Полигон - Руслан Мельников

– Спаслись я и еще двое. Другим не повезло.

Николай говорил без какого бы то ни было надрыва, без сожаления. Будто совсем не переживал об убитых. Или этот типчик просто не умел переживать? Или умел прятать любые чувства. Глубоко, основательно, надежно.

– Кто вел мертвецов?

– Еще не понятно? У Кожина есть своя команда операторов. Не столь одаренных, как вы, не натасканных в «наружке», но все же неплохо управляющихся с покойниками. С настоящими покойниками…

– А мы, значит… – растерянно промямлила Юла. – А нам, значит… Все это время… Мы управляли… Живыми… Учебными… Пособиями…

– Теперь я склонен думать, что так оно и было. На боевых операциях вам подсовывали живой суррогат мертвого «рабочего материала». Их, и только их вам позволяли выводить на улицы.

Заметить разницу сложно. Тот же принцип дистанционного управления, те же камеры, та же виртуальная нервная система. Только «учебный материала», пропитанный наркотой, все же во многом уступает настоящему боевому мертвецу. А еще – он быстрее идет в утиль. Гораздо быстрее. В считанные дни. Живой организм перегорает от такой работы. Зато на живого можно ставить различного рода блокираторы и ограничители. Контролировать живого можно. Даже такого вот… Овоща.

Орг глянул на кровавую кашу у стены. Усмехнулся невесело.

– Нервная система человека позволяет многое. Она цепляется за жизнь, за любую жизнь, за любое существование, хотя бы отдаленно похожее на жизнь. И за все, что ей подсовывают в довесок. А вцепившись, способна длительное время хранить в себе всякий мусор.

«И – в том числе – запрет на выполнение команды „Делит”, когда перед жму… перед боевым овощем стоит Федеральный Полномочный посол Кожин Павел Алексеевич собственной персоной», – подумал Денис. Теперь-то все становилось на свои места.

– Она очень уязвима, живая нервная система, гораздо уязвимей виртуальной, – говорил группировщик. – Пока жива – уязвима. Пока мозг не перенес состояние смерти – истинной смерти, пока он хоть как-то функционирует, пока человек окончательно не превратился в мертвую машину.

– Как их вообще делают, эти учебные материалы? – спросил Денис. – Эти… условно живые овощи?

О штамповке своих мертвых солдат Кожин им рассказывал. И даже показывал кое-что из видеодосье столичной лаборатории. Об остальном – нет. Ни слова.

– Неважно. Этого вам лучше вообще не знать, – всем своим видом Николай показывал, что так оно и есть в действительности. – Спокойнее спать будете.

Ха! Спокойный сон после «Мертвого рая»? После всего, что было. Ну, вот это вряд ли…

– Просто смиритесь с тем, что до сих пор вам приходилось управлять не мертвыми, а живыми солдатами. И все.

– Невероятно! – простонал Денис. – Но ведь наши жмуры (Хотя какие там, на фиг, жмуры! Имитаторы жмуров, получается!) мочили вас пачками. Обычный живой человек не может…

– Может, – жестко перебил Волк. – Если человек этот – хорошо подготовленный боец и его действиями управляет опытный оператор. Плюс – наркотики. Спецкомплекс, который максимально ускоряет реакцию, обостряет рефлексы, необходимые для эффективного боя, и повышает болевой порог. Нет, не повышает даже – практически снимает его. «Материал» – ни живой, ни мертвый не должен чувствовать боли. На то он и «материал».

– Откуда тебе все это известно? – Денис от волнения и не заметил, что перешел с группировщиком на «ты».

Николай вздохнул:

– Я же говорил: мне приходилось курировать «Мертвый рай». До тех пор, пока из меня самого чуть не…

Орг осекся. Отвернулся.

– Из тебя тоже хотели сделать ЭТО? – Глазищи Юлы смотрели на изрубленный рабочий… учебный… на человеческий «материал».

Сочувствие и жалость слышались в ее голосе. Море сочувствия, море жалости.

– Нет, – он ответил с неожиданной злостью, – не это – хуже.

О том, что может быть хуже, Денис гадать не стал. Он мог сейчас думать только об одном. На кой мерзавцу Кожину понадобилось втягивать во все это дерьмо трех ни в чем не повинных операторов наружки.

Глава 5

Справиться с искореженной взрывом дверью удалось не сразу. Помогли снаружи. Там, на лестничной клетке уже ждали двое. Без масок. Ахмет и Чмо.

Борец-кавказец не скрывал радости, увидев шефа в добром здравии. Вероятно, радость была искренней. А вот в глазах Чмо промелькнуло расстройство. И явно виноваты в том были выжившие операторы. Ну и плевать! Денис улыбнулся волчьей шестерке – широко и нагло. Сейчас можно, сейчас они под защитой пахана.

