Трагедия ордена тамплиеров - Марсель Лобе

Разница во взглядах и толкованиях проистекает, как мы скоро определим, из полутьмы, которая окутывала всех тех, кто присутствовал на капитуле. Например, Жак де Анизи заявляет, что он не мог разглядеть идола: тот находился чересчур далеко, а комната освещалась лишь слабым пламенем одной небольшой свечи.

Из-за бафомета было потрачено немало чернил. Действительно, он является превосходной темой для любителей страшилок и театра ужасов.

Чаще всего в описываемых сценах присутствует огромное количество жутких деталей. Вспоминаются сеансы спиритизма и черные мессы.

В темной комнате, освещенной лишь дрожащим пламенем свечи, тайно собрались тамплиеры. Из таинственного сундука достается человеческая голова. Из чего она сделана: из дерева, кости, золота, серебра или золоченого дерева? Никто не знает. Поистине можно сказать: «tot capita, tot sensus» (сколько голов, столько и мнений). Многие утверждают, что голова была покрыта человеческой кожей. У нее черные курчавые волосы. У нее есть борода: черная, как говорят одни, седая, как утверждают другие. У нее две или четыре ноги и два лица, как у римского Януса. Глаза ее необычайно ярко блестят, словно карбункулы. При виде ее тамплиеров охватывает страх, и они превозносят ее, как бога плодородия, произнося арабские слова. Это и есть бафомет.

Таков романтический образ, так нравящийся бесчисленному множеству писателей и даже ученых. Они видят в бафомете египетского сфинкса, символ тайны или огдоад манихеев. Также вспоминаются тайны Изиды. Якобы тамплиеры в Сирии изучили иероглифы и привезли эти знания в Европу. Некоторые оккультисты считают, что бафомет – это не что иное, как Вечный отец гностиков. Для Хаммер-Пургсталя тамплиеры являются скрытыми гностиками. «Baphometidos» (крещение мудростью) якобы относилось к гностической мифологии, так же как «sophia» офитов.

Как кажется, было бы легко связать культ бафомета (символизирующего плодородие) с фаллическим культом древних народов или гностицизмом. Гностические секты поклонялись идолам с черной курчавой бородой, олицетворяющим повелителя материи или бога вожделения. Поэтому их обвиняли в гнусных пороках.

Также существовали гностические чаши, что дало возможность ученому Хаммеру предположить, что легенда о святом Граале – это символическая история, одновременно скрывающая и доказывающая гностическую основу учения тамплиеров. Мы могли бы перечислить здесь целый ряд гипотез, касающихся восточного происхождения того, что неверно было названо ересью тамплиеров.

До чего же может довести стремление приписать ордену Храма все интеллектуальные и плотские извращения, которые человеческая порочность породила за многие века! Как только религиозное или светское общество становилось подозрительным, ему сразу начинали приписывать всевозможные мерзости. Дело тамплиеров – это прекрасный повод для безумных комментариев: всякие Соломоны Райнахи дали себе в этом полную волю. Они проявили недюжинную эрудицию, чтобы создать компрометирующие связи, тревожные совпадения. Ловко используя игру дедукции и индукции, рационалистическая школа приложила немало усилий, чтобы в запутанном и неясном деле тамплиеров появился ряд новых фактов и внешне убедительных объяснений. История оккультизма и эротизма давала ей богатую пищу. Потребовалось большое количество произведений, чтобы рассмотреть более или менее научно обоснованные фантазии, которые создают дурную ауру вокруг истории тамплиеров.

Похоже, что бафомет вскружил голову множеству людей. Рождались или пересказывались легенды, связанные с этой якобы магической головой. Вот что рассказывает Антуан Сикус де Верселлис, нотариус папского и королевского дворов.

Какой-то сеньор из Сидона страстно любил одну даму армянского происхождения. Он ни разу не обладал ею, пока она была жива. Он «познал» ее лишь в могиле, в ночь после ее погребения. Тогда ему был голос, который сказал: «Ты вернешься ко времени родов и найдешь голову, которую зачал».

Через определенное время рыцарь нашел между ног умершей человеческую голову. Эта голова как будто и стала бафометом.

Один тамплиер, Гуго де Форо, приводит иную версию этой легенды.

В графстве Триполи некий благородный дворянин любил некогда одну девушку. Пока она была жива, он не мог ею обладать, но после ее смерти он приказал выкопать ее тело и отрезать у него голову. Тогда ему был голос, который приказал тщательно хранить эту голову, потому что тот, кто ее увидит, погибнет. Он поместил ее в ларец. Во время путешествия от Кипра до Константинополя, которое совершал этот дворянин, какая-то женщина, завладев ключом от ларца, захотела из любопытства посмотреть, что в нем находилось. Она открыла его, и тотчас же на корабль, где находился обладатель ларца, обрушилась буря, и потопила его. При кораблекрушении смогли спастись лишь несколько матросов.

