Бандиты семидесятых. 1970-1979 - Федор Раззаков

Милицейская операция развивалась по всем канонам оперативной науки. Сразу несколько групп наружного наблюдения «пасли» картежников и фиксировали на пленку практически каждый их шаг. Длиннофокусная оптика однажды даже сумела достать крупным планом передачу денег бригадиру шулеров. Однако это была косвенная улика, а, чтобы разоблачить аферистов, требовался убойный компромат вроде задержания всей шайки во время игры в карты в автомобиле. Такую операцию сыщики решили провести 17 декабря . События в тот день развивались следующим образом.

С утра один из шулеров «заарканил» доверчивого клиента в аэропорту, усадил его в такси и повез в город. По дороге в таксюшку запрыгнул «колхозник» Пиндос. Все шло как нельзя лучше, и сидящие на хвосте у шулеров сыщики сообщили об этом по рации своим коллегам, сидящим в засаде. На одном из участков трассы, сразу после пансионата «Рыбак Заполярья», была дана команда взять шулеров в клещи. Такси прижали к обочине, и стражи порядка молниеносно открыли ее дверцы. Но то, что они там увидели, повергло их в замешательство. На чемоданчике Пиндоса, застеленном главной газетой страны «Правда», лежала не колода карт, а… крупно нарезанная чайная колбаса, стояли походные стопочки из пластика и фляжка с коньяком.

Как оказалось, шулера еще на выезде из аэропорта засекли за собою «хвост», поэтому и решили разыграть соответствующий спектакль. Однако избежать наказания хитрым шулерам все равно не удалось. Спустя некоторое время сыщикам все-таки удалось расколоть одного из участников шайки – таксиста, который оказался обижен своим маленьким кушем и поэтому первым стал топить своих подельников. В итоге Пиндос и еще один шулер получили по 6 лет тюрьмы, а таксист отделался четырьмя годами заключения.

Мошенники от лотереи

Следующий рассказ еще об одной категории мошенников, которые действовали в советские годы, а теперь исчезли: о преступниках, подделывающих билеты денежно-вещевой лотереи. Эта лотерея пользовалась большой популярностью у населения, поскольку была дешевой (билет стоил 30 копеек), но предполагала достаточно существенные выигрыши, как в деньгах (до 10 тысяч рублей), так и в предметах, причем не только полезных в быту (вроде стиральных машин или холодильников), но и относящихся к атрибутам роскоши (вроде автомобилей). Именно этим ажиотажем вокруг лотереи и пользовались мошенники. Одна из таких шаек появилась в начале 1969 года в Ленинграде и состояла из восьми человек. Возглавлял ее некто Гурский, который являлся главным разработчиком мошенничества. Схема эта выглядела следующим образом.

Мошенники подделывали лотерейные билеты путем вытравления первоначальных обозначений номеров и серий и нанесения вместо них других. Причем подделывались исключительно те билеты, где в качестве выигрыша значился самый престижный в СССР автомобиль «Волга». На него всегда был спрос, особенно в республиках Закавказья и Средней Азии. Вот на граждан этих регионов мошенники в основном и ориентировались.

Между тем была в действиях мошенников еще одна особенность – их билеты никогда не доходили до сберегательных касс. Дело в том, что случись подобное, и их вина сразу бы усугублялась, поскольку при таком раскладе умысел преступников направлялся на причинение ущерба кредитным учреждениям, то есть государству. А так они обманывали исключительно граждан, за что срок светил гораздо меньший. И действовал Гурский весьма незамысловато. Продавая билет, он под разными предлогами узнавал у покупателя его адрес и сразу после розыгрыша тиража посылал «счастливчику» телеграмму (в отдельных случаях звонил, если узнавал телефон), где предупреждал, что билет ему продали поддельный.

Эта шайка функционировала больше года, обманув таким образом десятки граждан и завладев деньгами в размере почти 100 тысяч рублей.

Коммунальная трагедия

19 декабря в Ленинграде средь бела дня в одном из домов в Калининском районе произошло убийство: 65-летний Гаврила Петрович Пушков зарубил топором свою жену, 62-летнюю Прасковью Никитичну Мамонову. Убийство подпадало под разряд бытовых и практически не представляло никаких сложностей для тамошних оперов. Убивец в порыве гнева нанес своей благоверной 15 ударов топором, после чего попытался покончить с собой, но сделал это весьма неудачно – только рассек обухом кожу на лбу. После чего самолично вызвал по телефону «Скорую помощь» и милицию. Дело не обещало никаких сенсаций и должно было закончиться суровым приговором убийце. Но получилось совершенно иное. Как поведал следователю сам Пушков, убил он свою благоверную по заслугам. Хотя поначалу ничто не предвещало такого жуткого развития событий.