Чмо проглотил.

– Су-у-у..! …ать! – Ахмет заглянул в разгромленную квартиру. Присвистнул. – Чё там, а Колян?

Отвечать Николай не стал. Спросил:

– На улице тихо?

– Как в моргэ, – хмыкнул кавказец.

– Ну, это ненадолго. Ты, – Николай ткнул пальцем в Ахмета, – предупреди наших. Пусть сваливают отсюда. Все. Сейчас же.

Гонец отправился выполнять поручение. С неожиданной для борцовских габаритов скоростью.

– Ты, – пахан обратился к Чмо, – пойдешь с нами. Поможешь перетащить компьютер. Сломаешь – сгною в подвале с мертвяком.

– Не-е, Колян, я аккуратно, жуб даю, – испуганно прошепелявил беззубым ртом шестерка.

Мнения операторов спрашивать никто не собирался. Отдавать им Славкин комп – тоже.

Из дома они не вышли. Остановились под козырьком подъезда. Смотрели. Как во дворе снуют люди.

Из ближайших многоэтажек на улицу валили орги. Много оргов. Так вот, выходит, где в Ростовске главное Волчье логово! Было…

Группировщики расходились, разбегались, расползались, пряча лица под масками. «Крысы на тонущем корабле!» – подумалось Денису.

Орги вокруг торопились, суетились. Один только Николай сохранял спокойствие и невозмутимость в этом броуновском движении камуфлированных фигур. Капитан решил покинуть идущее ко дну судно последним? Напрасный героизм! Комендантский час вот-вот закончится, а уж тогда не миновать встречи с ранними патрулями. Никак не миновать! Денис, Юла и Чмо затравленно озирались вокруг. До чего велик соблазн поддаться стадному инстинкту, рвануть с места и бежать, бежать, бежать… Абы куда бежать. Нет, ну в самом деле! Если Николай намеревается увести их подальше отсюда, надо спешить, а не стоять истуканами.

Пахан далеко не повел. Едва скрылся из виду последний орг, Николай повернул обратно. В подъезд. И бодро зашагал наверх. К лестничной площадке на пятом этаже. Туда, откуда они спустились.

– В чем дело? – встревожился Денис.

Лишняя трата слов… В подъездной темноте и безответном молчании двое операторов и волчий шестерка с компьютером плелись за Николаем.

Остановился он перед простенькой дверью – старой, обшарпанной, с облупленной краской. Той самой дверью, что сиротливо ютилась напротив квартиры оргского вожака.

– Перекантуемся у Секретарши, – хмыкнул пахан. – Здесь нас будут искать м-м-м… не так тщательно.

Что еще за секретарша? Операторы переглянулись. Николай нажал на звонок. Долго жал, с перерывами. Длинными и короткими. Кажется, орг вызванивал пароль – особый звуковой код, вроде того, что использовали районные следаки. У пахана группировщиков тоже имелась своя азбука Морзе. У пахана и его таинственной секретарши.

Теперь Денис ожидал чего угодно. Его теперь не удивило бы даже появление на пороге Ночки с чашечкой кофе для шефа. Для одного из своих шефов. Да, он вполне готов был поверить, что помощница мэра и федерального посла по совместительству подрабатывает еще и секретаршей у главаря бандитского клана. Но то, что произошло…

Шаркающие шаги за дверью, смачное покашливание, недовольное старушечье бормотание… Из дверного проема вынырнула седая голова на тонкой шее. Настороженные подслеповатые глазки на сухом лице с едва угадывающимися в частой сети морщин следами былой (ну очень былой) красоты вперились в подъездный мрак. В слабом свете прихожей Денис различил также замызганный ватный тулупчик поверх ночной рубашки, свисающие на коленях теплые чулки и толстые стоптанные вязаные носки. На правом – заштопанная дырка. На левом дырка только-только намечающаяся. Старые тапки не скрывают ни ту, ни другую.

Бабка! Хрензнаетскольколетняя… Однако же. Оргской романтике, оказывается, все возрасты покорны. Среди Волков, оказывается, тоже попадаются порой старые беззубые волчицы.

– Ох-хо-хо! Что ж в такую рань-то, – прошамкала старуха. – Ты, Коленька, радость моя? С друзьями? Ну, заходите-заходите…

Дверь открылась. Старушка отодвинулась.

Коленька?! Радость моя?! Ничего ж себе! Любящая бабушка встречает непутевого, но любимого внучка! Сейчас пирожками потчевать начнет…

– Это и есть твоя э-э-э… секретарша? – озадаченно шепнула Юла.

Озадаченно, тихо, но не беззвучно.

Бабка, однако, не услышала. Кажется, она еще и глуховата ко всему прочему.

– Не моя, – так же тихо ответил Николай, – просто Секретарша.