Как добавляли, с тех пор все рыбы, жившие в этой части моря, погибли…

Также говорилось о голове, которая время от времени появлялась в заливе Малой Азии, навлекая гибель на все суда, ходившие в те края.

К этим нелепостям следует добавить более современную легенду, действие которой разворачивается на грандиозном фоне гор Гаварни. Там в знаменитом цирке, известном большинству паломников Лурда, находится небольшая часовня, где некогда были погребены шесть тамплиеров. Поговаривают, что каждый год в годовщину смерти Жака де Моле, там как будто появляется призрак, на котором вместо савана надет белый плащ, украшенный красным крестом. В доспехах и с копьем он направляется к маленькой часовне. Он входит в нее медленным шагом и издает клич, который долго слышен в цирке: «Кто защитит святой Храм? Кто освободит гроб Христа?» При этом возгласе шесть голов погребенных тамплиеров оживают и приподнимаются, чтобы трижды ответить: «Никто! Никто! Храм разрушен!»

Истории, рассказанные о бафомете, давали возможность самым наивным людям провести пугающую связь между всеми этими головами. Было от чего ее потерять, мог бы сказать шутник, и именно это и произошло с некоторыми ограниченными тамплиерами, которые по простоте душевной считали идолом то, что было всего лишь реликвией.

Если бы идолы и существовали в различных домах ордена, их бы нашли во время обысков, проведенных в один день и один час во всех командорствах Франции. Были составлены описи, наложены печати: «Нигде, даже на Кипре, – говорит Лавока, – не было найдено никаких следов идолов; были найдены деньги, ценности и архивы».

В большой часовне Храма в Париже был обнаружен реликварий в форме головы. 11 мая 1311 г. Гильом Пидуа, управляющий и хранитель имущества Храма принес папской комиссии, заседавшей в Париже, «большую, красивую голову из позолоченного серебра; она представляла собой изображение женщины, а внутри нее находились кости черепа, завернутые в белое вышитое полотно; сверху лежал, закрывая ее, саван (сшитый из тонкого полотна или сирийского газа) красноватого цвета. На вышитой надписи можно было прочитать слово и цифру: Capud LVIII, Похоже было, что это кости черепа небольшой женской головки, и поговаривали, что это была голова одной из одиннадцати тысяч девственниц (?). Гильом Пидуа подтвердил, что больше ничего не нашел в доме Храма» (Лавока).

Итак, пресловутый идол был всего-навсего реликварием из позолоченного серебра, обернутый драгоценной тканью: складки ткани, собранные под подбородком, образовывали нечто похожее на бороду. Благодаря драгоценным камням, оправленным в серебро, у робких создавалось впечатление, что на них бросают пронзительный взгляд сверкающие глаза. Реликварий стоял на скамейке с четырьмя ножками. Таков был магический идол о четырех ногах. А покрывало в полутьме издалека напоминало старую человеческую кожу.

Некоторых братьев приглашали почтить святыню, а они подумали, что поклоняться идолу. Эти простые люди не понимали различия между культом единого бога и культом святых, между поклонением и почитанием. Однако, заметим, удивительно то, что такой высокий сановник, как досмотрщик Франции Гуго де Пейро, в своих показаниях не сделал различия между святыней и идолом. Нам неизвестно, в какой мере пытка могла притупить способности самых умных тамплиеров к критическому осмыслению. Но, если обвиняемые смогли отрицать некоторые факты, признавая при этом обоснованность других упреков, почему Гуго де Пейро не выступил против обвинения в идолопоклонничестве, как другие отвергали обвинение в том, что занимались содомией? Если простые братья могли ошибаться в том, что касается святыни, то высшее духовное лицо, каким был досмотрщик Франции, мог бы просто уточнить факты. На это следует возразить, что верховный сановник не обязательно был более умным или более ловким юристом, чем простой брат. Мы увидим, что сам великий магистр окажется не в силах защититься. Рыцари-тамплиеры были неграмотными, как большинство сеньоров того времени. Как же тогда эти малосведущие люди должны были неловко выглядеть перед лицом юристов и знатоков канонического права! В конечном итоге, даже если обвиняемый сумел удачно защититься, мы этого никогда не узнаем, поскольку секретари суда, так же как и палачи, заставили их сказать все, что желал услышать инквизитор, и это подкреплялось подчистками в тексте и добавлениями.