01 Ведьмы. Творцы заклинаний - Терри Пратчетт

Матушка практично оделась во все черное и скрывала на своей особе некоторое количество шпилек и хлебный нож. Небольшой запас денег, неохотно выделенный кузнецом, был спрятан в неведомых наслоениях ее нижнего белья. В карманах юбки звенели талисманы, а сумку оттягивала свежевыкованная подкова – надежная мера предосторожности в беспокойное время. Матушка чувствовала себя готовой встретиться с миром лицом к лицу.

Дорога, петляя между гор, спускалась вниз. Небо в кои-то веки было чистым, и высокие Овцепики сияли на его фоне свежестью и белизной, словно небесные невесты (с сундуками, набитыми приданым из гроз). Множество мелких ручейков, текущих параллельно дороге или пересекающих ее, лениво извивались между пучками куриной глухоты и отца-и-отчима.

К обеду они достигли пригорода Охулана (городок был слишком мал, чтобы иметь больше одного пригорода, который составляли одинокий трактир и кучка домиков, принадлежащих людям, оказавшимся не в состоянии выносить напор и суету городской жизни). Несколько минут спустя повозка высадила пассажиров на главной и, в сущности, единственной городской площади. Как выяснилось, в тот день в Охулане имела место быть ярмарка.

Матушка Ветровоск растерянно стояла на булыжной мостовой, крепко сжимая плечо Эск, а вокруг клубилась толпа. Матушка слышала, что с деревенскими жительницами, приехавшими в большой город, могут случиться всякие нехорошие вещи, поэтому отчаянно сжимала свою сумочку побелевшими от напряжения пальцами. Если бы какой-нибудь незнакомый мужчина вздумал всего-навсего кивнуть ей, ему пришлось бы очень туго.

Глаза Эск блестели. Площадь представляла собой калейдоскоп звуков, красок и запахов. С одной стороны были расположены храмы наиболее требовательных божеств Диска, и из них доносились странные, непривычные ароматы, которые вместе с вонью торговых палаток составляли лоскутное одеяло благоуханий. Поблизости виднелись прилавки, заполненные соблазнительно выглядящими диковинками, которые Эск не терпелось рассмотреть повнимательнее.

Матушка позволила себе и Эск отдаться на волю толпы. Прилавки даже ее озадачили. Она вглядывалась в них – но ни на секунду не ослабляла бдительности, чтобы не быть захваченной врасплох карманниками, землетрясениями и дельцами от эротики, – как вдруг заметила смутно знакомые контуры.

Это была небольшая, задрапированная черной тканью и пахнущая плесенью палатка, втиснутая в узкое пространство между двумя домами. Несмотря на ее неприметность, дела в ней, похоже, шли очень хорошо. Ее клиентами были большей частью женщины всех возрастов, хотя матушка заметила и нескольких мужчин. Тем не менее, между всеми посетителями было нечто общее. Ни один из клиентов не подходил к палатке в открытую. С виду люди неспешно прогуливались, почти проходили мимо палатки, но вдруг стремительно ныряли под ее навес. Мгновение спустя они появлялись снова, торопливо отдергивая руку от кармана или кошелька и настолько успешно соревнуясь за звание Обладателя Самой Небрежной Походки На Плоском Мире, что случайный наблюдатель мог даже усомниться в правдивости своих глаз.

Удивительно, что палатка, о существовании которой вроде бы не подозревает столько людей сразу, пользуется такой популярностью.

– А что там внутри? – поинтересовалась Эск. – Что в ней покупают?

– Лекарства, – твердо сказала матушка.

– В городах, должно быть, очень много больных, – серьезно обеспокоилась Эск.

Внутри палатку заполняли бархатистые сумерки, а запах трав был настолько густым, что его можно было собирать в бутылки. Матушка потыкала опытным пальцем в пару связок сухих листьев. Эск отошла в сторону и попыталась прочесть корявые надписи на ярлыках бутылочек. Она хорошо разбиралась в большинстве матушкиных снадобий, но здесь не увидела ничего знакомого. Названия были довольно забавными типа «Тигровое масло», «Девичья молитва» и «Помощь мужьям», а от некоторых пробок пахло так же, как от матушкиной буфетной, когда старая ведьма заканчивала перегонку очередных секретных микстур.

В темной глубине шевельнулась какая-то тень, и на руку Эск легла чья-то коричневая морщинистая ладонь.

– Чем могу помочь, барышня? – осведомился надтреснутый голос, сладкий, как фиговый сироп. – Предсказать вам судьбу, или, может, вы желаете изменить свое будущее?

– Она со мной, – обернувшись, бросила матушка. – А здоровье твоих глаз, Хильта Козлиха, оставляет желать лучшего, если ты даже ее возраст определить не можешь.

