Скалов Первый - Александр Gauzs

пшеницы. У меня возникло какое-то не понятное чувство. Кажется, мы тут уже были.

Пройдя сквозь поле, мы вышли на широкую и пустую дорогу. Это то самое место из моего видения? И сейчас вновь будет этот сюр с жуком торговцем и мужиком мулом? Но нет. Здесь же ночь, а там был день. Простояв какое-то время и оглядываясь по сторонам, мы никого так и не встретили. Не сговариваясь, решили идти влево. Через несколько шагов у нас перед глазами появилось сообщение — КВЕСТ "ПОМОЧЬ ТОРГОВЦУ" ПРИНЯТЬОТКАЗАТЬСЯ?

Посмотрев друг на друга, мы с Ари взялись за руки и нажали Принять. В ту же секунду у нас под ногами разверзся портал, и мы провались в фиолетовое марево.

Глава 7

Несмотря на то, что портал раскрылся прямо у нас под ногами и я уже был готов приземлиться на любую часть тела кроме ног, вынырнули мы с другой стороны в правильном вертикальном положении. Перед взором предстал непроглядный туман. Некоторое время мы стояли и пытались всмотреться сквозь пелену этого марева. Ничего не происходило. Попытки идти в любую из сторон так же ни к чему не привели. Мы попали в абсолютно пустое место. Ни пути вперед, ни выхода назад.

Когда Ари уже начала заметно паниковать, что мы попали в ловушку, откуда-то сверху раздался чей-то голос.

— Хо-хо-хо. Наконец ты решил посетить своего покровителя, маленький засранец. Да уж. Вот ведь бывают такие наследники. А ведь твой отец, Сергей Николаевич…

Из тумана начинает формироваться почти седая и мохнатая голова какого-то животного. Плохо видно из-за марева тумана. Но вскоре вокруг начинает проявляться к окружающее пространство. Становиться отчетливо виден камин и кресло перед ним. В кресле горделиво восседает старый крот. Да, да. Я сам в шоке. Зверюга продолжает что-то довольно щебетать про какого-то Кротовского и о его великих делах и заслугах и начинает медленного оборачиваться на нас.

— Вот отец твой не гнушался захаживать к старику, а ты… — крот полностью обернулся и выпучив глаза уставился на меня и Ари — СТОП! А вы еще кто? И как попали в мою обитель?

— Да мы бы сами хотели узнать, мохнатый — отвечаю ему.

— Мохнатый? Да как ты смеешь, щегол. Да я тебя… — крот пытается встать и протянуть ко мне свою мохнатую лапу, как вдруг отдергивает ее и распахивает свои глазенки еще шире — Ты. Не может этого быть. Как ты?

Зверюга затряслась явно в панической атаке и мир вокруг начал снова проваливаться в туман, но я отдал Приказ.

— ЗАМРИ!

Комната тут же перестала исчезать, а крот упал со своего кресла на пол и начал отползать спиной к камину. Когда он опалил свою шерсть о языки пламени, он вскрикнул и исчез. Мы с Ари остались одни в пустой комнате и лишь потрескивающие паленья в камине нарушали гнетущую тишину.

— Кто это был, Вик? — испуганно спросила Ари, прижимаясь к моей руке своей грудью.

— Кто-то из местных видимо. Не знаю. Давай искать выход отсюда. Если он тут вообще есть.

Мы осмотрели всю комнату и не нашли ни дверей, ни люков. Вокруг были только каменные стены какой-то пещеры, камин, кресло перед ним и маленький столик, на котором стояла початая бутылка. Недолго думая, я взял ее и пригубил.

— Ум-м. Ну и дрянь.

— Что там? — спросила Ари и протянула руку чтобы взять бутылку.

— Похоже какое-то вино, но оно точно уже испортилось.

— Дай-ка — взяв бутылку, Ари понюхала горлышко и пригубила.

Ее глаза тут же полезли на лоб, а улыбка на лице расплылась почти до ушей.

— Ты чего? — спросил я, не ожидая такой реакции на эту гадость.

— Это же амброзия. Чистейшая. Нектар Богов — стонала Ари от удовольствия продолжая прикладываться к бутылке.

Сделав еще несколько глотков, девушка протянула бутылку мне, но я отказался. Пока она наслаждалась нектаром, я еще раз осмотрел комнату, в которой мы оказались заперты. В какой-то момент раздался оглушительный грохот и комнату снова стал заволакивать туман. Я было подумал, что мой Приказ слетел, но проявляющиеся по периметру фигуры, подсказывали, что кто-то просто старается пересилить мой Приказ и пытается прорваться. Минуту спустя нас окружило несколько разумных существ. Старый Крот, серебристый Мангуст и огненный Дракончик, Саранча, Сова, Медведь, Муравей, Капибара, Комар и Панда уставились на нас своими гляделками с явно не добрыми намерениями.

— Это тот, о ком ты говорил, Крот — спросила Мангустка.

— Да, Либи. Это те самые твари.

— Слышь мохнатый, ты бы полегче в выражениях — вспылил было я, но меня прервал гневный рык Медведя и к нему присоединились гневные выкрики остальных зверей.

— Подождите. Подождите — закричал Муравей, пытаясь заглушить звериный гвалт — Но разве вы не уничтожили последнего их представителя давным-давно?

— Действительно — вторила насекомому Сова, когда крики поутихли — Последний Ифрит был повержен очень давно, почти сразу как он стравил дом Лица и Изнанки и развязал ту войну. Откуда могли взяться наследники этой силы, да еще двое?

— Какая разница. Эту нечисть нужно изничтожить — брызгал слюной Крот.

— А чего вы вообще на парня взъелись? — спросила удивленная Дракониха — Как по мне, он вполне ничего. Крепкий, сильный. Я бы его себе забрала. А вот девка, фу.

— Ты просто еще слишком молода и глупа, чтобы понять — фыркнул Комар и его поддержал Крот.

— Я глупа? Да я по умнее тебя, старый ты кровопийца — ответила ему Дракончик и началась новая перепалка.

— Тише, тише. Пожалуйста — попыталась усмирить очередной гвалт Сова — Скажи нам кто ты, человек и как смог получить эту силу?

— Я? Я Виктор Стоун. Дитя Сисы. Сисадмины — ответил нехотя я — А силы я получил из-за ошибки.

— Что? Что ты несешь? Какой ошибки? Стоун? Тот самый Стоун? Скалов то есть? — вновь завопили животные, но сквозь их крики Сова пыталась задавать вопросы дальше.

— Потише. Я же просила — крикнула пернатая и дождавшись, когда все замолчат, продолжила — Что за ошибка, о которой ты говоришь? И как девушка получила тут же силу? И почему ты назвал себя именем покровителя Скалова?

— Ошибка, как ошибка. Откуда я знаю. Я просто развивался и что-то пошло не так. А Ари. Ари просто присоединилась ко мне и получила силу — ответил я.

— Стоун, это я — скромно ответила девушка — Просто у Виктора не было имени, и я дала ему свое. Но наш покровитель давно умер. Как и мои родители.

— Это