Адская рулетка - Леонид Влодавец

Конечно, я не думал, будто кому-то взбрело бы в голову нацепить прослушку на Марьяшкин телефон. Но вот ощущение, что каналы связи самого Сергея Сергеевича попали под чей-то контроль, у меня было. Во всяком случае, традиционные. Нетрадиционными — например, через свою микросхему — я сам по себе воспользоваться не мог. Тут связь мог установить только Чудо-юдо. И то, что он ее не устанавливал, означало, что он не может этого сделать по каким-то ему одному известным причинам. Как это смог сделать Вася — хрен его знает, у него теперь вряд ли спросишь. (В том, что Лопухин умер не только в моем сне, у меня не было ни малейших сомнений.) Можно было воспользоваться пейджингом, но за два года Чудо-юдо мог поменять номер, а мне не сообщить. Поэтому я решил отложить это на крайний случай. Для начала попробовал задействовать один старый связной телефон. Тут тоже гарантии никакой не было, но зато его почти наверняка никто на постоянной прослушке держать не стал бы.

Набрав семь цифр, я с волнением ждал, пока в трубке тягуче плыли длинные гудки. Потом щелкнуло и отозвался ленивый мужской голос, который был прямо-таки бальзамом на все мои телесные и душевные раны. Этого мужика я никогда в глаза не видал, имени и фамилии не знал, но голос помнил хорошо. Именно он должен был взять трубку и произнести:

— Алло-у…

— Клаву можно попросить? — Этой дамы я тоже не видел, ее, возможно, и в природе не существовало. Зато мужик, сидевший на телефоне, точно знал, что отвечать человеку, которому понадобилась эта самая «Клава».

— Клава в больнице, — сказал мужик, и это тоже порадовало. — Что передать?

— Скорейшего выздоровления, естественно, — это была условная фраза, означающая, что мне нужна связь с Чудом-юдом. — А кроме того, передайте, что звонил Коля из тридцать девятой квартиры. Я тоже малость приболел.

— Передам, если не забуду, — лениво ответил мужик, и я окончательно убедился, что этот канал работает.

Теперь осталось только ждать. Я положил трубку и отдал телефон Марьяшке, которая взамен выдала мне стакан воды, где уже растворилась та самая эффералган УПСА.

— Где мой пиджак? — спросил я, проглотив нечто похожее на слабогазированную воду.

— Пистолет ищешь, да? — полушепотом произнесла Марьяшка. — Я спрятала, чтоб не нашли.

— Те, кто придет, не его искать будут, а меня, — сердито пробормотал я, — дай сюда, чтоб около меня был.

— Ты стрелять будешь? — очень глупо спросила Марьяшка. — В милицию?

— В бандитов, — ответил я, лишь из жалости к ней не добавив пару матюков. Марьяшка напугалась и минут через пять притащила «глок». На всякий случай я проверил обойму. Все было на месте. Оружие, спрятанное под подушкой, приятно холодило руку. Западное снадобье тоже, кажется, начало действовать. Я снова стал погружаться в дремоту и вскоре заснул, держась за рукоятку «глока», как малыш за любимую игрушку. Но на сей раз мне удалось поспать не более получаса.

Марьяшка растормошила меня:

— Коля, в дверь звонят! Я боюсь.

— Спросила: кто?

— Говорят, Коля нужен.

Оказалось, что я вполне в состоянии слезть с постели, хотя слабость ощущалась солидная. Даже, пожалуй, смог бы пострелять, если что. Но не пришлось, слава Богу. Осторожно глянув в дверной глазок, я увидел окладистую бороду Чуда-юда…

Чудо-юдо явился не один, а с тремя крепкими хлопцами, которые были даже повыше ростом, чем он. Поэтому я в такой компании смотрелся как сущий малыш, за которым приехали взрослые дяди.

— Спасибо за гостеприимство, Марианна! — сказал отец. — Беда с моим оболтусом, вечно где-нибудь нахулиганит. Сам до машины дойдешь?

— Попробую. Ящик заберите.

— Какой еще ящик? — вскинул брови Чудо-юдо.

— Да так, прибрал случайно…

— Не взрывается? — почти серьезно спросил отец.

— Не должен. В джипе не сдетонировал, значит, не взорвется…

— Ладно, заберем. — Подумав, что если «оболтус» вытащил ящик из горящей машины, то он чего-нибудь да стоит, Чудо-юдо не стал задавать лишних вопросов.

Меня он сопроводил до машины сам, в компании двух пареньков, прикрывавших с фронта и флангов, а замыкающий тащил ящик.

