Птицедева - Svetlana Gamayunova

– А это возможно – постигнуть истину?

– Глупцы ищут Истину в последней инстанции или еще хуже того – представляют себя этой истиной в последней инстанции. Нет, я думаю, это невозможно. Невозможно до конца познать Истину или Бога, или два в одном, но к этому надо стремиться. Где-то так, Лотта.

– Но если Майя существует везде, то почему так опасно для меня залететь в ее слой?

– Хороший вопрос, нужный. Потому что в Мире или, в данном случае, Слое Майи нет реальности, все иллюзии и самое главное – это иллюзии жизни. Если сны воспринимаются как реальность, то почему нельзя реальность считать сном? Ты можешь попасть в чужую жизнь, поверить в нее, а не поверить очень сложно, будешь жить в ней долго и счастливо или не счастливо, как захочет Майя, но это не твоя жизнь, Лотта. Майя может захотеть понаблюдать за тем, как ты будешь выпутываться из жизненных ситуаций. Ты будешь думать, что это твоя жизнь, и множество глаз Майи будут смотреть и развлекаться. Ты можешь потерять себя, хотя я в тебе уверена, и, надеюсь, ты поймешь, что хочет от тебя Майя и сможешь уйти из слоя, но прошу тебя, будь острожной, лучше не попадай туда.

Мне почему-то стало очень не по себе. Я не особенно поняла суть сложных рассуждений тетушки, но в слой попадать мне очень не захотелось. Тем не менее я спросила:

– А ты там много раз была? Как там тебе?

– Да, была, и чуть не сошла с ума, выпутываясь из ее хитросплетений. Даже мне было сложно понять, где право, а где лево, а мое сознание не такое, как у людей. Помнишь нашу встречу, когда ты была в депрессии? Мы встретились возле Мирового Дерева, и я была как бы не совсем в себе. Только почувствовав твою нужду, я смогла быстро вернуться из ее мира.

– Да, я запомнила твои странные слова:

Сегодня солнце вокруг земли сделало оборот -

Или наоборот.

Гончие жизни выгнали смерть из норы –

Или наоборот.

Гончие смерти загнали жизнь в угол -

Или наоборот.

Глупый бежит по кругу, умный за поворот -

Или наоборот.

Но если это так плохо, то, может, нужно научиться сразу отличать Истину от Иллюзии, чтобы не жить в ней?

– Какая же ты все-таки простушка, именно простушка, Лотта. Сколько тебя раз учили, что нет абсолютного добра и абсолютного зла, поэтому совершенно невозможно жить без иллюзий. Посмотри на детей. Девочка завернула в тряпочку палочку и нянчит ее, представляя, что это малыш. Кормит куклу, играет со своей иллюзией, или, например, мальчик машет палкой, представляя, что это настоящий меч. Бедная девушка смотрит на красиво одетых барышень и представляет себя в их нарядах, отправляется на бал и танцует с принцем. Иллюзия? Да, но и игра, и надежда. Как ее отменить? Мы с тобой заговорились, а тебе пора лететь. Запомни слова, если вдруг попадешь в мир иллюзии.

Учись падать и держаться ни на чем! Выбраться из ее мира можно, только найдя опору в самой себе, и тогда ты обретешь почву под ногами и станешь опорой и для других. Только так, опираясь на себя, обретая Сознание, можно найти Истину и уйти от игр Майи. Запомни это.

– А как это – держаться ни на чем? – торопливо спросила я, понимая, что разговор заканчивается и скоро предстоит улететь.

– Надеюсь, поймешь, – грустно улыбнулась Гамаюн. – Тебе пора. Будь умницей.

В Мире Майи. Лотта

Я убежден лишь в том, что непонятно,

И только то, что явно, мне темно.

Мне кажется обычным, что превратно;

Сомнительным, что ведомо давно.

Баллада «Истина наизнанку»

Франсуа Вийон

Умницей я не была. Сначала летала в средних слоях. Все слои я воспринимала очень своеобразно. «Как растительный мир», – смеялись тетушки, у них все виделось по-другому. Так вот, один из средних слоев виделся так: тепло, радостно, как в березовых рощах. Свет, ясность, белые стволы, от которых мир кажется прозрачным и черно-белым, но в нем больше радости, чем грусти. Этот слой давал мне ощущение, что впередибесконечно ясная жизнь, такая же ясная и прозрачная, как березовая роща, иногда радостная, как белая кора, иногда темная, как черные трещины коры. Все понятно и просто, никаких полутеней, недоразумений. Смотрела вокруг: души – и юные, и пожившие – иногда пролетают. Кто ищет подходящий для себя мир, кто возможных родителей. Кто из уже поживших душ хочет переродиться и ищет тоже. Все ясное и черно-белое. Все понятно и просто. Ниже опускаться не хотелось – ну, может, чуть-чуть, в слой, который напоминал мне еловый лес. Сумрачный, тяжелый, но наполненный ароматом тайны, ожидания непостижимого. А ниже шла пустыня. Пустыня выжженных желаний и чувств: боли нет, только неясная тоска по несбывшемуся. Вокруг мечутся затравленными зверьками мысли и эмоции, которые хотят пить, но никогда не напьются. Потому что потеряли источник – он мелькал миражом на горизонте, но найти его нелегко.

