До встречи в Лондоне - Александр Звягинцев

- Твоими молитвами. А ты? Отношения больше не выясняли?

- Да нет, он теперь обуян жаждой спасти меня от наемных злодеев. Сказал, что утром мы уезжаем в загородное поместье, где нас никто не найдет.

- А ты что?

- Я сразу вспомнила, как мы с тобой поехали спасаться на дачу, а нас там чуть не сжег тот самый псих, от которого мы скрывались.

- И все-таки тебе лучше уехать.

- Думаешь, так опасно?

- Просто чтобы успокоиться. Тебе надо прийти в себя. И потом, мне тоже будет спокойнее, если я буду знать, что ты в безопасности.

- Зря я тебя вызвала! - вдруг сказала она.

- Не говори глупостей. Да и поздно уже об этом думать. Мне нужна пара дней, чтобы собрать кое-какую информацию. Чего-то я упустил…

- Ледников, ты только не пропадай, ладно?

Гланька вздохнула и отключилась.

Глава 8

First catch your hare

Сперва поймай зайца

Утром Ледников едва успел открыть глаза, и мозг тут же деловито выдал результат ночных усилий: не хватает информации о Муромских. О всем семействе. Нужны детали, которые позволят создать действительно художественную картину, а не выморочный коллаж из обрывков газет.

Как честный человек, Ледников даже устыдился - уперся в Гланьку и свои переживания, связанные с ней, хотя надо было собирать информацию о Рафе Муромском, его сеньоре-мамаше, его окружении и делах… Непрофессионально работаем, дорогой товарищ, упрекнул он себя. Таких, как ты, если по-хорошему, отстраняют от следствия, потому что им мешают личные мотивы. Извиняет только то, что это неофициальное расследование.

Тут позвонил Крейг Вудгейт и сказал, что через час они могли бы встретиться в Гайд-парке и кое о чем переговорить.

- Только не рядом с «Уголком ораторов», Крейг! - засмеялся Ледников. - Это было бы уже пошло. И потом, пламенные чудаки уже давно только утомляют меня. Глядя на них, я впадаю в грех уныния.

- Здесь наши вкусы совпадают, Валентин, - согласился Вудгейт. - Недалеко от метро есть кафе прямо на берегу озера, давайте там. Только не внутри, а снаружи, денек сегодня неплохой.

Как истинный англичанин, он не мог не сказать хоть что-то о погоде.

Когда Ледников добрался до озера, Вудгейт был уже на месте. Он задумчиво и как-то печально смотрел на плещущихся в воде уток.

- В чем дело, Крейг? - спросил, поздоровавшись, Ледников. - У вас такое задумчивое лицо. Надеюсь, это не вазэктомия ввергла вас в такое состояние?

Вудгейт проницательно посмотрел на него.

- Вы много шутите, Валентин.

- Это плохо?

- Думаю, у вас были плохие отношения с начальством…

- Вы попали в самую точку, Крейг. Неужели это так заметно?

- Судя по всему, вы шутите со всеми, в том числе с начальниками, а они этого не переносят и не прощают.

- Что поделаешь, Крейг, - пожал плечами Ледников. - Знаете, в одной знаменитой русской книжке герой честно признается: да, я не люблю пролетариат. Так вот - я не люблю начальников. Потому что большинство из них хочет видеть в тебе не человека, а слугу, который должен быть во всем с ними согласен…

- Видимо, вам приходилось трудно на службе?

- Все мои служебные опыты заканчивались одинаково. Сначала начальство какое-то время терпело меня, потому как я приносил кое-какую пользу. А потом терпение заканчивалось. Причем сначала у меня. И начальство это видело. Ну и потом становилось ясно, что кто-то должен уйти. Не начальник же, согласитесь!

- Так можно вести себя, пока ты молод, - задумчиво сказал Вудгейт. - А когда на тебя обрушивается старость и надо думать о пенсии…

- Что-то случилось, Крейг? - счел нужным еще раз осведомиться Ледников.

- Вы знаете, что я сегодня прочитал в газете… Вот послушайте. «Повышение температуры и более засушливый климат в первую очередь ударят по нежным весенним цветам - золотистым нарциссам, белым подснежникам и синим диким английским гиацинтам, которые сейчас на протяжении всей весны в изобилии украшают собой британские парки, леса и пустоши…». Как вам это нравится? И дальше… «Следующими жертвами потепления биологи называют английские розы, буки и дубы». Вы знаете, я очень люблю гиацинты…

- Может, это только слухи? - попробовал утешить его Ледников.

- Увы, это доклад ученых. «Люди смогут выращивать у себя в садах тропические фруктовые деревья, но будут вынуждены и бороться с новыми видами сорняков», - говорится там. Зато погода даст возможность для распространения оливковых деревьев и пальм…

В это время мимо них прошли несколько нахохлившихся «паков», закутанных в шарфы. «Паками» Модест называл пакистанцев. Им пальмы и оливы будут только в радость. Вудгейт проследил за взглядом Ледникова и понимающе покачал головой.

