Гувернантка (СИ) - Тур Злата

    - Машуль. Ничего страшного. Попроси у Шурика аптечку из машины и беги с папой поздоровайся. Он приехал.

    Я с трудом произнесла эти слова, они словно обжигали горло. Папа! Он меня обманывал! И когда мы встречались, у него была семья! Это настолько не укладывалось в голове, что я боялась, как бы мой мозг не закипел.

   Как спасательный круг, пришел на ум принцип Скарлетт. «Я не буду сейчас об этом думать! Я подумаю об этом завтра».

Глава 11

    Машуля, странно притихшая, сначала кивнула, а потом, словно подозревая, что я не  только коленки повредила, но и голову, подтвердила:

    - Хорошо. Я сейчас.

    И понеслась искать водителя. Однако вместо аптечки, она притащила самого Шурика.

    - У Мери Поппинс зонтик не раскрылся и она плюхнулась на землю? – вместо приветствия и сочувствия отшутился он. В другое время я оценила бы тонкий юмор, но сейчас было не до того. Я поджала губы, чтобы опять не разреветься.

    - Что, так больно? – в голосе моего Айболита уже сквозило переживание.

    - Очень больно. Дайте мне перекись лучше.

     - Я сам обработаю. Навыкам оказания первой помощи обучен. Сейчас пощиплет, - с видом настоящего медбрата, он достал антисептик из аптечки и смочил ватку. Я хотела запротестовать и сделать все сама, но встреча с Русланом словно вышибла из меня дух, оставив одну телесную оболочку, которая странным образом продолжала чувствовать боль.

    - Яна, ты только не плачь, - Машуля во все глаза смотрела, как Шурик касался моих коленок. – В другой раз я сама тебя полечу.

    Я невольно улыбнулась.

   - Ты ж мое солнышко! Я надеюсь больше не падать. Беги к папе.

    Да, я должна быть настоящей Мери Поппинс, неунывающей и веселой. Но как же мучительно произносить это слово «папа»! Оно кислотой разъедает мое представление о себе, о своей ценности как личности. Я ноль без палочки, потому что никогда не смогу сказать своей дочери или сыну «Беги к папе!»

    Слезы опять непрошенно выступили на глазах.

    - Ну вы точно принцесса! – Шурик приписал это физической боли, не подозревая, что я ее практически не чувствую. А душевную я должна держать в себе, пока я не решу, как быть.

    По- хорошему, я уже должна нестись отсюда, забыв про чемоданы. Только тогда у меня будет шанс пережить и не попасть в клинику неврозов. Но сразу встает железный забор из этих самых «НО».

    Я, хоть мертвая, должна отработать два месяца, так как перечислила деньги за кредит и больше взять мне негде. И второе. Бросить сейчас Машулю, когда она только –только перестала походить на волчонка? Обмануть, чтобы она опять забралась на подоконник? В конце концов, может, он опять укатит в деловую поездку или будет торчать на работе. И дом большой, так что придется маневрировать, чтобы не сталкиваться с ним.

    «С ним»…Всего каких-то полчаса назад я называла этого человека только Руслан, любимый мужчина, а сейчас безликое «он». Я не выдержу! Как он мог поступить так со мной?!

    - Яна?

     Оказывается Шурик мне что-то рассказывал, а я смотрела на него и не видела. Потому что перед глазами было такое родное и такое чужое лицо, а в ушах похоронным звоном звучали слова «Я с вами позже поговорю».

    Дал понять, что мы незнакомы и между нами ничего не было. Ну и пусть! Я должна выстоять. Выдержать все и не сломаться. Если он так поступил со мной, значит, и не принц вовсе. И наши отношения для него были развлечением. А это значит, что ради него не стоит умирать. Вот отправлю Машулю в школу и на свободу!

   - Шура, спасибо большое!

    Я не знала, как сказать, что бы хотела остаться одна. И в мою правильную голову ничего не приходило. Не хотелось его обижать.

    Но тут прибежала Машуля. Неожиданно быстро.

    Я хоть и ушла в себя, пока Шурик меня лечил, но судя по тому, что ранки еще кровоточили, времени прошло совсем немного.