Захотела подняться выше березовых рощ, к лугам, как я их называла. Высокое разнотравье со звенящим счастьем. Я обожала этот слой. Уравновешенное тепло. Многоцветье и чувство, что жизнь удалась. Что есть еще куча идей, времени. Чувство, что лучшее впереди и все будет хорошо. Уже было взлетела, но не получилось, какой-то вихревой поток подхватил меня и понес вверх. Я пыталась затормозить, но тщетно, меня неудержимой силой тянуло вверх, и я смогла остановиться, только когда воздух покрылся рябью и начал дрожать. Я поняла, что тут я еще точно не была. «Уж не туда ли я попала, куда мне не советовала попадать тетушка?», – мелькнуло в сознании и стало страшно. Воздух переливался и дрожал. Впереди что-то маячило, и я направилась туда. Потом поняла, что это ворота, огромные, с орнаментом, а возле них сидели три старика и разговаривали. Их разговор внимательно слушали какие-то тени. Старики говорили между собой, никак не реагируя на мое появление. Я прислушалась к разговору – он был очень занятным.

– Что есть жизнь? – спрашивал один из стариков.

– Возможность чувствовать и быть, – невозмутимо ответил другой.

– Что есть чувства? – серьезно спросил второй.

– Возможность ощущать дыхание этого мира, – пояснил первый старик.

– Что есть сущность? – вступил в разговор третий собеседник.

– То, что делает нас живыми, – почти одновременно ответили его товарищи.

Я решила прервать их удивительную беседу и обратить на себя внимание.

– Здравствуйте! Извините, я тут, кажется, залетела не туда. Но мне очень интересно то, о чем вы разговариваете. Можно узнать, кто вы? – начала обращаться к ним я.

– Мы те, кто выбирают сами, кем быть. В этом выборе нет третьих лиц. Ты выбираешь и живешь с этим выбором, пока выбор не становится жизнью. Это и есть Судьба, – усмехнулся один из сидящих, а потом грустно добавил. – Ты все-таки попала в этот мир, Лотта. Проходи. Ворота открыты, а сможешь ли вернуться – посмотрим.

– А можно не входить? – попыталась пойти на попятную я.

– Увы, уже нельзя. «Аннушка разлила масло».

Я ничего не поняла, кроме того, что мне нужно зайти в ворота, и других вариантов у меня нет.

За воротами расстилалось поле зеленой травы, ровное, красивое до равнодушия. Трава колыхалась, хотя ветра не чувствовалось. Ровная дорожка уходила в никуда.

На дорожке из ниоткуда появилась женщина – молодая, немного необычной, совершенно не запоминающейся внешности. Лицо красивое, но оно как будто состоит из тысяч других лиц. Они, эти лица, менялись – в одно и то же время женщина походила и на простушку, и на королеву, и на множество других образов, которые невозможно было запомнить.

– Здравствуй, Лотта, ты все-таки долетела до меня, а то я уже заскучала немного. А я не люблю скуку, это плохо сказывается на реальности.

– Здравствуйте. Как я понимаю, Вы Майя, у Вас тут все очень своеобразно, но можно я вернусь домой?

– А что есть дом? Расскажи мне, Лотта. И к кому ты хочешь: к тетушкам, к Карену, Михелу или к Микулишне? Куда ты хочешь и что ты хочешь? Я так люблю неопределенность, а ты сама неопределенность в желаниях и мечтах. Я люблю таких.

– Наверно, сейчас хочу к тетушкам на Буян, – тихо сказала я.

– Хоти, но пока не выйдет.

– А может, тогда к Карену? Я туда тоже хочу.

– Хоти, но пока не выйдет.

– А когда выйдет?

– Когда проживешь в этом месте и сумеешь разобратьсяВ ЧЕМ ???, тогда, может быть, сможешь, а, может быть, и не сможешь. Знаешь, какая у меня тут интересная жизнь? Как в чудном стихе:

Враг помогает, друг вредит;

Вкус мы находим только в сене;

Бесстыдник тот, кто терпит стыд;

Без равнодушья нет влеченья;

Порука силы – ослабленье;

Бывает мышь страшней, чем слон;

Примета памяти– забвенье;

Не глуп лишь дурень, что влюблен

(Франсуа Вийон)

Я поняла, что мои дела плохи. Эта дама не собирается меня отпускать домой и хочет развлечься. А развлекать ее мне почему-то не хотелось. Я попыталась сделать шаг назад и побежать, но под ногами разверзлась пропасть, и я туда чуть было не упала, хорошо хоть затормозила в последний момент.