- Слава богу, я до этого не доживу.

Он отложил газету в сторону.

- А теперь к делу, Валентин. Не то вы подумаете, что старик может только вздыхать и охать по поводу гиацинтов! Кое-какую информацию мне удалось раздобыть… С кого начнем?

- Давайте с журналиста, Крейг.

- Судя по тому, что рассказали мои агенты, он действительно отравился газом. Пьян он был чудовищно. В таком состоянии могло случиться что угодно.

- А нет ли следов пребывания в квартире других лиц?

- Никаких. Соседи ничего особенного не слышали. Если кто-то и был, то он очень грамотно замел все следы.

Вудгейт помолчал.

- Правда, один из моих людей, живущий как раз рядом с домом Кросби, видел поздно вечером неподалеку машину, к которой подбежал человек с длинными белыми волосами, уселся в нее и уехал на большой скорости… Вам это о чем-то говорит?

Ледников не стал спешить с ответом. Опять Беловолосый! Если это тот самый, значит, после неудачного разговора с Кросби в баре он навестил его дома… Рассказывать об этом Вудгейту? Но тогда надо рассказывать и о вчерашнем нападении у «Бельведера». Как он отнесется к этому? Он может подумать, что дело слишком серьезное, чтобы заниматься им, не ставя в известность полицию…

- Нет, Крейг, мне это ни о чем не говорит. Может быть, этот беловолосый спешил к жене от любовницы? Кто знает?

- Просто такие вещи стоит запоминать. Вдруг он встретится на вашем пути еще раз, и тогда уже можно будет считать, что это не случайность.

Ледников кивнул в знак согласия - спорить тут было не с чем.

- А теперь о вашем молодом соотечественнике. Он занимал роскошную квартиру, о которой моя дочь не может даже мечтать… В его квартире время от времени появлялись люди из России разной степени подозрительности. Среди них было много весьма эффектных девушек.

- Наши миллионеры не любят отказывать себе в чем-либо, - пожал плечами Ледников.

- Да, в этом мы убедились. Некоторое время назад у него сменилась экономка. Прежняя вдруг тяжело заболела и вернулась в Россию. Появилась новая, тоже из России. Ее зовут Валерия. Молодая женщина с темными волосами, всегда строго и элегантно одетая, очень деловитая и пунктуальная. Похоже, Муромский ей во всем доверял…

- А как насчет интимных отношений? - поинтересовался Ледников. - Молодые люди определенного склада питают слабость к женщинам, которые старше их по возрасту. А Рафа Муромский был явно обделен вниманием своей испанской матери.

- Об этом ничего не могу сказать, - пожал плечами Вудгейт. - Валерия ведет хозяйство, практически нигде не появляется. Но недавно у дома Муромского заметили мужчину, одетого как рок-музыкант… с длинными, почти белыми волосами…

Вудгейт сделал многозначительную паузу и принялся подчеркнуто внимательно следить за пируэтами уток на глади озера. Потом он повернулся к Ледникову и с интересом посмотрел на него: как, мол, впечатлило?

Ледников согласно покивал головой: мол, оценил. Очень даже оценил!

- Крейг, сугубо профессиональный вопрос - кто он, этот ваш агент?

- Он из числа обслуживающего персонала этого дома.

- Как удачно получилось.

- Сорок лет работы в полиции что-то дают, - философски заметил Вудгейт.

- А эта Валерия - тот самый человек, который сейчас отвечает на все звонки в квартиру Муромского… - задумчиво протянул Ледников. - И утверждает, что он убыл в неизвестном направлении…

- Да. И еще она говорит, что у нее нет с ним никакой связи. И что раньше он тоже, случалось, пропадал на какой-то срок. А потом объявлялся как ни в чем не бывало. Видимо, Валентин, у него такое хобби.

- Вы думаете, полиция вообще не интересовалась этим делом?

- Им сейчас вполне хватает полония. А тут - ни заявлений, ни обращений. Его мать в Испании тоже не проявляет никакого беспокойства. Переживали только ваш друг лорд Лоутон и этот бедняга Кросби.

- Лорда Лоутона я позавчера увидел первый раз в жизни, - зачем-то стал оправдываться Ледников. - Так что назвать его моим другом вряд ли можно.

Вудгейт насмешливо посмотрел на него, а потом подмигнул. Из чего можно было сделать вывод, что старина Крейг кое-что уже разнюхал.

- Кстати, Валентин, хочу вас сразу предупредить… У нас тут иметь дело с лордами - радость небольшая. Слишком много привходящих обстоятельств и соображений. Это во-первых.