Перекресток миров. Начало - Павел Кобылянский

Комар сидел, скорчившись, у правой стены. Я издал тихое шипение, привлекая его внимание. Он, не оглядываясь, сделал приглашающий жест и ткнул пальцем куда-то себе под ноги. Там обнаружилась россыпь натовских гильз. И огромное кровавое пятно на стене, как раз на уровне глаз сидящего на корточках человека. Убедившись, что я все заметил, сапер указал вправо и вперед, где была еще кучка гильз, вот только крови на стене не наблюдалось.

— Группе, движение в прежнем порядке, — немного подумав, приказал я. — Предельное внимание.

Комар дождался, пока из-за поворота покажется Потапыч, и двинулся дальше, держась правой стороны, пулеметчик продолжал прикрывать его слева. Тоннель впереди резко поворачивал направо, пара добралась до угла, и Комар, прижавшись к самому полу, плавно высунулся за поворот и тут же отшатнулся. Поднял левую руку и активно зажестикулировал. Из его жестов стало понятно, что за поворотом двое, вооружены, смотрят в нашем направлении. Я молча поднял зажатый в правой руке пистолет, а левой чиркнул себя по горлу. Сапер кивнул и потащил из кобуры бесшумку. И тут меня за плечо аккуратно тронул священник. Левая рука тут же выдала останавливающий жест. Комар все же вытащил пистолет, но стрелять не стал, выжидающе посмотрел на меня.

— Там люди, — прошептал мне в самое ухо отец Яков. — Не тратьте серебро. К тому же упыри в любом случае узнают, что вы убили их подчиненных.

Черт, мог бы и раньше предупредить. Обычные патроны к бесшумкам у всех в рюкзаках. Гм, похоже, что этих бывших людей поставили тут не как охрану, а, скорее, как сигнализацию. А ведь, может, и получится, если у упырей действительно нет военного опыта, а пока все свидетельствует как раз в пользу этого. С американцами и впрямь сыграли втемную, просто вручили им серебряные пули, но не предупредили, с чем они столкнутся. И они, как любые нормальные военные, предпочли пользоваться привычными патронами, если бы нам не раскрыли подоплеку, я бы тоже приказал использовать спецбоеприпасы только на контроль и добивание. И, по ходу, влипли бы мы тогда так же, как наши заокеанские коллеги.

Я быстро сменил магазины в автомате на специальные и снова взялся за пистолет. А потом аккуратно щелкнул по ларингофону, привлекая внимание, и шепотом начал раздавать приказы.

— Первый — группе. Я и Пятый работаем двух чертей, Четвертый нас прикрывает, ожидается, что сразу появятся объекты. Бей по ногам — это их затормозит, я и Пятый добиваем из бесшумок, остальные страхуют серебром из автоматов. Третий…

— Понял, — перебил меня Тирли. Блин, вот когда я отучу его перебивать меня на полуслове. Ну имеется у радиста гадкая привычка, если ему кажется, что он меня понял, вставляет «есть» до того, как я отдам приказ. И ведь, сволочь, пока еще ни разу не ошибся.

Я аккуратно подобрался к Комару и выглянул за угол. Точно, стоят черти, двое в натовской форме, но вот обвеска у обоих в каком-то непонятном беспорядке. Один так вообще без каски, что даже для обычного американского солдата непредставимо, а уж для прошедшего спецподготовку… Больно у них жесткие условия страховки для военнослужащих. У второго лицо полностью залито уже спекшейся кровью. Под каской не видно, какое именно у него ранение, по внешне никакого беспокойства не проявляет. Что еще странно, винтовки, по-моему что-то из ассортимента «Кехлер и Кох», держат в руках. За их спинами — несколько факелов, отблески которых мы и заметили. Собственно, свет делал этих двоих великолепными ростовыми мишенями, правда, не позволял рассмотреть черты лица и детали экипировки.

Жестами разделили с сапером цели, я начну работать правого, он — левого. Предоставив ему давать отмашку на стрельбу, сместился к левой стене. Замер у нее на корточках, держа пистолет двумя руками стволом вверх, и начал привычно, уже сосредоточившись, разгонять восприятие. В какой-то момент блики от факелов на стенах перестали дергаться и начали плавно и медленно перетекать из одного положения в другое. Есть! Комар проделывал то же самое, сидя лицом к стене. Вот он вогнал себя в состояние транса и начал смещаться в сторону, опуская пистолет и ловя им цель. Я тоже двинулся.

Так-то ничего сложного, выдвинулись из-за угла, поймали цели и всадили по две пули в голову — каждый своему. Те даже не дернулись, только тела от удара отлетели назад и с грохотом, показавшимся в тишине пещеры оглушительным, рухнули на каменный пол. Все-таки бездарно их поставили, чуть подальше от поворота, и о гарантированном попадании в голову можно было бы не говорить, так-то метров двадцать, почти идеальная дистанция. Еще до того, как трупы рухнули, рядом со мной начал пристраивать свой «Печенег» Потапыч.

Я же сместился еще правее, борясь с желанием оглянуться. Просто мне в последний момент показалось (буквально краем глаза заметил), что сзади отец Яков, внезапно скрючившись, рухнул на пол пещеры, а сверху на него навалился Тирли, зажимая священнику рот, чтобы, не дай бог, тот не закричал. И я уже почти решил оглянуться, но донесшиеся из глубины коридора звуки заставили меня передумать. Послышался топот ног, бежали несколько человек, но все равно звуки были неправильные. Отдельные шаги сливались даже не в барабанную дробь, а в сплошной гул. Странно, я же еще не вышел из транса, шаги наоборот должны звучать очень медленно, даже если там не один человек, здесь же отдельных шагов выделить не удавалось.

Секунд через десять из-за угла выметнулись три тени, которые двигались с невероятной для человека скоростью. Даже находясь в режиме ускоренного восприятия, я не мог различить отдельных движений, казалось, что силуэты плывут над полом. И буквально сразу Потапыч начал стрелять. Да, пулемет в прямом коридоре рулил. Одному из силуэтов ногу попросту оторвало, второму перешибло оба бедра, третьему же не повезло больше всего, он поймал две или три пули в район таза, было видно, как от него отлетели куски плоти, а само тело сложило пополам и отшвырнуло назад. Уже в полете этого неудачника догнала пуля Комара и попала куда-то в район головы.

Тот же, которому перешибло ноги, не упал, воя от боли, как можно было ожидать, а, издав громкое шипение, продолжил бежать в нашу сторону. Ему голову прострелил уже я, да и Потапыч, когда тот падал, перечеркнул коридор короткой, патронов на десять, очередью и тоже попал, теперь уже в район живота. Последний же, обезноженный, внезапно потеряв одну из конечностей, покатился кубарем, но достаточно быстро встал на четвереньки и продолжил довольно лихо, хоть и не так быстро, как раньше, бежать на нас. Хотя после фантастических рассказов священника и фээсбэшника я и был просто обязан ожидать чего-то такого, подсознание продолжало вопить о невозможности происходящего. Обычный человек после такого ранения в лучшем случае истекал бы кровью, ничего не соображая от боли, в худшем — умер бы на месте от болевого шока. Этот же двигался, причем я успел заметить, что культю, из которой хлестала кровь, он продолжал использовать для опоры. Впрочем, хоть подсознание и вопило, что это невозможно и мне все снится, руки свое дело знали. Я попал ему в голову первым, Комар — вторым. И вот на примере этой твари мы втроем смогли разглядеть, что именно делает серебро с подобными существами.