Позывной «Курсант» (СИ) - Барчук Павел

Мысли о счасти автоматом перескочили на жратву. Именно ее мне не хватает для полной картины. В голове сложилось причудливая цепочка ассоциаций. От мяса «по-французски» до увиденной в доме Клячина русской печи и тарелки густого наваристого борща.

Эх… И пивка бы сейчас. Хорошего, густого, с горчинкой… Мечты о пиве вызвали урчание в животе и наплыв слюны во рту. Я улыбнулся своим мыслям, а затем смачно сплюнул на стенку, заканчивая бесконечный процесс облегчения. Он, прямо скажем, затянулся.

— Не, братва, вы гляньте! — неожиданно прозвучал за спиной незнакомый голос. — Этот баклан ещё и харкается!

Глава 7

В которой я понимаю, что конкретно «попал», но совсем в другом смысле

Я поморщившись, обернулся. Хотя, и без того с первых слов говорившего было понятно, меня угораздило наткнуться на местных «крутышей». Впрочем, более правильно сказать, их угораздило наткнуться на меня. Потому что я, вообще-то, справлял нужду, никого не трогал.

Напротив замерли трое. Собственно говоря, предчувствие не обмануло. Именно «крутышами» они себя и мнили.

Один, покрупнее, скорее всего играл роль вожака. Он стоял чуть впереди товарищей, сунув руки в карманы широких брюк. На голове — кепка, на роже — наглая ухмылка, в глазах — три класса церковно-приходской школы. То есть, идиот. Но идиот опасный. Считающий себя хозяином жизни. Не понятно, конечно, с хрена у пацана подобные мысли. Он явно только недавно пришёл к выводу, будто ему можно больше, чем остальным. Однако разбираться в тонкостях его психологических травм точно нет желания. В зубах этот тип держал папиросу, с периодичностью в секунду перекидывая ее из одного уголка рта, в другой. Ужасно пошло и шаблонно, между прочим. Весь его вид говорил — епте мать, кто тут босс? Я тут босс!

Причем этим состоянием пацан явно наслаждался. Навскидку ему было около двадцати лет, может, чуть больше. Короче, предводитель местной шушеры, молодой, но уже охреневший. На меня он смотрел с вызовом. Обычно с таким выражением лица просят «закурить», когда нужен повод доколебаться.

За спиной «главаря» переминались двое подпевал. Они тоже старались выглядеть максимально крутыми, но ни в коем случае не круче вожака. Иерархия, мать ее.

У них, в отличие от лидера троицы, в зубах ничего не было, а у того, что справа, и зубов то не имелось в полном объёме. Он криво скалился, демонстрируя отсутствие как минимум парочки коренных.

Я мысленно выругался. Мысленно, дабы не накалять обстановку. Сейчас крайне неуместно будет сказать вслух этим долбоящерам, что о них думаю. Я опустил простынь, прикрыв все неприличные места, и уставился в наглую на троицу местных придурков. Главное — они должны видеть, что страха у меня нет. Желания ломать друг другу нос — тоже.

Очень неудачное место, очень неудачный вид и очень неудачный момент. Причём, во всех смыслах. Я прекрасно помню, что было в детском доме, когда приключилась драка. Меня, по большому счету, спас эффект неожиданности. От Реутова не ожидали столь конкретной реакции, которая последовала в итоге. Ну, и тот факт, что в спальне, где натыкано мебели, сильно не развернёшься. Крысята просто не имели возможности бросится толпой одновременно.

Здесь же — ни мебели, ни эффекта. Из неожиданностей — только мой вид. Простынь, под которой ни черта нет и ботинки на босую ногу. Скажем прямо, вообще не самый лучший вариант, чтоб устраивать бои без правил.

А, судя по настрою этой компашки, боев, похоже, не избежать. Парни явно имеют желание повысить самооценку за мой счет.

И тут снова встает проблема. Я, пожалуй, мог бы решить данную ситуацию без особых потерь. Даже в простыни. Даже без нее, черт с ним. Но тело Реутова упорно не хочет пользоваться тем багажом знаний, которые имею лично я. Оно абсолютно не приспособлено для драки. Вообще. Даже если у тела возникнет желание прислушаться, наконец, к своему новому сознанию, мне придётся немало времени его тренировать.

