в Чили и в Бельгии, написан один и тот же текст с некоторыми вариациями. Это был важный шаг в изучении письменности острова Пасхи. Но Кудрявцев не закончил своей работы: он погиб в 1941 г. Его статья «Письменность острова Пасхи» была опубликована в 1949 г. в Сборнике музея антропологии и этнографии АН СССР.