Настольная книга психолога: мастерство общения с клиентом - Геннадий Владимирович Старшенбаум

– Да, а что?

– Вы в терапии ради себя, а не ради меня.

Клиентка обижается на мужа, который откупается от ее ожидания любви. Они с мужем закончили МИФИ, отец клиентки – физик. Садясь в кресло, она азартно бьет по подлокотнику и с вызовом восклицает: «Я видела сон про вас! Совершенно дурацкий».

Вы встречаетесь со мной у моих родителей, в большой проходной комнате. Папа у себя включил музыку, моя дочь бегает к нему и обратно. Вы сидите в одном углу дивана, мама в другом, я рядом с ней. Мама, не отрываясь от своей книги, то и дело поправляет ваши профессиональные термины, хотя вы в своей науке о людях большой авторитет. «Наука о поведении животных» – «Этология». «Частица и волна – одно» – «Дуализм». Вы начинаете нервничать и ошибаться: «Когнитивистский диссонанс» – «Когнитивный». Вы сердитесь и спешите закончить. Я иду на кухню за деньгами. Кладу больше, чем нужно, хотя не чувствую какой-нибудь вины, в кошелек. Он мне очень дорог, мне очень хочется, чтобы вы его взяли. Он мягкий, песочного цвета, с вышивкой и молнией. Я сама его сшила (кошелка, вагина, душа).

Вы одеваетесь, дергаетесь – мол, скоро отходит электричка, – как будто в Москву нельзя попасть иначе. Я даю вам деньги в кошельке. «Зачем мне этот кошелек?» – сердитесь вы. Я не хочу спорить. Вы тянете молнию, чтобы вынуть деньги. Я тяну изо всех сил молнию к себе, не давая открыть кошелек. Вы поднимаете кошелек вместе со мной, вы же выше. Я всеми силами пытаюсь впихнуть вам кошелек. Вы открываете дверь, я остаюсь. На лестничной клетке вы вынимаете деньги и бросаете смятый кошелек на пол. Кричите: «Совсем оборзели, зачем я только здесь был». Я кричу на вас что-то типа «сам такой», но не оборзев и вполне цензурно. Я не испытывала никаких чувств во время этого сна.

Клиентка с улыбкой ждет моей реакции. Я в ее сне выгляжу ненужным и вредным при наличии лучше знающей спокойной мамы. Я еще и обзываю всех родных клиентки – сам такой! А самое главное – я оскорбил ее, обесценив ее желание подарить свой замечательный кошелек.

– Однако ваши насильственные действия можно было бы обозначить словом «всучить» мне свою женскую «сучность», как говаривала одна моя клиентка. Что для вас этот кошелек?

– Это мои убеждения.

– Не привлекательность?

– Нет, убеждения.

– Кошелек, кошелка – с чем это ассоциируется у вас?

Я спрашиваю все мягче, но клиентка отвечает все резче. Я сейчас напоминаю ей ее маму во сне и мужа наяву. Она лучше расскажет, что было перед сном. Он возник под влиянием встречи с молодым очень симпатичным олигархом, оставшимся без денег, который ударился в религию и благотворительность – ищет себя. Кроме того, она прочла популярную книгу по эволюционной нейропсихологии. Там много терминов. Мы тут просто разговариваем, а наука доказывает. Оказывается, при возбуждении эротической зоны мозга мужчина делает что-то для женщины, а женщина ждет от него этого.

По просьбе клиентки я делюсь впечатлениями от ее сна. Отец во сне отвлекает внимание от себя музыкой, мама побеждает меня своей эрудицией и хладнокровием, мимоходом, не отрываясь от своего дела. Клиентка добивает меня, уличая в оборзении и меркантильности. Ее красота никому не нужна. Папа не смотрит на нее, он ни на кого не обращает внимания.

Как и ее муж. Она захотела сменить машину на последнюю модель, и он сразу стал искать в Интернете. Он считает деньги только своими, хотя ни в чем ей не отказывает. Они единомышленники. У них сейчас идеальный секс по количеству и по качеству.

Я прерываю: наше время закончилось. Клиентка молча достает из складной матерчатой вышитой сумочки-кошелька деньги. Молния заела купюру, клиентка освобождает ее и застегивает кошелек. Если бы можно было так же легко открывать свою душу и заботиться о ней!

Клиент переживает разрыв с женщиной, с которой пытался создать семью. Сегодня под утро ему приснился сон.

Я в вашей квартире, но она светлей, больше и с большими окнами. Возникает тяжелое чувство, что отца никогда не было со мной, когда мне было очень нужно. Понимаю, что это сон, и становится легче.

Я с вами в торговом центре, заходим в китайский ресторан. За столиком сидит мой знакомый. Я здороваюсь с ним и объясняю вам, что он сейчас тренер китайской футбольной команды.

Мы переходим через дорогу. Похоже на Гурзуф моего детства, где я был счастлив с отцом. Вы идете на автобус, который едет в гору, а я спускаюсь к морю. Вы прощаетесь до субботы, я говорю, что забыл записаться. Вы добродушно смеетесь и уходите. Я любуюсь обшарпанным американским авто 30-х годов. За рулем белый человек, вместо левого руля – правый, вроде в Китае таких нет – в Японии?

Клиента задело, что я иду в гору, а он вниз. Он в ходе терапии стал различать критику своих поступков и себя. И все же ему больно переживать мою критику. Отец не хвалил и не критиковал его – игнорировал. Мать заражала своей тревогой: у него ничего не получится¸ из него ничего не выйдет. Легче было заниматься спортом и мечтать, чем работать над собой.

Клиенту завидно, что у друзей свадьбы, дети. Но они лишь создают видимость благополучных семей. Только его брат и пара друзей довольны своими семьями. У него так не получится. Клиент упрекает меня, что я своей позицией влияю на него. Эта позиция требует первенства души в ущерб самолюбию и телесным удовольствиям. Заставляет заменить эгоизм партнерством и создать дружную семью.

Я на пляже вместе с тремя товарищами. Берем напрокат лежаки. Появляетесь вы с отчимом, с которым я жил 10 лет. Мы решаем, что вас обоих надо убить, так как вы ограничиваете нашу свободу. Товарищи держат вас, а я разбиваю вам голову железной трубой, потом мы делаем то же с отчимом. Избавляемся от трупов без следов. Чувствую радость освобождения, но и чувство вины за убийство и грусти – потерял этих людей. Переживаю, что не смогу никогда освободиться от этих мыслей, придется жить с этим всю жизнь и скрывать от людей. Боюсь тюрьмы. Буду говорить, что меня подстрекали. Ругаю себя: не надо было никого слушать. Товарищи зовут играть в карты, я не люблю этого, мне скучно. Они не разделяют моих чувств, что это последний вечер, нам придется возвращаться, лучше было бы напоследок погулять. Иду гулять один, мысленно разговаривая с вами, как на сессии. Вы