Стоящая перед Эск тень нагнулась и спросила:

– Эсме Ветровоск?

– Она самая, – отозвалась матушка. – Все торгуешь грозовыми каплями и грошовыми желаниями, Хильта? Как у тебя дела?

– Прекрасно – тем более что я рада тебя видеть, – ответила тень. – Что заставило тебя спуститься с гор, Эсме? И эта девочка, наверное, твоя помощница?

– А что ты здесь продаешь? – полюбопытствовала Эск.

Тень расхохоталось.

– То, что прекращает то, чего не должно быть, и помогает тому, что должно быть, милочка. Сейчас я буду к вашим услугам, дорогие мои, дайте только закрою лавку.

Тень протиснулась мимо Эск, порадовав ее нос калейдоскопом благоуханий, и застегнула полог, закрывающий вход. Занавески в глубине лавки взлетели вверх, впуская внутрь полуденное солнце.

– Сама-то я терпеть не могу темноты и духоты, – заметила Хильта Козлиха. – Но клиенты ожидают увидеть именно это. Ну знаешь, как бывает…

– Знаю, – мудро кивнула Эск. – Головология.

Хильта, невысокая толстенькая женщина в огромной, украшенной фруктами шляпе, перевела взгляд с Эск на матушку и, ухмыльнувшись, согласилась:

– Так оно и есть. Чаю хотите?

Они сидели на тюках неведомых трав в укромном уголке, образованном прилавком, который был втиснут между расходящимися стенами двух домов, и пили что-то душистое и зеленое из удивительно хрупких, изящных чашечек. В отличие от матушки, которая одевалась как очень почтенная ворона, Хильта Козлиха сплошь состояла из кружев, шалей, ярких красок, серег и стольких браслетов, что простое движение ее руки звучало так, как если бы весь ударный состав оркестра дружно рухнул с обрыва. Но Эск заметила и сходство между двумя ведьмами.

Его было сложно описать. В общем, этих женщин никак нельзя было представить приседающими в реверансе.

– Ну, – сказала матушка, – как жизнь?

Хильта пожала плечами, отчего барабанщики вновь сорвались в пропасть как раз в тот момент, когда им почти удалось выбраться наружу.

– Как торопливый любовник. Приходит и ухо… – она осеклась, заметив многозначительный взгляд, брошенный матушкой в сторону Эск, и торопливо поправилась: – Неплохо, неплохо. Знаешь, городской совет уже пару раз пытался выставить меня за пределы подвластной ему территории, но у всех заседателей есть жены, поэтому каждый раз как-то так получалось, что я все равно оставалась здесь. Мне говорят, что я – нежелательный элемент, но я отвечаю, что в этом городе многие семьи были бы куда больше и беднее, если бы не Мятная Профилактическая Настойка Госпожи Козлихи. Я-то знаю, кто приходит ко мне в лавку. Помню, кто покупает прилепиховые капли и мазь «Бу-Спок». Жизнь не так уж и плоха. А как идут дела в вашей деревушке с забавным названием?

– То есть в Дурном Заду, – услужливо подсказала Эск и, взяв с прилавка маленький глиняный горшочек, понюхала его содержимое.

– Нормально, – призналась матушка. – Природные вспомогательные средства всегда пользуются спросом.

Эск снова понюхала порошок, который, похоже, был приготовлен из мяты на основе чего-то, что она никак не могла определить, и аккуратно закрыла крышку. Пока ведьмы обменивались сплетнями, шифруя их особым женским кодом, основанным на многозначительных взглядах и непроизнесенных прилагательных, Эск отправилась исследовать экзотические зелья, выставленные на всеобщее обозрение. Вернее наоборот, не выставленные на всеобщее обозрение. Почему-то все зелья прятались глубоко на полках, как будто Хильта не очень-то рвалась их продавать.

– Не узнаю ни одно из снадобий, – заметила Эск большей частью для себя. – Что они дают людям?

– Свободу, – откликнулась Хильта, которая отличалась хорошим слухом, и, повернувшись обратно к матушке, спросила: – Чему ты ее научила?

– Не этому, – ответила матушка. – У нее есть сила, но я не знаю точно какая. Возможно, это сила волшебников.

Хильта медленно обернулась и оглядела Эск сверху донизу.

– А-а. Это объясняет, откуда у нее посох. А я все гадаю, о чем это толкуют пчелы. Ну-ну. Дай-ка мне руку, дитя.

Эск повиновалась. На пальцах Хильты было столько перстней, что девочке показалась, будто ее рука погрузилась в мешок с грецкими орехами.

Хильта начала изучать ее ладонь, и матушка резко выпрямилась, всем своим видом являя неодобрение.

– Вот это совершенно лишнее, – строго сказала она. – Уж между нами-то.