Дело с двойным дном (пер. В.Селиванова) - Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska

И если мне удалось справиться с собой и взять себя в руки, так честь мне и хвала. Обязаны восхищаться мной, а не глупо хихикать!

Перестав улыбаться, Януш поспешил согласиться с коллегой и временно перевел разговор на нейтральную тему. Минут пять мы обсуждали проблему, что в данной ситуации будет уместнее: коньяк или шампанское? Выбор предоставили гостю, гость предпочел коньяк, а после рюмочки его рассказ стал намного складнее.

Кася открыла дверь, не спросив «Кто там». Увидела постороннего мужчину и посмотрела на него вопросительно. С недоумением посмотрела, но без страха! Представляете? И не спросила, кто за дверью, и при виде чужого мужика не испугалась! Необыкновенная девушка! Болек был потрясен гораздо сильнее и не сразу смог сказать, по какому делу явился. Сначала вообще голос отказался ему повиноваться, потом мелькнула мысль тут же предложить необыкновенной девушке провести где-нибудь вместе вечер, но он взял-таки себя в руки! И, представившись, спросил, найдется ли у девушки минутка для беседы с ним. У Каси минутка нашлась, и она пригласила поручика войти.

Разумеется, к делу следовало подойти дипломатично, но вот на это у поручика уже сил не хватило, и он задал вопрос в лоб:

– Когда вы были последний раз у своей тетушки?

Кася явно встревожилась, но ответила:

– Недавно. Три дня назад. И собиралась к ней завтра пойти. А почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось?

– Почему обязательно… – начал было Болек, но прикусил язык.

Хотел спросить: «Почему обязательно должно что-то случиться?», да вовремя сообразил, что не приходит ни с того ни с сего полиция к человеку поздно вечером и не начинает ни с того ни с сего расспрашивать о визитах к близким родственникам. Девушка совершенно права, задав свой вопрос.

– Да, – ответил ей поручик Болек. – Случилось. А по телефону вы с ней не разговаривали?

– Нет, я не звонила ей, не было необходимости.

И она мне тоже не звонила.

И девушка посмотрела на представителя власти огромными голубыми глазами, сиявшими, как звезды. Так посмотрела, что у представителя власти было лишь два выхода: или повернуться к красавице спиной, или сказать правду. Повернуться спиной к неземному созданию было свыше сил поручика. Он выбрал второй вариант.

– Ваша тетя убита.

Теперь он не только получил возможность пристально смотреть на девушку, но даже обязан был сделать это: необходимо ведь, огорошив подозреваемого неожиданным сообщением о смерти жертвы, изучить его реакцию. И, как признался нам Болек, он испытал огромное облегчение. Услышав о смерти тети, Кася не вскрикнула диким голосом, вообще не издала ни звука, только замерла и уставилась неподвижным взглядом… не на Болека, а куда-то в пространство. Потом медленно села и крепко сжала руки.

И побледнела.

Болек встревожился.

– Может, вам принести воды? Или выпьете что-нибудь укрепляющее? Извините, если я не проявил должной деликатности…

– Нет, – сдавленным голосом ответила Кася. – Нет, ничего не надо. Уже прошло…

Она глубоко вздохнула. Сжав руки в кулаки, стукнула одним о другой и заговорила:

– Не буду притворяться, я не в отчаянии из-за смерти тети. Я не любила ее. Совсем наоборот… И не намерена лить слезы. Теперь, последний раз, сделаю для нее все, что потребуется, последний раз! О боже!

Вот только огорошили вы меня. Это так неожиданно, я не… Извините, глупости говорю, убийство никогда не бывает ожиданным. Нет, я хотела сказать: «Была уверена, она проживет еще лет двадцать и, значит, у меня еще двадцать лет не будет жизни». А теперь – свобода! Вот этой свободой вы, пан поручик, и оглушили меня…

К этому времени Болек уже совсем оправился и включил магнитофон. Включил, чтобы записать показания свидетеля, ибо окончательно и бесповоротно снял с Катажины Пясковской подозрения в убийстве. Нет, она никоим образом не могла быть замешана в преступлении, она не могла быть в сговоре с Райчиком. Если бы хоть в какой-то степени чувствовала себя виновной в происшедшем, наверняка проявила бы большую сдержанность в показаниях.

– Когда? – спросила Кася. – Когда это произошло? И как?

Поскольку поручик отдавал себе отчет в том, что на магнитофон записываются все произнесенные в этой комнате слова, все, без разбора, он ответил вопросом на вопрос:

– Знала ли пани Ярослава Райчика?

