Скитальцы - Диана Удовиченко

— Нам не нужно ссориться, Мара, — проговорил мне вслед Атиус. — Мы оба — опасные враги. Так не проще ли быть друзьями?

Занятия начались на следующий день, с самого утра. Мы уселись на полу пещеры друг напротив друга, и кровер заговорил:

— К обучению приступим со стихийной магии. Тебе придется научиться чувствовать энергию в элементах. Сначала будем тренироваться со стихией воды, затем перейдем к огню, потом — к воздуху, а под конец займемся землей. Пока я могу только научить тебя чувствовать землю. Манипулировать этим источником и использовать заклинания, связанные с ним, начнем весной, когда ты сможешь выбраться в степь. В горах работать с землей небезопасно. Тогда же продолжим совершенствовать твою магию листвы. Затем перейдем к магии жизни и шаманству, но это будет еще очень нескоро.

На несколько секунд воцарилась полная тишина, во время которой я пытался представить себе, чем грозят мне такие серьезные тренировки. Дав мне проникнуться важностью его слов, Эр продолжил:

— Для начала ты должен осознать, что можешь использовать магию элементов. Забудь о том, что вам говорили обратное. К тебе это не относится, ты — исключение. Как я и говорил, начнем мы с воды.

Птицелюд встал, взял котелок и покинул пещеру. Вернулся через несколько минут с посудиной, доверху набитой снегом. Провел рукой над котлом, и снег растаял.

— Конечно, можно было бы использовать воду, созданную при помощи магии. Но ты должен научиться чувствовать энергию в том, что тебя окружает, — кровер придвинул ко мне котелок. — Попробуй.

Я опустил взгляд на воду, стараясь ощутить энергию элемента, его магию. Но ничего не почувствовал. Ладно… Никто и не обещал, что получится с первого раза. Попробовал снова, на всякий случай даже опустил в воду руку. Ничего, кроме холода… Попытался еще несколько раз, но опять-таки результата не добился.

Может, я что-то не так делаю? И вообще, что значит «почувствуй»? Помнится, в заброшенном форте мне помогло состояние транса. Успокоившись, выбросив из головы все мысли, я отгородил сознание от внешнего мира и опять устремил взгляд на котелок. Пристальное внимание кровера мне больше не мешало, птицелюд словно отдалился, а потом и вовсе исчез. Я больше не ощущал запаха сухих трав, что витал в пещере, не видел каменных стен, не слышал звуков, доносившихся снаружи. Мир перестал для меня существовать. Остались только я и вода…

Но снова ничего не вышло: как я ни старался, а видел только обычную чистую воду, никаких тебе энергий и элементов. Выйдя из состояния транса, я досадливо проговорил:

— Не получается… Эр, ты уверен, что надо действовать именно так?

— Я не обещал, что будет легко, — ответил птицелюд. — Попробуй обратиться к воде так же, как ты обращаешься к духу природы.

Пожав плечами, я сделал, как он сказал — учителю виднее. Сначала долго пытался разглядеть духа воды, но ничего не получилось. Не отчаиваясь, я просто представил себе, что он есть, и обратился к нему на эльфийском. Но гнусный дух то ли просто проигнорировал меня, то ли… Стоп! А откуда у воды возьмется свой дух? Она же неживая!

— Эр, ты точно знаешь, что это правильный метод?

— Не совсем, — помявшись, ответил кровер.

— Как так? У тебя ведь были раньше ученики? — удивился я.

— Видишь ли, мне никогда не приходилось работать с учеником, который не обладает врожденным чувством стихий. Для меня это впервые.

Видимо, у меня здорово вытянулась физиономия, потому что кровер торопливо добавил:

— Успокойся, что-нибудь придумаем. А пока просто сиди и смотри на воду, может быть, что-нибудь почувствуешь.

Я тяжело вздохнул и обреченно уставился в котелок, все равно других идей пока не имелось…

Первое время, глядя на воду, я на все лады пытался к ней обратиться, почувствовать энергию. Безрезультатно. Когда идеи кончились, я просто сидел и пялился на котелок, думая о чем-то своем. Но вскоре даже мысли перепутались, я бездумно глазел на невозмутимую прозрачную жидкость. Через несколько часов бесполезного наблюдения начал клевать носом. Когда сознание почти погрузилось в сон, вдруг послышался громкий щелчок, и на меня полыхнуло жаром. Открыв глаза, я увидел, что на меня медленно надвигается большой огненный шар. Это было так неожиданно, что я ничего не сумел предпринять, лишь сжался в комок и закрыл руками голову.

Но мне не суждено было превратиться в обгоревшую головешку. Время будто замедлило ход, неожиданно сознание заполнилось чужеродной силой, пришедшей словно извне. Но на этот раз боли не было, разум не заволокло пеленой темноты: я принял эту силу. В голове сразу прояснилось, стихия воды поглотила весь страх и мысли о неотвратимой гибели, очистив разум, наполнив меня энергией и незамутненной радостью. Правду говорят, что вода способна впитывать все негативные эмоции.

Мысленно я направил поток полученной силы в сторону пульсара. Послышалось шипение испаряющейся влаги, все вокруг заволокло клубами горячего пара. Когда он рассеялся, я увидел, что пещера залита водой, пучки трав на стенах разбухли от сырости, а огонь в очаге потух. Кровер тоже промок с головы до лап, и теперь напоминал огромную мокрую курицу.

— Ты немного перестарался, Лэй, — безуспешно пытаясь отряхнуться, сказал он. — Вместо водяного заграждения от огня ты создал пять фонтанов. Один из них весь вылился на меня. Знаешь, как тяжело высушить перья?

Если бы кровер мог мимировать, уверен, его лицо выражало бы крайнюю степень обиды и укора. Не выдержав представшего передо мною унылого зрелища, я повалился на пол в приступе дикого хохота. Но вдруг, осознав, что сейчас произошло, я едва не подавился собственным смехом. Мне удалось почувствовать энергию стихии и запомнить эти ощущения!

— Понял, Эр, понял… — забормотал я, подскочив и кинувшись к очагу. — Сейчас-сейчас! Если с огнем точно так же, я все высушу, вот только костер разведу…

— Остановись, — резко оборвал кровер. — Если ты не собираешься поужинать жареной птицей, лучше уж я все сделаю сам.

Я замер, осознав, что мог бы натворить, бесконтрольно воспользовавшись стихией огня.

Тем временем вода под взглядом Эра стремительно испарялась, снова заволакивая пещеру паром. Когда горячее облако развеялось, я увидел уже сухого кровера. Но снова не выдержал и рассмеялся: перья птицелюда от потока теплого воздуха распушились, и теперь Эр словно сделался толще в два раза, а на голове у него торчал задорный белый хохолок, как у попугаев с юга материка.

Хоть и не без осложнений, но мне удалось сделать первый шаг. Следующие несколько дней я практиковался со стихией воды: под присмотром кровера создавал маленькие фонтанчики, которые били прямо из воздуха, заставлял воду в котелке вращаться, образуя небольшие воронки — в общем, проделывал множество мелких фокусов. Боевым аспектам стихии Эр обещал научить меня в начале весны, когда сойдет снег, и мы сможем выйти на равнину.