    - Ты чего так быстро?

    - Ну ты же сказала – поздороваться. Я и поздоровалась.

    - Как? Просто поздоровалась? – мне показалось, что все, что происходит сейчас – это куча пазлов, перемешанных прямо от души, и никакой цельной картинки, хотя бы уголочка, не складывается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - Да. Я зашла в его кабинет, когда он раскладывал бумаги. Сказала: «Здравствуй, папа!» Он сказал: «Привет, Машенька!» Я развернулась и вышла. – Отрапортовала Машуля, еще больше разбросав пазлы моих мыслей.

    - Солнышко, пойдем кормить уточек, я сейчас не в состоянии бегать с ракеткой. Ладно?

    Мне жизненно необходимо было убежать как можно дальше от дома. Казалось, что запах Руслана, как отравляющий газ под названием «Предательство», забивает мои легкие, не давая вдохнуть свободно.

Но за хлебом я не пойду, придется Машулю послать, чтоб не дай Бог не пересечься с «хозяином».

     - Шура, спасибо, - выдавила я из себя благодарную улыбку.

    - А можно я с вами? Сейчас только спрошу, не понадоблюсь ли в ближайшее время кому. А?

    - Нет, у нас в программе не только уточки. Мы по дороге секретничаем, - мой пылающий мозг еле нашел приемлемый вариант отказа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 12

   Никогда не говори, что сейчас так плохо, что хуже не бывает. Не гневи Судьбу, потому что может наступить такое «плохо», что и врагу не пожелаешь. Я думала, убегая от Руслана, что больнее и страшнее расставания с любимым ничего не может быть. Может. Я полагала, что имею представление о том, что такое ад. Но нет. Даже в страшном сне не приснится такое.

    Правду говорят, что лучшая защита – это нападение. Руслан очень изменился за этот год. Он «заматерел», сменил джинсы и футболки со свитерами на строгие костюмы. Черты лица стали резче, будто кто обтесал их. Взгляд, в котором раньше мелькала беззаботная сумасшедшинка, стал пронизывающе холодным. Мне казалось, если бы существовал в противовес Снежной королеве Снежный король, у него был бы такой взгляд. Отчасти это можно объяснить свалившейся на него ответственностью. А поскольку он и так был сплошной Мистер Несун Ответственности, могу представить, насколько важно для него было удержать на плаву дела отца, в которые он раньше и не вникал.

    Для того, чтобы выжить здесь, мне достаточно было бы его равнодушия. Но нет! Он словно стремился сделать мне как можно больней, показать, что прошлое для него ничего не значит и что я для него пустое место.

    После того, как мы с ним столкнулись, едва не выбив фонтан искр, он снова уехал куда-то. Очевидно, по делам. Три дня я боялась дышать, кожей ощущая, что это затишье перед бурей. Так и случилось.

    Мы с Машулей в две руки осваивали простейший способ рисования – раскраски. Мелкие детали подправляла я тонкой кисточкой, остальное она. Я любовалась своей подопечной, которая старательно водила кисточкой по бумаге. От усердия она так забавно морщила лоб и высовывала язык, что с нее самой хотелось картину нарисовать.

    Юная художница сидела на своем стуле, а я для удобства зашла с обратной стороны стола и  облокотилась на него, оказавшись задом к двери. Без всяких мыслей о мерах безопасности. И тут же поплатилась за это.

    Мы настолько были увлечены процессом, что не слышали, как отворилась дверь. Как гром среди ясного неба, раздался голос Руслана. Несмотря на жару, меня обдало таким холодом, что, казалось, мурашки поползли по коже.

    - Яна Викторовна! Вы смотрели фильм о Мери Поппинс?

    Я резко развернулась, нечаянно сбросив непроливайку с водой на белый паркет. Черт дернул меня не переодеться после бадминтона. И получается, сейчас моя задница, обтянутая короткими шортами, была видна во всей красе Руслану. От злости, что он меня застал в таком пикантном положении, я забыла страх.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

    - Моим воспитанием занималась бабушка и мама - учителя, и все детские книжки и хорошие фильмы мне знакомы.