– Райчика? Знала. Вот только не знала, что его зовут Ярослав. Несколько раз он приходил к тетке в ту квартиру, когда я еще там жила. А потом не видела. Хотя, один раз… Райчик был знакомым моей тетки. А что?

– Ничего. Он тоже убит.

Кася вопросительно смотрела на полицейского большими голубыми глазами, и полицейский коротко, в нескольких словах, информировал ее о том, какую картину застала оперативная бригада полиции, прибыв по анонимному вызову в квартиру на улице Вилловой. Причем старательно избегал упоминать о том, каким именно образом погибли обе жертвы неизвестного злоумышленника. Ведь тетку могли застрелить, придушить, отравить, да мало ли еще каким образом лишить жизни, и обязанностью следователя было проследить за тем, не проговорится ли ненароком свидетельница, не выдаст ли себя неосторожным словечком, из которого станет ясно – она знает, как именно погибла тетя.

Кася спокойно выслушала весьма краткий отчет поручика и попросила его продолжить допрос. Она, Кася готова ответить на все вопросы, если это хоть в чем-то поможет следствию раскрыть загадку преступления.

Болек начал с мухоморов.

– Милостивый боже! – удрученно произнесла Кася. – Неужели кошмарные мухоморы как-то с этим связаны? Понимаю, понимаю, я должна отвечать, а не задавать вопросы. Отвечаю. Сколько помню себя, тетка всегда отваривала мухоморы и вообще производила с ними какие-то эксперименты, насколько я понимаю – пыталась добиться максимальной концентрации ядовитых субстанций. От приготовленной ею отравы дохли не только мухи. Представляете, ей удалось даже вывести тараканов! А однажды она захотела испытать свою отраву на коте, подлив ее в молоко. Точнее, велела мне это сделать. У нас на чердаке водятся бездомные кошки, вот она как-то раз велела мне отнести кошкам на чердак блюдце молока, подлив в него отраву. Об отраве я не знала и очень удивилась, потому что она никогда не подкармливала несчастных кошек. Но блюдце с молоком я отнесла и подманила кота. Он, к счастью, не стал пить, наверное, почуял неладное. Я сказала тетке об этом, она мне не поверила, сама поднялась на чердак и стала звать кота, но делала это таким злобным голосом… На месте кота, услышав ее «кис-кис», я бы сбежала на край света. Кот так и сделал. В общем, опыт на коте поставить не удалось, тетка вылила молоко в унитаз и потом долго отмывала блюдце, порошком терла, ну я и поняла, что молоко было отравлено. Мне потом долго снился несчастный кот…

Я люблю животных.

– Как же получилось, что ни одна из вас не пострадала от таких экспериментов? Ведь яд мухоморов очень сильный, мало ли какая случайность…

Кася как-то странно посмотрела на офицера полиции.

– Тетка знала, чем занимается, и соблюдала осторожность. А мне никогда не разрешалось ничего есть и пить самой, только когда тетка даст. От меня всегда все запиралось, да я бы и не осмелилась без разрешения. Правда, иногда пила воду из-под крана, но не более того.

– Райчик раздолбал стену и извлек из тайника шкатулку с золотом. Что вы можете по этому факту пояснить?

Девушка проявила умеренный интерес к услышанному.

– Значит, все-таки… Ну что я могу пояснить?

Кое о чем доводилось слышать, кое о чем я сама догадывалась, а уже в последний год мне немного рассказала об этом пани Крыся. Кристина Пищевская. И все равно ничего определенного о спрятанном золоте я не знала. К сожалению, не более чем слухи.

– Уточните, какие именно слухи.

– О том, что мой прадедушка запрятал свои богатства в несколько тайников, главным образом замуровал в стенах домов, а Райчик пытался эти тайники разыскать. Я так и не знаю, действовал ли он с ведома тетки и по ее наущению, или они действовали втайне друг от друга. Ведь ходили слухи, что тетка сама припрятывала свои денежки в тайниках.

Пани Пищевская мне рассказала, что у тетки было большое богатство, вроде бы принадлежащее мне, но присвоенное ею, но я сомневаюсь в этом. Никогда никакого богатства я у тетки не видела. Напротив, мы жили очень бедно. Можно сказать, в нищете.

– Теперь у вас есть возможность собственными глазами увидеть это богатство, – необдуманно пообещал Болек прекрасной свидетельнице. – В квартире вашей тети сделан тщательный обыск, и мы там много чего нашли. Возможно, это и впрямь ваше имущество, пока все хранится в опечатанном виде у нас в сейфе. Исчезло лишь золото, замурованное в стене.

Мне очень неприятно, но и эту вашу квартиру мы тоже обязаны обыскать. И сделать это немедленно.