Познакомившись с Прасковьей 1 мая этого года на демонстрации, Пушков вскоре сделал ей предложение. 12 октября они сочетались узами брака, после чего Прасковья переехала жить к мужу – в его холостяцкую комнатушку в коммуналке. И уже спустя несколько дней муж стал замечать за женой странные вещи. Например, уходя в туалет по большой нужде, Прасковья брала с собой газету, но никогда не оставляла неиспользованную часть ее на общем гвозде. Когда же муж поинтересовался, почему она так поступает, та раздраженно ответила: «Буду я за спасибо снабжать соседские жопы нашей бумагой!»

Дальше – больше. Однажды Пушков застал жену за вопиющим занятием: открыв соседскую кастрюлю с супом, та… смачно в нее плевала. Пушкова это возмутило до глубины души. Он столько лет прожил с этими соседями, ничего худого от них за все эти годы не знал, а его законная супруга поступала с ними таким низким образом. Но, поскольку Пушков никогда рукоприкладством не занимался, он лишь сделал супруге словесное внушение. А та ответила ему отборной бранью: мол, молчи, старый хрыч, а то вылетишь из моей квартиры к чертовой матери! Здесь стоит сообщить, что Пушков по простоте душевной прописал жену на свою жилплощадь и даже перечислил все свои деньги на ее сберкнижку. И теперь она чувствовала себя в доме полновластной хозяйкой. В итоге за два месяца семейной жизни Прасковья так достала мужа своим мерзопакостным характером, что он иной раз даже домой не хотел возвращаться с работы. Трагедия назревала.

В тот роковой день 19 декабря Пушков вернулся домой с ночного дежурства крайне уставшим. Единственной его мечтой было до-браться до кровати и зарыться головой в подушку. Но не тут-то было. Оказалось, что Прасковьи на месте нет: она ушла в магазин, хотя прекрасно знала о времени прихода мужа с работы и что единственные ключи от квартиры есть только у нее. В итоге вместо теплой постели Пушков битый час просидел на табуретке в холодном подъезде. Но его мучения на этом не закончились. Когда жена все-таки объявилась и позволила ему войти в квартиру, спать ему все равно не довелось. Сначала Прасковья нарочно топала по комнате, мешая ему уснуть, а потом и вовсе обнаглела – открыла нараспашку форточку над кроватью: мол, пусть квартира проветрится. А когда Пушков закрыл форточку, она набросилась на мужа с грязной руганью. И тогда нервы мужика не выдержали: он схватил топор и… Дальнейшее известно.

Суд над Пушковым состоялся 21 февраля 1971 года в том же Ленинграде. Убивцу светило 10 лет тюрьмы, однако следствие обнаружило факты, мягко говоря, плохого поведения покойной, после чего Пушков из безжалостного убийцы превратился в глазах судей чуть ли не в жертву. Например, удалось установить, что еще в конце 30-х годов первого мужа убиенной упекли за решетку по анонимному доносу, который, судя по всему, написала сама Прасковья. А когда спустя 8 лет муж вернулся домой, жена окружила его такой «заботой», что тот через год повесился на чердаке, оставив короткую предсмертную записку, где написал: «Пропади оно все пропадом!» Короче, на основании этих, а также других фактов суд освободил Пушкова от уголовной ответственности прямо в зале заседаний. Казалось бы, справедливость восторжествовала. Однако спустя две недели после освобождения Пушков внезапно умер от инфаркта. Соседи покойного после этого долго еще сокрушались: не иначе Прасковья с того света достала.

Зачинатели советского рэкета

Огромным достижением советской власти было то, что в стране долгое время не было организованной преступности. Для ее возникновения просто не было почвы – рыночных отношений. Однако с конца 60-х ситуация стала меняться. Тогда в СССР проводилась так называемая «косыгинская» реформа (или реформа Либермана), которая ставила целью внести в плановую советскую экономику отдельные элементы рыночной экономики (в частности, такой элемент, как хозрасчет). Эксперимент поначалу удался, о чем наглядно свидетельствовали результаты пятилетки 1966–1970 годов (одной из самых эффективных в советской истории). Однако потом началась пробуксовка, связанная с побочными эффектами эксперимента. Вот что пишет экономист С. Ткачев: «Руководители страны не поняли, что полный хозрасчет, на который переводили предприятия, без государственного планового регулирования, отодвинутого на задний план, по сути своей – тот же свободный рынок. И никакими административными мерами невозможно остановить его чисто экономическое разрушительное действие. Не поняв главного, они все больше ориентировались на замену „видимой руки“ государства „невидимой рукой“ рынка. На Западе параллельно шел противоположный процесс: рыночные рычаги, доведенные там до совершенства и, казалось бы, больше всего отвечающие капиталистической экономике, заменялись государственными… Реформы в экономике СССР были проведены вопреки коммунистической идеологии и теории социалистического строительства, на верность которым присягало руководство страны. С позиций политэкономических они означали не что иное, как попытку „подправить“ социализм капитализмом – причем теми его компонентами, которые из-за своей разрушительности в капиталистическом мире заменили на исконно социалистические. Так началась сдача самой эффективной и самой справедливой в истории человечества общественно-политической системы…»