Часовой механизм - Михаил Март

— Принято.

Егор выпил полбутылки коньяка из бара отчима, который хранил там только самые редкие и дорогие напитки. Какая разница, теперь все будет принадлежать ему: деньги, дом, банковские счета, квартиры в Москве и загородные дворцы. Папашку похоронят с почестями, если будет что хоронить. Недели не пройдет, как о нем забудут. А семье выдадут нищенское пособие. Прокурорам придется нести свой многотонный труд в архив.

Он налил себе еще рюмку, как вдруг услышал за спиной грозный голос:

— Кто тебе позволил трогать коньяк из моей коллекции, стервец!

Ярыгин подошел к пасынку и вырвал из его рук бутылку.

Егор выронил рюмку и попятился назад.

— Ты жив?

— Что значит «ты жив?». Не дождетесь! Я еще всех вас переживу. Где мать?

— Мать?

— Уже нажрался? Или оглох? Я спрашиваю тебя, где мать? Почему ее машины во дворе нет? Или вы все здесь рехнулись? Что молчишь? Отвечай, идиот!

Егор рванулся к двери, сшибая стулья. Он выскочил во двор, бросился к джипу, поднял капот, надел клемму на аккумулятор, захлопнул крышку и запрыгнул на переднее сиденье.

Когда депутат вышел на крыльцо, то успел увидеть только хвост выезжающего за ворота джипа.

Ярыгин редко терялся, оказываясь в трудных положениях, но сейчас он был ошарашен увиденным.

— Парень свихнулся!

Это все, что он мог сказать.

Дежурный Полосухин доложил по рации майору о задержании чужака неподалеку от развилки Михайловского шоссе.

— Рахманов его усадил в машину. Как я понял, мужик сопротивления не оказывал. По виду, птичка прилетела из столицы. Вадим Сергеевич Журавлев. Документов и вещей при себе нет, будто во двор вышел погулять. Я послал за гостем патрульную Хомутова, они там недалеко дежурят.

— Ладно, Полосухин, я сейчас сам туда подъеду. Факс из колонии пришел?

— Фотография размазанная, но для опознания сгодится. Вот только ксерокс заело. Две копии отпечатал и заглох. Старая история.

— Позвони Хлебникову. Пусть пришлет мастера. Он нам давно обещал сменить технику.

— Звонил. Прислуга сказала, что Алексей Всеволодович с женой в ресторане «Калина», какой-то юбилей отмечают. А там я его не достану.

— С вами каши не сваришь. Все, отбой.

Не доезжая перекрестка, патрульные Хомутов и Велихов увидели мчащийся на сумасшедшей скорости со стороны Жирновска джип. Машина, не тормозя, круто свернула на Михайловское шоссе.

— Черт! Это же «Тойота» Ярыгина. Может, он что-то разнюхал раньше нас?

Шофер уазика ответил:

— Рацию слышал? Рахманов доложил на базу, будто «Фольксваген» Ярыгиной минут двадцать назад пролетел мимо него в сторону Михайловки.

— Что, депутат с женой гонки устроили? Нет, Витя, тут что-то серьезное.

— Серьезное? А жена Ярыгина тут при чем? Вряд ли они знают о побеге Артюхова, не то на все замки закрылись бы, а не пугали ворон по ночам.

— Придай газу, Витя. Что-то сегодня будет. Не знаю что, но нос мой всегда беду чует.

— Типун тебе на язык, Толик.

Он ничего уже не мог изменить. К тому же слезы застилали глаза, а ноги забыли, где находится педаль тормоза. С правой стороны у обочины стояла милицейская машина, чуть дальше, слева, припарковался грузовик. Двухполосная автострада не позволяла ехать по прямой. Пришлось маневрировать, как на автополигоне, на скорости свыше ста километров в час. Сначала влево, потом резко вправо, чтобы избежать лобового столкновения с грузовиком, и прямо, иначе улетишь в кювет. Но на прямой появилось новое препятствие, которого Егор раньше заметить не успел. Это был человек, идущий по самой середине дороги, между обочиной и грузовиком. Маневры кончились, доля секунды, удар. Сознание не работает столь быстро. Удар получился сильным, — перед капотом джипа человек взлетел вверх, будто катапультировался с земли. Машина удержала дорогу. Через несколько секунд Егор услышал за спиной взрыв. Так не бывает! Это просто кошмарный сон и все. Сколько еще он будет длиться? Охваченный ужасом, Егор продолжал мчаться по извилистой дороге, не снижая скорости. И вот оно — адово зрелище. Он увидел впереди догорающий остов машины.

Егор завыл, как загнанный в капкан зверь, и ударил ногой по тормозам. Машина завиляла, багажник занесло вперед и, сделав классический голливудский разворот, джип застыл на месте.

Некоторое время он сидел неподвижно, откинув голову назад. Он ждал пробуждения, но оно не наступало.

