Брошенка для депутата - Арина Вольцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть, конечно, козырные карты, но это лишь младшие картишки — те, что покрупнее, проплыли мимо, а я, так как ни разу не картежник, даже не поняла, какие выбыли, а какие еще в игре.
— Дети… Я сделаю все, чтобы они остались со мной, — пожала я плечами, для меня это было очевидным.
— И… Ваня?
— И он, конечно же, — кивнула я.
Теперь он мой!
Придя от сестры домой, я отправила детей поиграть в своей комнате, а сама стала бездумно шататься по комнатам. На душе было какое-то оцепенение. Какая-то часть меня все еще не могла поверить в происходящее.
Мы так любили друг друга с Лешкой. А теперь как чужие…
Неужели так бывает? Разве может любимый и единственный человек стать враз ненужным и лишним, не подходящим к твоей жизни?..
Горько все это… А еще хуже оттого, что где-то внутри ворочался червячок совести, что и я причастна к произошедшему.
Женщины вообще во многом виноваты — из-за своей доброты, из-за желания стать самыми лучшими. Все знают, куда выстлана дорожка благими намерениями…
С самого начала я хотела, что Лешка видел, как я его люблю, как ценю, как восхищаюсь им. Мне так хотелось, чтобы в нашей семье было комфортно и спокойно… Видя, как знакомые пилят своих благоверных и называют это профилактикой, я внутренне содрогалась. Как так можно: создавать напряжение да еще и не из-за чего? Девчонок, требующих от своих парней повышенного внимания, считала капризными дурами… А теперь понимаю, что в чем-то они были правы. Не в истериках на пустом месте, конечно же, нет, но… Мужчина должен чувствовать себя защитником, покровителем, героем в глазах любимой женщины. И для этого ему нужны пусть и небольшие, но подвиги. Их нужно за что-то хвалить, показывать, что какие-то вопросы и проблемы могут решить только они! И они кайфуют от того, что смогли что-то сделать, показать свои силу и превосходство. Я сейчас о нормальных мужиках, а не о тех, которые повисли дополнительным чадом на шее своих супруг.
Жаль, что это осознание пришло слишком поздно, когда уже ничего исправить нельзя…
— Мам, — позвала меня Лиза, застав на кухне, где я разглядывала закатное небо, погруженная в свои невеселые мысли.
— Что, маленькая? — обернулась к ней, украдкой смахивая набежавшие слезы.
— Ваня лежит и не играет с нами, может, у него что-то болит?
Я нахмурилась. Еще утром заметила, что он какой-то вялый, но подумала, что не выспался из-за меня, ведь я ворочалась без сна всю ночь, а он спал со мной.
Пошла следом за дочкой в комнату, где они все вместе играли, как я думала.
Малыш лежал, прикрыв глаза.
— Ванечка, что с тобой? Где-то болит? — ласково спросила я, присаживаясь на край кровати.
Взяла его за ручку и вздрогнула — она была очень горячей.
Вот это уже было не хорошо. Достала градусник, смерила температуру и с обреченным вздохом посмотрела на термометр, понимая, что проблем прибавилось.
Тридцать восемь и пять.
*16*
До самого вечера я, как могла, пыталась сбить температуру и облегчить состояние ребенка, но все оказалось тщетно: становилось только хуже.
Когда температура поднялась еще на градус, я сдалась и вызвала "Скорую".
А потом завертелось: приезд врачей, уколы и сборы в больницу — нас безотлагательно определяли в стационар. Я пыталась дозвониться до мужа, обезумев от беспокойства за девочек и Ваню. Лиза и Еська испуганно жались ко мне, малыш от бессилья лишь тихонько хныкал.
— У вас есть кого попросить побыть с дочерьми? — спросил меня фельдшер, хмурясь от творившейся вокруг сумятицы.
— Я… Я позвоню сейчас сестре, — кивнула я. — Я не могу их бросить тут одних…
— А ваш супруг?
— Я не могу дозвониться, он на работе.
Пока разговаривала с фельдшером, набрала Сашке, быстро объяснила ей ситуацию, и она сказала, что Денис как раз едет с работы и сейчас приедет за девочками.
Я кинулась собирать сумки для нас с Ваней и дочек.
Фельдшер пока заговаривал перепуганных Лизу с Еськой, а я носилась из комнаты в комнату, пытаясь сообразить, что нам может понадобиться.
Через несколько минут приехал Сашин муж, помог быстро с вещами и забрал заревевших в конце концов дочек.
Сердце рвалось на куски, голова гудела от беспокойства и напряжения, я кое-как заставила себя успокоиться, подхватила сумки и потянулась за Ваней, но фельдшер сам взял его на руки и широкими шагами вышел с ребенком из квартиры. Я рванула следом, едва вспомнив, что надо закрыть дверь на ключ.
Пока оформляли бумаги в больнице, я еще несколько раз набрала мужу, но его телефон упорно повторял, что абонент вне зоны действия сети… Пришло сообщение от Сашки, что все хорошо, девочки успокоились и лопают торт с близнецами. Я чуть спокойнее выдохнула.
Когда нас определили в палату, позвонила взволнованная мама — Саша ей все рассказала. Я быстро переговорила с ней, пока Ваню осматривал педиатр.
— У мальчика очень сильный отек горла. Мы поставили антигистаминное, скоро должно стать получше.
— Из-за чего это может быть? Он не кашлял, не простывал.
— Ребенок не жаловался на горло, не говорил, что что-то болит? — удивилась женщина, вешая фонендоскоп себе на шею.
— Ваня не говорит, — вздохнула я.
— Есть врожденные патологии? — спросила она, еще раз пересматривая историю болезни.
— Нет, мы прошли всех специалистов, но все говорят, что физической проблемы нет.
— А в младенчестве он плакал? Издавал какие-то звуки? — нахмурилась женщина еще больше.
— Не знаю, — пожала я растерянно плечами и поспешно добавила, увидев ошарашенные глаза врача. — Мы усыновили Ваню несколько месяцев назад.
Понимание и сочувствие мелькнули в голубых глазах.
— Психологи занимаются с
