Пока «ГРОМ» не грянул. На Берлин в 1941 году - Игорь Градов

Берлин

28 мая 1941 года

Принцальбертштрассе

   Мюллер крепко потер ладонью затылок - кажется, опять поднялось давление. Это происходило всякий раз, когда менялась погода или приходилось принимать сложные решения. Сейчас было и то, и другое. Группенфюрер посмотрел на сидевшего напротив него Крауха и спросил:

   - Вы уверены, что это был полковник Зеленцов?

   - Да. Я и мои люди опознали его по фотографиям, хранящимся в нашей картотеке. Ошибки быть не может: Петр Михайлович Зеленцов, 37 лет, полковник, заместитель советского военного атташе.

   - И за ним следил Шмаков?

   - Да, у меня сложилось именно такое впечатление.

   Мюллер еще раз потер затылок, налил в стакан воды, не спеша выпил. Потом взял со стола фотографии и стал их внимательно разглядывать.

   - А этот Зеленцов - красивый мужчина. Не будь он русским, я бы принял его за шведа - скандинавский тип лица. Ладно, это к делу не относится. Скажите, Шмаков вас заметил?

   - Нет, он стоял на площадке внизу и видеть меня не мог.

   - А ваших агентов?

   - Тоже, они сидели в кафе.

   - Хорошо, будем считать, что Шмаков ничего не заметил. Как вы думаете, почему он следил за Зеленцовым?

   - Может быть, русские подозревают его в предательстве?

   - Может быть... Но как объяснить встречу Шмакова с Райх в музее?

   - А что она сама говорит?

   - Что встречалась с нашим агентом и передала очередное сообщение.

   - А почему именно в музее?

   - Гертруда всегда назначает встречи в тех местах, где нет поклонников. В самом деле, кто подумает, что королева экрана ходит в музей, да еще с утра? Исключено! Вот Гертруда этим и пользуется. Кстати, я всегда говорил, что она очень умная женщина. Райх, как обычно, встретилась с нашей сотрудницей, отдала отчет и получила деньги. Да-да, штурмбанфюрер, не удивляйтесь, мы платим Гертруде, и немало. Жизнь актрисы - сплошные расходы, одни платья, туфли и шляпки чего стоят! Особенно если заказывать их в Париже. А еще нужен свой парикмахер, массажист, портниха, горничная, кухарка, шофер. Всех не перечислить! Гиммлер - довольно скупой любовник, деньгами ее не балует - дарит иногда драгоценные безделушки из конфискованных у ювелиров-евреев. Поэтому Райх всегда нужны деньги. Мы ей платим, а взамен получаем информацию. Вот так, штурмбанфюрер. Впрочем, я отвлекся. Вы что-то хотели спросить?

   - Не заметила ли ваша сотрудница контакта между Райх и Шмаковым?

   - Мы уже задавали ей этот вопрос. Нет, не заметила. Боле того, она уверена, что Гертруда сразу после получения денег направилась к выходу.

   - Она за ней не проследила?

   - Нет, приказа не было.

   - Значит, появление Шмакова в музее - чистая случайность?

   - Я не верю в случайности, штурмбанфюрер, тем более такие. Поэтому продолжайте наблюдение за Шмаковым, только, ради бога, осторожно, чтобы не спровоцировать дипломатического скандала. Мы сейчас дружим с русскими, и я не хочу выяснять отношения с ведомством господина Риббентропа.

   - За Райх тоже следить?

   - Нет, о ней позаботятся другие. Беспокоить ее не будем - жена цезаря, как говорится, вне подозрений. И хотя она не жена, а только любовница, да и рейхсфюрер, прямо сажем, не цезарь, но все же... Райх - наше национальное достояние, гордость германского кинематографа. И мой лучший осведомитель, между прочим. Поэтому будем соблюдать тактичность. Без нужды, Краух, не приближайтесь к ее дому и не попадайте в поле зрения охраны рейхсфюрера. Всего хорошего, отчет пришлете завтра.

   Вилли понял, что разговор окончен. Он отдал честь и покинул кабинет. Мюллер еще раз перебрал фотографии, лежащие на столе, открыл сейф и достал из него тоненькую папку. Бегло пролистал документы и добавил к ним снимки Зеленцова, а также донесения агентов. Затем положил папку на место и запер сейф. И только после этого вызвал к себе секретаря и попросил заварить чай покрепче. Все-таки погода действительно менялась...

Швейцария

28 мая 1941 года

Берн

   Анна Горн ждала Карла Остермана. Они должны были встретиться в маленьком кафе недалеко от зоосада - в том самом месте, где когда-то познакомились.

