Это! Моя! Земля! - Борис Громов

Оставив Ваню Донга за старшего, Юра отправился домой, спать. Правда, по дороге надо было сделать еще одно небольшое дельце: закупить «доп. паек» для «зайцев». В принципе, сделать это можно и поутру, но много ли работающих магазинов в семь часов утра? Проще сейчас. Притормозил у первого попавшегося на пути «минимаркета», улыбаясь, немного полюбезничал с симпатичной молодой продавщицей, взял две литровых бутылки водки, пару банок маринованных огурчиков, хлеба и несколько упаковок колбасной и мясной нарезки. Все, «программа максимум» на вечер выполнена, пора домой, баиньки.

А вот «баиньки» то, как раз и не получилось… В половине пятого утра, на полтора часа раньше будильника, запиликал на тумбочке мобильник. Юра со стоном протянул руку, подхватил уже готовую свалиться с лакированной столешницы вибрирующую трубку и поднес ее к уху. Спать резко расхотелось: Ваня Донг, отчаянно путая русский с вьетнамским, испуганной скороговоркой лепетал, что дела плохи. По его словам выходило, что примерно через час после того, как Пак уехал домой, в нескольких кварталах от ЖЭКа что-то сильно грохнуло. Донг уверен, что это был взрыв. Но рвануло далеко, и он решил, что их происшедшее не касается. А вот несколько минут назад буквально в соседнем переулке два милиционера застрелили какого-то мужчину. С чего все началось, Донг не видел, он, привлеченный шумом и криками, выглянул из-за угла в тот момент, когда один из милиционеров стрелял в лежащего на земле мужика из пистолета. Причем стрелял несколько раз. Теперь вся бригада сидит в скверике возле ЖЭКа, и очень просит Юру приехать за ними как можно быстрее.

Пак громко выругался, быстро, будто в армии по команде «сорок пять секунд – подъем!», оделся и выскочил на улицу. До самой Москвы «буханка» летела стрелой, ревя движком так, будто собиралась взлететь. Каким чудом Юре удалось избежать встречи с доблестными инспекторами ГИБДД, он и сам толком не понял. Но факт остается фактом, доехать удалось быстро и без проблем. Перепуганные «зайцы», сбившись в кучку, словно овцы, ждали его возле ЖЭКовской «бытовки». Пак загнал вьетнамцев в УАЗик, быстро убрал метелки-лопаты и прочее в будку и, усевшись на водительское сиденье, оглянулся на сидевшую тихо, будто мыши, бригаду.

– Ну, чего притихли? Молодцы, все сделали правильно!

С этими словами он передал Ване Донгу пакет с водкой и закуской, и вскрытую упаковку одноразовых стаканчиков:

– Угощайтесь, заработали!

Донг полушепотом перевел «зайцам» сказанное Юрой. На ускоглазых лицах стали проступать несмелые улыбки: босс не сердится, и даже про угощение не забыл, значит все в порядке. И только тут Юра заметил, что у одного из вьетнамцев правая щека немного испачкана чем-то, похожим на размазанную кровь.

– Что с ним? – спросил он у Донга.

Тот повернулся к испачканному, и они несколько секунд обменивались не привычными уху русскоязычного, несмотря на фамилию, Пака чирикающими фразами. Потом Донг снова обернулся к Юре:

– Нициво. Говорит – криса покусаля. Из мусарнава бака вылезля и покусаля. Савсем не больна, говорит.

– Ясно. Так, ему, как пострадавшему, водки – двойную порцию. Для дезинфекции!

Донг снова зачирикал, а укушенный заметно повеселел. С тем и поехали назад в Ивантеевку. Трупа в переулке уже не было, зато выезд на Автопроездную улицу, по которой Юра спокойно проехал вчера вечером, сейчас был перекрыт машиной ДПС. Пришлось ехать в объезд, вокруг парка. Хотя, спешить теперь уже особо нечего. А чего уж там, у ментов приключилось, Паку было глубоко плевать, пусть сами о своих проблемах думают.

В Ивантеевке они были уже к шести часам утра, но въехать на машине на территорию фабрики не получилось. Что-то там опять случилось с электромотором, открывающим ворота. Вечно его коротит, и как всегда – не вовремя! Пора уже заменить. Остановив «буханку» перед проходной Юра вылез из машины сам и велел выбираться вьетнамцам. Укушенного с двух стаканов водки совсем развезло: он с трудом передвигал ногами и шел только благодаря Ване Донгу, который придерживал его под локоть. Проходя через «вертушку», он вдруг остановился и, несколько раз судорожно икнув, рыгнул прямо себе под ноги. Прощебетав что-то, видимо извинения, слабым голосом он, по-прежнему поддерживаемый Донгом, поплелся к дверям заводского корпуса. Пак, взяв ключи, пошел следом.

Уже на втором этаже, перед открытой дверью, он дал Ване последние указания:

– Этого уложите спать, завтра пока в себя не придет – не трогайте. Если вдруг ему плохо станет – звони мне, привезу доктора. А то крыса зверь такой… Мало ли какой заразой «наградит»…

Закрыв вьетнамцев, Юра пошел назад к машине. В узеньком коридорчике возле «вертушки» уже елозил шваброй по полу один из подчиненных Степаныча.

– Что, ПХД у вас? – беззлобно усмехнулся Пак.

– Да ну тебя! – отмахнулся охранник. – Надо было этого твоего узкопленочного убирать за собою заставить!

– Да ладно тебе, сам видел, хреново ему. Азиаты, блин, нифига пить не умеют! И тяпнул-то два стакана, а накрыло так, как нашего русского с литрухи не накроет.

– Это ты чтоль русский? – хихикнул вдруг охранник, отставив швабру.

– Но-но! – шутливо погрозил ему пальцем Юра. – Это что за фашистские и ксенофобские высказывания? Где твой интернационализм, юноша?

Уже выходя из дежурки, он услышал, как охранник со смехом сообщил ему в спину точный адрес, по которому проживает его интернационализм. Старый, все русским хорошо известный адрес. Все еще улыбаясь, Юра повернул ключ в замке зажигания, прикидывая, куда бы отправится после завтрака – в сауну или по девкам, благо, пара знакомых сутенеров имелась. Совмещать эти виды досуга он не любил, будучи твердо уверенным, что в бане с девушками не получится толком получить удовольствие ни от первого, ни от второго. Прикинув все «за» и «против», Пак остановился на бане и «буханка» бодро покатила к его дому.

Юра даже в кошмарном сне не мог себе представить, что ровно через тридцать две минуты после его отъезда укушенный крысой вьетнамец перестанет дышать. А еще через четыре минуты его мертвое тело встанет с кровати и молча вгрызется зубами в горло спокойно спящего по соседству Вани Донга…

А к вечеру Юре стало плохо. Все-таки правы были люди, говорившие ему когда-то, что пить водку в бане – нехорошо. Слишком сильная нагрузка на сердце. Раньше он на подобные разговоры внимания не обращал, а вот теперь, понял, что все может быть вполне серьезно: его сердце будто кто-то в кулаке стиснул… А при каждой попытке вдохнуть полной грудью, в него словно длинная игла вонзается. Ох, мама, хреново-то как! Что делать? «Скорую» вызвать? Да ну их на хрен! Пока доедут – сто раз окочуришься. О! На первом этаже соседнего дома – травмпункт. Уж там-то не откажут в помощи!