Везет как рыжей - Елена Логунова

Внизу кто-то негромко напевал, талантливо перевирая популярную мелодию. Гм, какая знакомая певческая манера! Что такое?

Подобно Томке я ткнулась носом в стекло, заглянула в ярко освещенную бильярдную, ахнула и заколотила по оконной раме, уже не думая, что кто-то может меня услышать.

– Кыся! – с радостным удивлением сказал Колян, не без труда разглядев меня в ночи за окном. – Что ты тут делаешь?

– Это я у тебя спросить должна, – огрызнулась я, продолжая сотрясать раму. Нет, замурована!

– Спускайся, поиграем! – оживленно улыбающийся Колян постучал по стеклу поднятым кием.

– Ага, поиграем. На нервах! – буркнула я, поднимаясь с коленок и вздыхая: опять мне ползти под забором!

– Томка, за мной! – велела я, отступая к ограде.

Пес не тронулся с места.

– Ладно, тогда сиди тут, – переменила я решение. – Карауль Коляна, никого к нему не подпускай. Если вдруг бывшенький появится – откуси ему руку или ногу, хотя нет, уж лучше голову откуси, раз думать ею совсем не умеет. Я вернусь через минуту.

Интересно, сохранила ли Ирка со старых времен запасные ключи от моего прежнего дома? Если нет, клянусь, я разобью окно!

– Бедненькая моя девочка, кошечка-дорогушечка, – запричитала Люся, подхватив на руки трепещущую лупоглазую Маргариту Сильфиду. – Что с тобой сделал этот идиот?

– Ничего с ней не произошло, – мрачно сказал Сева, привычно проглотив оскорбление. Он раздраженно сбросил куртку, сунул ноги в шлепанцы и, посмотрев на себя в зеркало, брезгливо стряхнул с брючины клок белого пуха. – Не далась она этому персу, дурища лысая!

Люся опустила кошку на пол и всплеснула руками:

– Идиот! Ты что, с ума сошел?! Персидского кота можно повязать только с персидской кошкой!

– Ну, этот Клавдий или как его там, он был не расист! – хмыкнул Пончик, проходя мимо жены в кухню. – Они мне в машине такие гонки по вертикали устроили, я едва в дерево не въехал!

– Дурак ты, Сева! – закатила глаза Люся. – Персидские котята большеголовые, кошка другой породы может просто не разродиться! Что, кушать хочешь, солнышко мое?

– Хочу, – сказал Пончик, усаживаясь за стол.

– Я не тебя, я Марго спрашиваю, – отмахнулась от него Люся. – Девочка моя, рыбку будешь?

– Девочка моя, – передразнил Пончик. – Твоя девочка отшила мальчика! А он, между прочим, богатенький женишок!

– Ну и что? – Люся мелко нарезала филе минтая, положила в кошачью миску. – Думаешь, он будет платить алименты?

– Люся, – нарочито спокойно сказал Сева, сглотнув слюнки при виде минтая. – Ты же знаешь, этот кот наследник только потому, что именно он последний дееспособный отпрыск своего американского предка. Подумай немного своей обесцвеченной головой, кто, по-твоему, будет последним отпрыском, если этот чертов Клавдий станет отцом?

Люся задумчиво подергала вытравленный локон.

– Нет, Сева, ты все-таки идиот! – постановила она. – Котенок-то должен быть чистопородный, персидский, шиншилла серебристая! А ты ему Марго подсовываешь!

Супруги внимательно посмотрели друг на друга.

– Так в чем дело? Доставай свои талмуды, – отчего-то шепотом сказал Сева. – Поройся в записях и найди нам подходящую персиянку!

И он фальшиво, но с энтузиазмом запел:

– И за бо-орт ее бросает в набежавшую волну!

Ирка приоткрыла дверь, взглянула на Томку, ахнула и попыталась спихнуть пса с крыльца:

– Томка! Ты грязный как собака!

– А кто же он, по-твоему? Бегемот? – ворчливо спросила я, материализуясь у крыльца следом за Томкой, который все же побежал за мной.

Ирка посмотрела на меня и поперхнулась:

– Ленка! Ты грязная, как… как…

– Как Томка, – оборвала ее я. – Ну, вот что, дорогая, о чистоте и гигиене мы поговорим после! А сейчас признавайся, у тебя сохранились мои старые ключи от дома?

– Никаких ключей я тебе не дам, и не надейся, – сурово насупилась Ирка. – Ишь, ключи ей! Да тебя в таком виде не то что в дом, даже в собачью конуру впускать нельзя!

– Гав! – вызывающе сказал Томка.

– Тебя тоже, – окоротила его Ирка.

– Уф-ф! – Я устало присела на ступеньку. – Честное слово, только твоих нравоучений мне нынче не хватало! Ну и денек выдался! Скукота, можно сказать! Ну что такого? С утра меня давили автомобилем, потом усыпляли хлороформом, похищали, держали взаперти в кладовке, десантировали с пятого этажа, дважды обокрали…

– А это еще когда? – встряла несносная Ирка.