   Как давно, кажется, это было, хотя прошло всего полгода... Когда Карл оказался возле ее столика, скучная, однообразная жизнь секретарши английского посольства преобразилось. Анна поняла, что ничего более волнительного и прекрасного, чем любовь Карла, у нее не никогда будет. Хотя можно ли назвать их отношения любовью? Ведь полковник любил ее в обмен на сотрудничество, по существу - за предательство родины...

   "Ну и пусть, - подумала Горн, - зато я получила то, что хотела. И это самое главное". Она посмотрела на часы - Карл опаздывал, это не было похоже на него. На свидания он приходил, как на работу, минута в минуту (сказывалась немецкая пунктуальность).

   В дверях кафе показался молодой, элегантно одетый мужчина. Анна тут же узнала помощника английского посла Кристофера Лонга. "Вот черт, - выругалась она про себя, - как некстати. Не хватало еще, чтобы он застал меня с Карлом". Кристофер между тем приветливо помахал рукой и подошел к столику.

   - Добрый день, Анна, - поздоровался он, - как хорошо, что я вас встретил. Разрешите присесть?

   Горн кисло улыбнулась и кивнула головой - отказ показался бы весьма странным.

   - Какой прекрасный день! - начал светскую беседу помощник посла. - Вы не находите?

   - Да, день действительно чудесный, - отозвалась Анна и украдкой посмотрела на часы. - Погода просто великолепная.

   - Ждете кого-нибудь? - поинтересовался Лонг.

   - Да, одну знакомую, - начала сочинять Горн, - она прибыла из Лондона и обещала передать письма от родных. Вы же знаете, как долго идет сейчас почта...

   - Что делать, война, - вздохнул Лонг и добавил: - Если не возражаете, я подожду вместе с вами. Мне тоже хотелось бы услышать новости с родины. Поверите ли, всего год не был в Англии, а страшно соскучился. Может быть, ваша знакомая знает и моих родственников или друзей? Как ее зовут?

   - Маргарита Травелси, - автоматически ответила Горн.

   - Травелси? - задумчиво повторил Лонг. - Нет, никогда не слышал такой фамилии. Хотя постойте, вроде с моим двоюродным братом учился в колледже некий Травелси. Нет, его, кажется, звали Травелс. Да, точно, Джон Травелс. Такой толстый, рыжий парень, он однажды приехал к нам на Рождество. Знаете, у него еще была очень забавная манера говорить - все время в нос...

   И Лонг начал рассказывать о своем брате и его рыжем друге. Кажется, беседа доставляла ему истинное удовольствие. Анна между тем нервничала все больше и больше - Карл опаздывал уже на пятнадцать минут. Она еще раз украдкой посмотрела на часы.

   - Он сегодня опоздает часа на полтора, - резко прервал Лонг свой рассказ.

   Его лицо стало серьезным, от былой веселости не осталось и следа.

   - Он - кто? О ком вы говорите? Я жду подругу...

   - Бросьте, Анна, - поморщился Кристофер, - я знаю о ваших отношениях с полковником абвера Карлом Остерманом. Повторяю еще раз: он сегодня опоздает. По нашей просьбе его задержали швейцарские власти - якобы для проверки документов. Подобная мера предосторожности касается всем иностранцев, проживающих в Швейцарии, особенно немцев. Война все-таки... Ваш любовник сейчас сидит в местном отделении полиции и ждет, пока его вызовет инспектор. Но произойдет это не раньше, чем через час, в Берне много иностранцев. Так что у нас достаточно времени, чтобы спокойно поговорить.

   - Я не понимаю, о чем вы... - Анна была явно растеряна.

   - Мы поговорим о вашем любовнике, полковнике абвера Карле Остермане и о вашей работе на германскую разведку, - терпеливо, как ребенку, стал объяснять Лонг. - А также о том, что нам делать дальше. Я вижу, вы несколько удивлены, поэтому даю вам время собраться с мыслями. Не хочу, чтобы наш разговор проходил впустую.

   С этими словами он подозвал официанта и заказал чаю. Когда заказ принесли, Лонг сделал маленький глоток, поставил чашку на стол и проговорил:

   - Итак, давайте начнем с самого начала. Когда вас завербовал Остерман?

   - Мистер Лонг, сэр... - пролепетала Анна.

   - Капитан Лонг, с вашего позволения. Но вы, конечно, можете звать меня Кристофер. Все-таки мы уже год сидим в одной комнате, пора бы перейти к более простому обращению.