Давай нарушим правила - Алисон Робертс

– Ты выглядишь усталой. – Эти слова в устах бабушки прозвучали словно оправдание тому, что внучка, пренебрегая манерами, слишком быстро опустошила свой бокал. – Надеюсь, ты сегодня успела отдохнуть вместо того, чтобы изображать повара в том сиротском доме.

– Мама, сиротских домов больше не существует.

– Мне это известно.

– Благотворительная деятельность – это похвально, Луиза. Тебе это известно лучше, чем кому-либо еще. – В этой фразе весь Дуглас Коллинз: одновременно и миротворец, и защитник своей горячо любимой жены. Он всегда так себя вел. Например, он оправдывал все многочисленные наказания и выговоры, которые Пенелопа получала от бабушки, твердя: «Она всего лишь пытается оградить тебя от грозящих тебе опасностей, милая. Мы знаем, каково это – потерять свою драгоценную малышку».

– Эти дети из приюта – никчемные отбросы общества, и они никому не нужны. Их родители тратили все деньги на алкоголь и сигареты и не желали придерживаться установленных обществом ограничений, я уж не говорю об их корнях…

– Дурная кровь, – пробормотала Пенелопа, направляясь к ведерку со льдом, в котором охлаждалась бутылка шампанского.

– Вот именно, – отозвалась Луиза.

Возникшей в разговоре долгой паузы было достаточно, чтобы в голове Пенелопы снова прозвучали слова ее бабушки, уже давно надоевшие, словно заезженная пластинка: «Дурную кровь изменить нельзя. Но с ней нужно бороться. А иначе сама знаешь, что будет».

Да. Пенелопа знала.

Она кончит так же, как и ее мать.

Ведерко с шампанским стояло на журнальном столике недалеко от камина, и взгляд Пенелопы упал на каминную полку, где в рамках стояли семейные фотографии. Вот она, Пенелопа, на снимке из фотоателье, в платье, украшенном кучей рюшечек, и с игрушечным медведем в руках. Здесь ей года три.

А вот, по другую сторону от старого свадебного портрета бабушки и дедушки, стоит фото другой девочки. У нее такие же, как и у Пенелопы, светлые волосы, но кожа гораздо белее, а глаза голубые. Это один из немногочисленных снимков матери Пенелопы, Шарлотты Коллинз, сделанных до того, как та пустилась во все тяжкие.

Разумеется, в этом была виновата не кровь Коллинзов. Дурная кровь была у того парня, что сбил Шарлотту с толку. Его гены одержали верх над ее генами, и потому Пенелопа родилась с карими глазами и кожей смуглее, чем у матери. Это служило постоянным напоминанием чете Коллинз о том, кто разрушил их идеальную семью.

Луиза грациозно поднялась.

– Пойду скажу Рите, что можно подавать суп. Проходи в столовую, Пенелопа.

– Уже иду, – ответила она, твердо решив сперва опустошить еще один бокал шампанского. Ей это необходимо, чтобы во время предстоящего ужина не сорваться в разговоре и не рассориться с бабушкой. Не хотелось расстраивать именинника.

Хуже всего то, что Пенелопа теперь знала, каково это, когда поддаешься влиянию «дурной крови». И оказалось, это куда веселее, чем праздничный ужин с родными.

Глава 5

Прошло уже почти три недели. Достаточно времени, чтобы и думать забыть о Пенелопе Коллинз.

Наверное, он совершает ошибку. Рэйф окинул подозрительным взглядом старое здание, расположенное в центре промзоны Локсбери. И что заставило его решить, что прийти сюда – это хорошая идея?

Карма?

Желание развлечься?

Или его тянут сюда некие космические силы, которым он не может сопротивляться?

Судьба.

Пренебрежительно фыркнув, Рэйф вылез из своего внедорожника и со стуком захлопнул за собой дверь машины. Он не верил во весь этот вздор. Каждый сам строитель своей судьбы, если только ты не лишен возможности ею распоряжаться в силу несовершеннолетия, природной катастрофы и тому подобного. А успех, если он честно заработан своими руками, только слаще.

Может, именно поэтому Рэйф с неохотой чувствовал уважение к Пенни.

Ну, то есть, к Пенелопе.

Судя по обложкам журналов и разворотам газет с репортажами о той свадьбе, она теперь пользовалась бешеным успехом. И абсолютно заслуженно.

Рэйф постучал в железную дверь, служившую единственным входом в здание со стороны улицы. Несомненно, за дверью – кухонный цех, в котором команда верных сотрудников делает свою работу с армейской четкостью под командованием мисс Коллинз.

Дверь открыла сама Пенелопа.

– Доброго дня. – Рэйф медленно улыбнулся. – Полагаю, вы задолжали мне небольшую услугу.

О нет!

Пенелопа думала, что в дверь стучится Джек, обещавший завезти новые варианты меню, над которыми работал. А иначе она бы больше никому не открыла дверь в пижаме, тапочках и с распущенными волосами. Раньше ей и в голову не приходило, что наличие окон лишь на втором этаже, где располагалась ее квартира, может сослужить плохую службу.

Ну почему у нее не хватило ума позаботиться об установке дверного глазка? А если к ней заявится, например, какой-нибудь наркоман или убийца?

Или… Или Рэйф…

И неужели он просит ее об услуге?!

– Я понимаю, что у вас, наверное, нет отбоя от клиентов после того, как вы стали такой знаменитой. – Он все еще улыбался.

– Я…

Да, после свадьбы Блэйка и Клариссы заказы так и сыпались со всех сторон. Кстати, отчасти своим успехом Пенелопа была обязана шикарному фейерверку. Она действительно в долгу перед Рэйфом, ведь он был вовсе не обязан тогда ей помогать.

Но чего же он хочет от нее?

Пенелопа подумала о том, чего сама хотела бы от него, и ее колени заметно ослабели. Она уже решила забыть ту свою ошибку, ведь прошло уже несколько недель. Ее жизнь вернулась на круги своя.

Чтобы обрести уверенность, Пенелопа попыталась внушить себе, что она сейчас стоит перед Рэйфом в деловом костюме и в туфлях на шпильках, и расправила плечи.

– Дело в том, что в компанию «Огни в ночи» обратились киношники, – продолжал Рэйф. – Они хотят, чтобы мы взорвали машину. Но съемки этого трюка, ранее назначенные на послезавтра, откладываются, что нас совсем не устраивает.

Пенелопа понятия не имела, к чему он клонит, и лишь молча смотрела на собеседника. Наверное, ей не стоило так его рассматривать, потому что ее пальцы еще помнили, как зарывались в эти растрепанные волосы.

Пенелопа перевела взгляд на его рот. Вот это точно было ошибкой. Ведь, глядя на губы Рэйфа, она почти физически ощутила, как прижимается всем телом к этому мужчине.

Снова выпрямив спину, она переспросила:

– Извините, что вы сказали?

– Кейтеринговая компания. Сегодня они объявили двухдневную забастовку. Какие-то дела их профсоюза. Но ведь ваши работники в него не входят, верно?

– Э-э-э… Я не знаю.

Она начинала свой бизнес вдвоем с Джеком. Другие сотрудники приходили устраиваться к ним на работу, узнав про компанию через отзывы клиентов. Их фирма напоминала большую семью, и здесь никогда не было трудовых споров или забастовок.