Ненавистник полицейских. Клин. Тайна Тюдора. - Эван Хантер

хотелось, чтобы я.. — Она покачала головой и непроизвольно проглотила слюну. Буш наблюдал за ней, чувствуя внезапный прилив сострадания к этой женщине, которая была женой, ко всем женам, от которых насильно отрывали мужей. Его мысли перенеслись на Элис, и непроизвольно он подумал, что бы она чувствовала, если бы пуля остановила его, но он постарался выбросить эту мысль из головы. Ничего хорошего — иметь такие мысли. Особенно в эти дни. Особенно после двух убийств подряд. Господи, может это какой-нибудь псих, болтающийся на свободе и взявший на мушку весь штат нашего проклятого участка?

Да, возможно.

И очень возможно, поэтому ничего нет хорошего в мыслях о том, как будет реагировать Элис в случае его собственной смерти. Только начни думать, и такие мысли заполонят рассудок, а когда потребуется ясный ум, чтобы быстро среагировать на возможную опасность, у тебя его уже не будет. Вот тогда-то ты становишься совершенно беспомощным, как котенок в реке.

О чем думал Майк Реардон, когда его настигла пуля?

А какие мысли были у Дэвида Фостера, когда четыре пули разорвали его тело?

Конечно, возможно, что обе эти смерти не связаны между собой. Возможно, но не очень верится. Уж очень совпадает способ совершения этих убийств, и когда придет заключение экспертизы по баллистике, будет совершенно ясно, дело ли это рук одного человека или др-

Буш был склонен предпо. мн'ать, что ">то совершил один и тот же человек.

— Если больше ничего не хотите у меня спросить, я пойду, — проговорила Мэй. Она взяла себя в руки и прямо посмотрела ему в лицо, побледнев и широко раскрыв глаза.

— Разве что если вы соберете какие-нибудь записные книжки с адресами, номерами телефонов, фотографии, вырезки из газет, которые у него, может быть, хранились, — все, что могло бы дать нам ниточку, которая бы привела к его друзьям или даже родственникам, я буду вам очень признателен

— Да, я сделаю Ло, — ответила Мэй.

— Так вы ничего необычного не можете вспомнить, что могло бы пролит'' хоть какой-то свет на все это, не так ли? 

— Нет, ничего. Детектив Буш, а что мне детям сказать? Я проводила их в кино. Сказала, что папа еще на службе. Но сколько я могу скрывать это? Как сказать двум ребятишкам, что их папа умер? О Господи, что же мне делать?!

Буш молчал. Через несколько минут Мэй Реардон ушла.

Днем 25 июля в три часа сорок две минуты на стол Кареллы легло заключение экспертизы по баллистике. Под микроскопом проводилось сравнительное исследование гильз и пуль, обнаруженных на месте убийства Майка Реардона, гильз и пуль, которыми был убит Дэвид Фостер.

Из этого заключения следовало, что в обоих случаях применено одно и то же оружие.

ГЛАВА VIII

В ту ночь, когда был убит Дэвид Фостер, по мусорным ящикам беспечно слонялась в поисках пищи какая-то дворняга, которой вдруг приспичило подзадержаться на одном из тротуаров. Аккуратностью она, надо полагать, не отличалась, но столь же неосмотрительным оказался человек, оставивший на этом месте свой след от каблука, над которым теперь трудились лаборанты, хотя и не без некоторого отвращения.

Отпечаток каблука сразу сфотографировали, не потому что лаборантам захотелось пощелкать фотоаппаратом, а просто потому, что преступления часто раскрываются с помощью фотографий оставленного следа. Отпечаток поместили на черную картонку со шкалой, измерили его в дюймах. С помощью треножника фотоаппарат установили так, что его линзы располагались параллельно поверхности следа во избежание малейшего искажения. Довольные тем, что след теперь увековечен для потомков, по крайней мере, фотографически, лаборанты принялись за более грязную работу — отливку отпечатка.

Один из них налил в пластмассовую чашечку около стакана воды, потом осторожно стал насыпать гипс не перемешивая, а давая ему осесть на дно. Он продолжал добавлять гипс до тех пор, пока вода не перестала его пропитывать. Затем он передал чашку другому лаборанту, который подготавливал отпечаток следа к нанесению на него смеси.

Поскольку отпечаток был на мягком материале, его сначала опрыскали шеллаком, а затем, покрыли тонкой пленкой масла. Гипсовую смесь перемешали и осторожно нанесли специальной ложечкой на подготовленный отпечаток. Когда толщина покрытия достигла одной трети дюйма, лаборанты равномерно распределили по поверхности кусочки шнура и мелкие щепочки для придания слепку прочности, стараясь не нарушить отпечаток. Затем они нанесли еще слой гипса и оставили затвердевать. Время от времени они пробовали прочность гипса, пытаясь по его температуре определить степень его затвердения.

Поскольку это был единственный отпечаток, и даже не полный, и поскольку невозможно по одному отпечатку определить всю схему походки по формуле:

с помощью которой рассчитывается полная картина походки человека — длина и частота шага, наибольшая ширина и длина левой и правой ступней, наличие или отсутствие каблуков, — то лаборанты сделали все возможное на том материале, которым они располагали.

Тщательно все взвесив, они пришли к выводу, что каблук был сильно сношен с внешнего края. Эта особенность дала основание предположить, что хозяин каблука, несомненно, ходит по-утиному, вразвалочку. Кроме того, они установили, что каблук уже побывал в починке и подбит резиной, и что третий гвоздь со стороны подошвы слева согнут. Наверное, это произошло, когда прибивали новую набойку.

И совершенно случайно, если только этот отпечаток действительно оставлен убийцей, на каблуке четко различалось фирменное клеймо «О’Салливан»— знак самой лучшей американской обувной фирмы.

Давно знакомая шутка судьбы. Но лаборантам было не до улыбок.

Газеты тоже не смеялись.

Они восприняли факты убийства полицейских с особой серьезностью. Две утренние информационные газеты удивительно по-разному озаглавили материал об одном и том же происшествии в связи со смертью Дэвида Фостера: «Второе yбиство полицейского» и «Убийца сражает второго полицейского».

Вечерняя газета, не желая отставать от утренних информационен, выплеснула на свои полосы дерзкий заголовок: «Убийца бродит по улицам». А потом, поскольку именно эта газета стремилась быть в курсе всех событий и отражать то, что в данный момент интересовало читателя — будь то Даниэл Бун или теплое белье — лишь бы завоевать побольше Читателей, на первой странице поместила большой красный заголовок, буквально кричавший: «Полицейские джунгли. Что происходит в нашем районе?». Затем более мелкими белыми буквами по красному фону: «См. Мюррей Шнейдер, стр. 4».

И тот, у кого хватило мозгов пробраться через полуголых красоток и бесстрастный либерализм первых трех страниц, на четвертой обнаружил, что Мюррей Шнейдер обвинял в смерти Майка Реардона и Дэвида Фостера «наше коррумпированное, погрязшее во взятках, управляемое мерзавцами гестапо». «

А тем