— Ну, что, гражданин хороший, стои́м, смотрим, зеньками лупаем? Нехорошо гадить в чужих дворах. За это надо бы расплатиться. — Вожак громко «цыкнул », плевком отправив папиросу прямо в меня.

Правда, либо с глазомером у него беда, либо имеется скрытое косоглазие. Цибарка пролетела в нескольких сантиметрах от моей руки, даже волоска не зацепив.

Троица проводила ее взглядом, вплоть до момента, когда папироса плюхнулась в грязь. Видимо, сцена должна была выглядеть пафосно. По итогу, пафос накрылся медным тазом. Да еще заявление это дурацкое, про «расплатиться». Пацан явно недалёкого ума. Я стою перед ними в одной простыни. Где, по его мнению, голый человек может прятать деньги? В заднице⁈ Фу, млять. Не дай бог…

— Парни…Сейчас вернусь обратно, в баню, и, думаю, на этом наше знакомство закончится. А вы пойдете дальше. Сделаем вид, будто я вас не видел, а вы со мной не разговаривали.

Я говорил спокойным тоном, уверенно. Хотя, ясен хрен, никакой уверенности не чувствовал. Ужасно раздражало два момента.

Первый — отсутствие штанов, как бы смешно это не звучало. Чисто теоретически, сейчас меня должны волновать совершенно другие вещи. К примеру, как разойтись с местными мудаками в разные стороны без потерь.

Второе — наличие слабого, мало тренированного тела. Мне даже интересно, как это Реутов девять лет назад решился на драку в детском доме…Хотя, Николай Николаевич утверждает, что в колонии пацан слыл тем еще задирой. Тоже интересно. Значит, до определенного момента он был агрессивным, а потом — раз! И случилось чудо.

Не успел осознать эту мысль до конца, как меня буквально прострелило догадкой.

— Ё-мое…– Я завис, уставившись в одну точку.

Так не бывает. Ему тогда исполнилось всего лишь восемь лет. Что за странные перемены? Ну, ладно, взрослый мужик, к примеру, задолбался бить рожи и стал философски относиться к жизни. Прозрел, типа того. С пацаном ничего подобного произойти не могло. И еще это дебильное «Иванович», когда должен быть «Сергеевич». Блин, идея, конечно, безумная, но как говорил товарищ Горький, да был-то мальчик? Может, мальчика и не было…Вернее, он все-таки был, но тот ли, о котором речь…

— Эй, Косой, гражданин нам попался, наверное, пристукнутый. Вон, глядись-ка… Рот открыл, глаза вылупил. Щас слюна закапает. — Подал голос один из подпевал. Косым, видимо, величали главаря. Удивительно точное погоняла, учитывая, как «метко» он плюется «бычками».

Я встряхнулся, прогоняя крайне неуместные в данную секунду мысли. Подумаю о странностях в далеком прошлом Реутова потом. Если, конечно, будет вообще это «потом»…

Имеется подозрение, придурки, стоящие напротив, вполне способны значительно сократить наш с Реутовым общий срок жизни. Причём, сделают это прикола ради. Исключительно для самоутверждения. Вижу по их глазам, что могут. Там, в глазах, — лютый февраль.

— Ну, мы ему сейчас поможем. — Вожак усмехнулся. — Вылечим, почище дохтура. И башку, заодно, на место поставим. Чтоб научился правильных, порядочных людей уважать.

Похоже, он был однозначно настроен показать товарищам, что не просто так они признали его лидером. Думаю, произошло это совсем недавно, если самому́ пацану требуются доказательства верности их выбора. Его поведение — это именно самоутверждение. Потому что, к примеру, кражу можно точно не рассматривать. На мне сейчас нет ни одной вещи, которая могла бы их заинтересовать. Есть подозрение, далеко не новая простынь им в хрен не впилась.

— Ну, что, гражданин…– Косой медленно двинулся ко мне. — Портим тут, значит, культуру населению? Ссым посреди белого дня. Некрасиво как-то…не по-советски…А с виду — такой приличный человек, вроде бы…

Я быстро огляделся, пытаясь сообразить, есть ли поблизости хоть что-то, подходящее для защиты. Палка, бревно, доска. Что угодно. Поворачиваться спиной и бежать — точно не вариант. Один хрен не успею. Догонят и нападут со спины. А это — очень плохое развитие событий, опасное. Шакалам нельзя показывать страх или слабость. Они в таком случае сто процентов нападут, даже если до этого не собирались.