По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии - Александр Асмолов

Итак, исследования установки и поведения, выделение разных видов поведения и лежащих в основе этого поведения установок по отношению к одному из объективных факторов ситуации разрешения задачи — предмету, «нужному» для субъекта, поиски причин различия между первичными и фиксированными установками, попытки систематизации различных по природе установок приводят Д. Н. Узнадзе и некоторых его последователей к вопросу о связи различных установок с разными структурными моментами поведения. Но что собой представляют эти структурные моменты поведения? Как они связаны между собой и соответствующими им установками? Как эти моменты соотносятся с объективными содержательными факторами ситуации разрешения задачи, обусловливающими эти моменты и определяющими специфическое содержание различных установок? Что собой представляет то содержание, которое выражают в деятельности так называемые первичные и фиксированные установки? Большинство из этих вопросов восходит, как мы пытались показать, к одному общему корню. Этот корень — обособленность установки от деятельности. Такая обособленность возникла из-за понимания первичной установки как порождающей психические процессы, что привело в конечном счете к выпадению анализа деятельности из теории установки. Однако именно развитие теории классика советской психологии Д. Н. Узнадзе привело к постепенному вызреванию и постановке этих вопросов, ответ на которые даст возможность решить задачу о месте и функции установки в предметной деятельности. Для того чтобы это сделать, необходимо как бы изменить систему отсчета и перевернуть исходную формулу, определявшую долгое время ход исследований проблемы установки: не деятельность должна выводиться из установки, а установка из деятельности.

Глава II. О месте и функции установочных явлений в структуре деятельности

Эта глава посвящена центральной задаче нашей работы — анализу места и функции установки в деятельности человека. Проделанный выше анализ проблемы взаимоотношений деятельности и установки в отечественной психологии позволяет преобразовать эту общую задачу и поставить ее в более конкретной форме в виде ряда вопросов. При преобразовании задачи мы опираемся на положения о существовании различных форм установок и о связи этих форм установок с объективными содержательными факторами ситуации деятельности, обусловливающими отдельные структурные моменты деятельности и вызывающими различные по своей природе установки. Последовательное развертывание этих положений приводит, как было показано выше, во-первых, к изменению формулы, определявшей ход исследования установки — «не деятельность должна выводиться из установки, а установка из деятельности»; и, во-вторых, к постановке следующих вопросов: Что собой представляют те объективные факторы, которые вызывают различные установки? Каковы те структурные моменты деятельности, в которых проявляются различные установки? Каково то содержание, которое различные формы установок выражают в разных структурных моментах деятельности? Какие специфические особенности приобретают разные формы установок в зависимости от их места в структуре деятельности и какие функции в регуляции деятельности они выполняют? эти вопросы и являются ключом к решению задачи о месте установки в деятельности.

Вначале будет рассмотрено психологическое строениедеятельности. Рассмотрение психологического строения деятельности позволяет ответить на первые три вопроса и приводит к гипотезе об иерархической уровневой природе установки как психологического механизма стабилизации деятельности.