Открыв дверцу, Егор вышел из машины, сделал несколько шагов вперед и уставился на слабый язык пламени, еще облизывающий остатки раскаленного остова «Фольксвагена». Черный обугленный силуэт, напоминающий человеческую фигуру, еще дымился, вцепившись в рулевое колесо сгоревшего автомобиля.

Егор тихо произнес: «Мама» — и бросился к догорающей машине, но, не сделав и трех шагов, потерял сознание.

Машина, освещавшая дорогу одной фарой, ехала со стороны Михайловского шоссе в сторону Жирновска. Пустовалов посигналил, выехал на встречную полосу и перегородил дорогу, поставив свою «девятку» поперек дороги. Грузовик остановился.

Майор достал пистолет, передернул затвор и, сунув его за пояс, направился к заблудшей в ночи развалюхе.

Шофер сидел на месте и, как положено, положил руки на руль.

— Что еще за ночные бдения? — спросил майор, встав на подножку машины.

— Здравия желаю, товарищ майор. Это я, Николай Кондаков. В Михайловку ездил за картошкой для детского интерната. Пришлось покупать остатки, денег собрали мало. Выжидал, пока не отдадут подешевле. Помощника не дали, сорок мешков один таскал, вот и припозднился.

Пустовалов заглянул в кузов. Полная машина.

— Ваш лейтенант меня уже проверял. Я попутчика взял из Михайловки Так он его арестовал. У парня документов не было. Пустой, без вещей. Одет по-столичному. К кому едет, не сказал. С виду приличный мужик. Я так понял, что его обобрали на вокзале. Беспечный народ. Обстановки не знают.

— Встречный транспорт попадался?

— Коли спросили, ответить обязан. Километрах в пяти от перекрестка видел горящую машину. С трудом объехал, боялся кузовом огонь подцепить. Сейчас-то, наверное, догорела уже. Легковушка. Помогать-то поздно и некому. Ваш лейтенант не спрашивал, я и промолчал. Боялся, задержит, а времени жалко. Устал, вымотался. Не до протоколов. Короче, он меня отпустил. А на перекрестке перед поворотом едва не впечатался в джип. Депутатская машина. Летел как на пожар.

— А может на пожар и летел. С его-то зрением садиться ночью за руль, да еще гонки устраивать? Не похоже.

— Что-то случилось, Роман Иваныч? Отродясь постов на дорогах не выставляли. Да еще ночью.

— Ладно, Кондаков, езжай. Только больше никого не подсаживай, если живым доехать хочешь.

Майор спрыгнул с подножки и направился к своей машине.

Никого себе в помощь Ершов не взял. Требухин об этом и не просил. Может быть потому, что не верил, будто Артюхов посмеет явиться к нему в дом, а может, хотел избавиться от своего слишком самостоятельного заместителя. Значит, майор имеет свои планы, с которыми ни с кем делиться не желает. Стрелки часов перевалили за полночь, а майор даже не побеспокоился о жене. Что с ней, как она. Мог бы позвонить. Но телефон в доме молчал. Окна открыты, беседка в саду, где сидел капитан, совсем рядом с домом. Телефонный звонок был бы слышен.

Ирина, наверное, специально задернула занавески, чтобы он ее не мог видеть. Сидит небось и допивает «Зубровку» мужа. Незавидное положение. Все ее любовники собрались на току и начали выплясывать ритуальный брачный танец. Кто кому первым голову свернет, тому невеста и достанется. Что ж, такая баба того стоит. Уж он-то знал, чего она стоит. Вот только вовремя осознал, где его место в конкурентной борьбе, и отошел в сторону без боя. И все же надежда его не покидала. Он лишь затаился как гриф, дожидаясь, пока хищники напьются крови, а потом самое вкусное достанется ему.

А чего он здесь сидит, собственно говоря? Почему бы не попить «Зубровки» из хозяйских запасов? В экстренных ситуациях телохранитель диктует условия безопасности.

Ершов подошел к дому и дернул ручку двери. «Заперлась, ведьма. Ничего, можно и не стесняться», Он подкрался к окну, откинул занавеску и запрыгнул на подоконник.

Комната была пуста. Ни «Зубровки», ни стопок, ни хозяйки.

Оцепенение длилось недолго. Капитан обыскал каждый уголок. Свет горел везде, вот только Ирина Сергеевна Потокина исчезла. Ни в доме, ни во дворе, ни в саду он ее так и не нашёл.

Выкрали? Сбежала? Или, не дай Бог, прибили? У Ершова затряслись колени Что теперь будет?

Он метался из стороны в сторону, потом опять вернулся в дом и тут заметил записку, лежащую на столе.

«Если хочешь получить свою долю, найди машину и жди меня через два дня в Рудне, на улице Центральная, дом десять на углу.