Песец библиотечный, подвид кровожадный - Елена Кароль

Совсем.

Нет, все-таки очень странная слабость.

И тут же словно откуда-то из подсознания пришел тихий ответ: «Это регенерация. Регенерация и голод. А еще урок».

Урок?

Последнее слово откровенно озадачило. Чему урок? Как эта дикая боль и слабость могут быть уроком?

И снова подсказка: «Зазналась».

Я?

Распахнув глаза, я смотрела сквозь озадачившуюся моим неадекватным поведением Клариссу, перебирая в памяти последние дни и вчерашние моменты. Я зазналась? Но…

Но ведь это не так!

Обида заставила сжать пальцы в кулак и прикусить губу. Гадко. Подло. Я знаю, что обязана, не привлекая к себе излишнего внимания, дожить до двадцати одного года. Помню.

Но я просто не имела права спустить им пренебрежительное отношение! Я хранитель! И пускай я действительно библиотечная крыса, но это не умаляет моего достоинства и совсем не значит, что я должна пресмыкаться и унижаться перед какими-то студентами!

Злость росла, беспомощность душила, бессилие унижало.

Я чувствовала, как кожа пошла обжигающими красными пятнами гнева, который не находил выхода, оставалось лишь злобно скрипеть зубами и уповать на то, что это когда-нибудь закончится. Три месяца. Мне нужно продержаться лишь чуть больше трех месяцев, а потом я вернусь домой.

И тогда…

Дверь открылась без стука и предупреждения, а в мою палату зашел широко улыбающийся лэр Эстефан, при появлении которого я моментально напряглась и даже сумела сжать в кулак вторую, раненую, руку.

– Ну-с, как наши дела? Проснулся, голубчик? А что злобный такой?

– Не люблю болеть, – тихо процедила, тщательно контролируя перемещение Эстефана по комнате. – Надолго я здесь?

– А что? Уже торопишься сбежать? – Целитель коротко рассмеялся, словно шутка была невероятно удачна и смешна. – Не выйдет, голубчик. Вчера я слегка погорячился, так что сегодня буду лечить тебя с особой нежностью и усердием. Так-с, что тут у нас?

Озадачив и даже немного испугав своими словами, Эстефан просканировал мое тело заклинанием, недовольно нахмурился, отчего на лбу собрались глубокие морщины, поцокал языком, покосился на Клару, внимательно наблюдающую за его манипуляциями, затем снова перевел взгляд на меня и, подвинув стул, сел неприлично близко, зачем-то еще взяв меня за руку.

– Что ж, пойдем длинным путем. Твой защитный амулет отказывается пропускать заклинание диагноста, и я не могу понять, как твои дела. Рассказывай сам. Жар, боль, озноб, ломота?

Растерявшись, я несколько раз моргнула, затем тоже нахмурилась, но вместо ожидаемого ответа решила начать со своих нужд.

– Хочу в туалет, есть и пить. Можно сначала сделать это?

Мой недовольный тон нисколько не удивил Эстефана, и он, лишь сдавленно крякнув, помог мне воспользоваться странным приспособлением с непонятным мне названием «утка», затем дал попить, добавив в обычную воду укрепляющих эликсиров, немного разрешил поесть каши, которую принесла девушка-помощница, обучающаяся на ведьмачьем факультете, и только после этого повторил свои вопросы.

На них я ответила скупо: не болит, лишь ноет, жара нет, небольшая слабость и очень сильный голод. Кашка понравилась, но не понравилось ее количество.

– Потерпи, поешь еще через пару часов, из столовой принесут жаркое.

Эстефан только сказал, а у меня уже пошла слюна и протестующе заурчал желудок. Каких два часа?! Есть хочу! Сейчас же!

– Э, батенька! Да вы не оборотень, вы проглот!

Целитель снова засмеялся, но, к счастью, пошел мне навстречу, и через двадцать минут добросердечная Лилианна (очень симпатичная медноволосая и кареглазая второкурсница с ангельским характером) помогала мне поесть и при этом не испачкаться.

О да-а-а… Счастье есть!

Доев все до последней капли и даже подобрав упавшие крошки хлеба, я благодарно улыбнулась девушке, отчего та неожиданно смутилась. А вот этого не надо. Не по адресу.

– Лили, спасибо. – Не став благодарить больше положенного, я широко зевнула и закрыла глаза, чтобы не видеть легкий девичий румянец, окрасивший щечки. – Я посплю немного…

– Хорошо. Отдыхай. Поправляйся… – Демоница тихонько вздохнула, словно о чем-то сожалела, а затем (судя по звукам) собрала посуду и удалилась.

И лишь спустя минуты три Кларисса решила вставить свой едкий комментарий:

– Улыбайся поменьше, мальчик. Тут платиновые блондины и герои, давшие отпор безумцам, редкость.

– Ты знаешь, я не специально.

– Знаю. А они – нет. Девушки почему-то очень любят жалеть больных и ущербных. А уж раненых героев… – и многозначительно замолчала.

Бездна! Вот только женского внимания мне не хватало! А я так радовалась, что мужского избегу! Где же я просчиталась?

Следующие три дня я провела в постели. Спала, ела, принимала лекарства, отчитывалась подозрительному (с чего бы?) лэру Эстефану, что у меня ничего не болит и все, что я хочу, это вернуться в библиотеку.

– А вот это, голубчик, уже мне решать, когда вы к работе приступите. – Эстефан недовольно погрозил мне пальцем. – Достаточно того, что один неблагодарный пациент уже сбежал.

Это он о мастере Примквеле так сказал. Когда добряк-гном узнал, что я лежу в соседней палате, а в библиотеке никого, он зашел ко мне тем же вечером, въедливо выяснил все без исключения подробности того злополучного дня, похвалил за проявленный героизм, забрал ключ и скрылся в неизвестном направлении. Как оказалось наутро – попросту сбежал из лазарета к себе домой, а затем и в библиотеку, на свой неизменный пост.

В итоге Лилианна ходила к гному и носила ему лекарства, а мне доставались из библиотеки книги (за что я была ей искренне благодарна) с пожеланиями от мастера побыстрее выздоравливать.

И рада бы! Но не отпускают же!

Постельный режим и обильное питание оказывали на меня благотворное воздействие, и на четвертый день, когда я проснулась рано утром, то поняла, что пора планировать побег. И не сказать, что я сильно скучала, ведь у меня были книги и Клара, но это навязчивое девичье внимание и пронзительные взгляды лэра Эстефана уже откровенно раздражали.

И вообще! У меня уже все затянулось и ничего не болит! Я даже ходить могу без посторонней помощи и даже не морщусь.

– Ну-с, доброе утро, мальчик мой. – Целитель зашел для утреннего осмотра, но только глянул на мое лицо, полное невысказанных страданий, как сразу рассмеялся.

Точно. Меня еще его смех бесил. Вот как можно смеяться на пустом месте? Больной он какой-то…

– Горим желанием покинуть гостеприимные стены лазарета?

– Да!

– Не так громко, Микаэль. – Эстефан поднял руку, затем внимательно осмотрел место ранения, одобрительно покивал, отмечая вслух, что регенерация у меня просто фантастическая, затем смазал рубцы, перебинтовал и выжидающе заглянул в мое лицо. – В принципе прогнозы отличные, постельный режим больше не нужен. Но у меня парочка вопросов иного характера.