Первые три из поставленных нами выше вопросов определяют те стороны в теории деятельности, которые необходимо рассмотреть прежде всего. Деятельность, порождающая разные формы психического отражения, имеет уровневую иерархическую структуру. В деятельности вычленяются относительно самостоятельные, но неотторжимые от ее живого потока «единицы» — действия и операции. Подчеркивая, что в деятельности выделяются «единицы», а не «части» или «элементы», А. Н. Леонтьев акцентирует внимание на том, что деятельность не является аддитивным процессом, и указывает на применяемый им метод анализа деятельности «по единицам». Метод анализа «по единицам», введенный в психологию Л. С. Выготским, требует разложения исследуемого объекта на «единицы» — образования, сохраняющие специфику целого и получающие существование только в потоке конкретной деятельности,' а не на «элементы» — образования, утрачивающие по своему содержанию свойства анализируемого целого. Мы подчеркиваем специфику метода анализа, применяемого А. Н. Леонтьевым, в связи с тем, что эта специфика иногда упускается из виду и приводит к неадекватному пониманию теории деятельности. Так, например, З. И. Ходжава, описывая теорию деятельности, обнаруживает в ней совершенно независимые и обособленные друг от друга виды поведения, которые равноценны между собой, — деятельности и действия. На недопустимости такого рассечения поведения он строит свою критику теории А. Н. Леонтьева, дискутируя с вымышленным тезисом о наличии двух независимых видов поведения (Ходжава, 1960). С вымышленным тезисом, говорим мы, так как действие не противостоит деятельности, а является ее «единицей». А. Н. Леонтьев специально указывает, что структурные моменты деятельности не имеют своего «отдельного» существования, что процесс, рассмотренный со стороны мотива (предмета потребности), получает свою характеристику в качестве особенной деятельности, со стороны цели — в качестве действия, со стороны условий осуществления действия — в качестве операции. Таким образом, в теории деятельности структурные моменты деятельности получают свою специфическую характеристику при соотнесении их с мотивами, целями и условиями осуществления действия. Конкретные виды деятельности выделяются по критерию побуждающих их мотивов. Под мотивом в теории деятельности понимается материальный или идеальный, чувственно воспринимаемый или данный только в мысленном плане предмет потребности. В свою очередь, внутри деятельности вычленяются действия — процессы, направленные на достижение осознаваемого предвидимого результата, т. е. цели. Действия всегда соотносимы с целями, с тем, что должно быть достигнуто. Но достижение цели, т. е. действие, происходит не в пустоте, а осуществляется в определенных условиях. В действиях вычленяются операции — способы осуществления действия, которые соотносимы с условиями выполнения действия. Введение операции в качестве «единицы» действия позволяет учесть то, как, каким способом может быть достигнута цель действия. Действие и входящие в него операции образуют некоторую целостность по отношению к задаче — цели, данной в определенных условиях. И, наконец, четвертым необходимым моментом психологического строения деятельности являются «исполнительные» психофизиологические механизмы — реализаторы действий и операций. Эти механизмы выступают в виде формирующихся в процессе онтогенеза «функциональных систем», представления о которых разработаны П. К. Анохиным (см., например, Анохин, 1975). Если бросить взгляд на строение деятельности со стороны, то в ней просматриваются два аспекта: мотивационный и операционально-технический. При исследовании мотивационного аспекта открываются причины, обусловливающие общую направленность и динамику деятельности в целом, а при исследовании операционально-технического аспекта — конкретные пути и способы ее выполнения.

Системный анализ деятельности необходимо приводит к изучению психического отражения действительности, порождаемого в процессе деятельности и регулирующего этот процесс. В сложном движении от деятельности к сознанию можно выделить, ориентируясь на мотивационный и операционально-технический аспекты деятельности, две системы отношений, в которые вовлекаются условия деятельности. Первая система отношений — это отношения социально-предметных условий деятельности друг к другу. В этой системе отношений обнаруживается объективное значение этих условий для протекания деятельности. Общественно выработанные значения «…несут в себе способы, предметные условия и результаты действий независимо от субъективной мотивации деятельности людей, в которой они формируются» (Леонтьев А. Н., 1975, с.144–145). Они усваиваются в ходе деятельности и становятся достоянием индивидуального сознания в виде обобщенного отражения действительности. Содержание значений может быть зафиксировано в сфере понятий, знаний, обобщенных образов действия, предметных и социальных норм, ценностей и т. д. Значения, носителем которых является язык, представляют одну из основных «единиц» сознания. Другая «единица» сознания — личностный смысл. Эта единица раскрывается при изучении второй системы отношений — отношений субъекта к предметно-социальным условиям действительности. В системе отношений субъекта к предметно-социальным условиям действительности создается пристрастность человеческого сознания. Действительность открывается в этой системе отношений, выступающих при исследовании мотивационного аспекта деятельности, со стороны жизненного значения знаний, обобщенных образов действия, предметных и социальных норм для самого человека, а не только со стороны объективного значения этих знаний. Иными словами, за системой отношений субъекта к миру открывается смысл приобретаемых им знаний об этом мире. Этот смысл отражает в сознании содержание реальных отношений человека к миру и определяет пристрастность сознания. Выделение в сознании в качестве основных единиц значения и смысла имеет, как справедливо отмечает А. В. Запорожец (1960), важное значение для понимания содержания установки. Без понимания взаимоотношений различных форм установки с единицами сознания не удастся выяснить вклад этих форм в регуляцию деятельности. Поэтому необходимо несколько подробнее рассмотреть единицы сознания и их связь со структурой деятельности.