Во дворе стоял броневичок для перевозки денег и два джипа сопровождения «Ниссан-патрол». Меня быстро запихнули в броневик, Чудо-юдо уселся рядом, и вся армада покатила по Москве, нахально включив мигалки и сирены. Народ небось думал, что везут не меньше чем корону Российской Империи. Само собой, ни у кого из ГАИ даже в мыслях не было проверить, правомерно ли данный кортеж пользуется мигалками, тем более что впереди нашей колонны появился «жигуль» с гаишными опознавательными, который требовательно забубнил что-то вроде: «Водитель трамвая, примите вправо, пропустите колонну!»

Чудо-юдо вопросов не задавал, я считал за лучшее продолжить дрему. Доехали до родного поселка без всяких приключений. Должно быть, я исчерпал их лимит на эти сутки.

ДОМА

Впрочем, Чудо-юдо провез меня мимо родных стен своего дворца и выгрузил на территории Центра трансцендентных методов обучения. Там меня уже ждала каталка для перевозки тяжелобольных, на которую меня уложили вопреки моему робкому заявлению:

— Да я сам дойду…

— Обойдешься! — рявкнул Чудо-юдо. — Набегался уже! Спорить, конечно, было бесполезно. Меня прокатили через фойе и затарили в лифт, который стал куда-то опускаться. Когда лифт остановился, поездка продолжилась по коридору, мимо каких-то знакомых мне дверей (не по недавнему сну, естественно, а по прежним визитам в ЦТМО) и остановилась около двери с номером 38.

Здесь оказалось человек пять врачей и сестер, они под мудрым и непререкаемым руководством Чуда-юда меня раздели и подвергли медосмотру. В нем сочетались самые обычные выслушивания-выстукивания и самоновейшие запихивания в томограф, подключения к компьютеру и прочие пытки. Осмотрели все мои внешние травмы, оценили на «удовлетворительно» перевязки, сделанные Марьяшкой, но не поленились их переделать по-своему. Оказалось, кроме ожога второй степени на шее и ушиба спины, у меня имеется несколько ссадин, синяков и царапин, как выразился Чудо-юдо, «не портящих внешность, если штаны не снимать», а также легкое сотрясение мозга. Его, видимо, состояние моих мозгов больше всего заботило.

Резюме до меня не доводили, но, как я понял, признали больным, потому что отобрали у меня одежду, вручив взамен больничную пижаму и туфли, а затем, уложив на каталку, перевезли в некое помещение с чистым кондиционированным воздухом, но без окон, мало похожее на больничную палату и очень сильно — на комфортабельную камеру для высокопоставленного узника.

Здесь меня уложили в нестандартную, я бы даже сказал двуспальную койку. Все посторонние, кроме Чуда-юда, покинули палату, и я понял, что мне предстоит держать ответ за все допущенные ошибки и прегрешения.

— Ну что ж, — сказал Чудо-юдо, — рассказывай…

Понимая, что повинную голову меч не сечет, я постарался рассказывать без восторгов относительно собственной ловкости и удачливости, а сосредоточился на критике отдельных недостатков в своей работе и непродуманного поведения в некоторых жизненных ситуациях. Чудо-юдо слушал не перебивая, но, судя по некоторым признакам, проявлявшимся на его очень мрачном лице, он раскусил, что мое чистосердечное раскаяние — в значительной мере имитация. Впрочем, я не уверен, будто его шибко беспокоило то, как я оцениваю свое поведение. Гораздо больше ему не нравилось, что я не придаю значения последствиям, которые это поведение может повлечь в будущем.

Сообщение об обстоятельствах приобретения чемодана-вьюка с документами об НЛО его особо не заинтересовало. Не увидев пока ничего из содержимого чемодана, я не мог толком объяснить, зачем его прихватил, а сам Чудо-юдо, вероятно, не считал эти материалы чем-либо ценным.

Однако, когда я начал излагать свой «сон-ходилку», его неудовольствие отошло на второй план. На физиономии явно читался интерес. Правда, вопросов до самого конца изложения он не задавал, но чувствовалось, что задать их ему не терпится. Особенно заблестели его глаза, когда я начал рассказывать о переданной мне Васей информации, получении от него некой виртуальной книги с шифром и бегстве от Белого волка.

Наконец я остановился, не произнеся стандартной формулы «доклад закончил», и Чудо-юдо сказал громкое «хм!», что означало: «Теперь я говорить буду!»

Я, грешным делом, подумал, будто он настолько заинтересовался моими похождениями в виртуальном мире, что забудет прочитать неприятную нотацию, но ошибся. Начал он именно с нее, хотя, наверно, домашняя заготовка была у него намного пространнее.

— Значит, говоришь, тебе тридцать пятый идет? — сказал он, качая головой.

— Надо же! А я, между прочим, в этом возрасте уже подполковником был.

Я не стал говорить, что он запоздал в чинах не только по сравнению с Гайдаром-дедом, который в 16 лет полком командовал, но и по сравнению со мной, два дня возглавлявшим министерство социального обеспечения на Хайди. Кроме того, я еще и президентом «Rodriguez AnSo incorporated» успел побывать.