– Как когда? Кота украли – раз, мужа похитили – два! Везет ну прямо как рыжей!

– С чего ты взяла, что его похитили? – Ирка присела рядом. – Может, он зашел к кому-нибудь в гости и там задержался? Или заблудился?

– Ага, заблудился – в трех соснах! – язвительно хмыкнула я. – Говорю тебе, его похитили, и знаешь кто?

– Кто?

– Бывшенький! – Я с размаху ударила ладонью по ступеньке, в воздух взвился клуб пыли, Томка чихнул.

– Будь здоров, – машинально откликнулась Ирка и надолго затихла.

– Ну, чего молчишь? – не выдержала я.

– Ни фига себе! – покрутив головой, потрясенно сказала подруга. – Твой бывшенький похитил Коляна! Зачем, почему? Ему что, больше некого было похитить? Слушай, а может, он ориентацию поменял?

– Лучше спроси, как он вообще с Коляном справился, такой задохлик? – в свою очередь удивилась я.

– Слушай… – Ирка испуганно ахнула и понизила голос. – А может, Колян тоже поменял ориентацию?

– Исключено, – уверенно ответила я, – еще утром был убежденным гетеросексуалом!

– А ты проверяла?

– Дважды!

– Уважаю, – завистливо сказала Ирка и тихонько вздохнула.

Мы замолчали и как раз вовремя: где-то в глубине дома настойчиво зазвонил телефон.

– Ты подойдешь? – я покосилась на Ирку.

– Это тебя, – не трогаясь с места, отозвалась она. Глаза у нее были мечтательно прищурены.

– Откуда ты знаешь, что меня? – удивилась я.

– Это же твой сотовый, балда!

– Точно! – Я вскочила, прыгнула к двери и застыла на одной ноге. – Минуточку! Мой сотовый разрядился еще при первом похищении!

– Ну да, а я поставила его на зарядку, – кивнула подруга.

– Ага. – Я дернулась и снова замерла: звонок прекратился.

– Да ладно, кому нужно, тот перезвонит, – философски заметила Ирка. – Не дергайся.

– Не буду, – согласилась я.

Тут телефон снова зазвонил, мы обе подскочили, но Ирка в последний момент выразительно посмотрела на мои серые колени, оттолкнула меня от двери и побежала за аппаратом сама.

– Разве мы такие уж грязные? – обиженно спросила я Томку. Пес покрутил головой, зевнул и улегся под крыльцом.

– На, держи! – вернулась запыхавшаяся Ирка, сунула мне в руку телефонную трубку.

– Да? – произнесла я. – Слушаю…

– Ваш муж похищен, – зловещим шепотом сообщил мужской голос. – Сидите и слушайте! Если хотите получить его целым и невредимым, выполните наши условия.

– А какие условия?

– Для начала проверьте свою электронную почту. Там все инструкции. Выполните их неукоснительно.

– Ну? Что там? – Ирка взволнованно приплясывала рядом.

– Так и есть. – Я отдала ей трубку и начала раздеваться. – Это был бывшенький, чего-то от меня хочет в обмен на Коляна. Шепотом говорил, думал, я его не узнаю. Как же!

– Минуточку, ты зачем джинсы снимаешь? – с подозрением спросила Ирка. – Тоже решила сменить ориентацию?

– Ага, с горя, – поддакнула я, складывая вещи аккуратной стопочкой. – Ну, чего ты встала как вкопанная? Я уже все грязное с себя сняла, теперь-то ты впустишь меня в дом или нет?

– А зачем тебе в дом? – Ирка не сдавала позиций.

– Ящики твои потрошить, вот зачем! У тебя где-то должны были остаться мои ключи от особняка!

– Это же незаконно, воровать котов! – веско заметил Вован, едва успевший расстаться с участковым, делая совершенно непроницаемое лицо. – А я с милицией дела иметь не хочу!

Впрочем, он лукавил. Вован уже знал, что на предложение квартиранта оказать тому некую оригинальную услугу согласится, потому как отказаться от легких денег никак не мог, просто считал правильным немного поломаться. А заодно и поторговаться, конечно.

– Я вам хорошо заплачу, – напомнил Быков, нервно похрустывая заплесневелым сухариком: ничего другого в кухне отыскать не удалось. Сырые сосиски с кетчупом Вован съел сам, дожидаясь, пока закончится разбирательство в отделении милиции.

– Половину вперед, – заявил Вован, хитро улыбаясь. – И деньги останутся у меня независимо от результата операции.

– Идет, – устало согласился Петруша.

Вован немедленно протянул ладонь. Быков недовольно крякнул, достал из кармана бумажник и одну за другой положил в протянутую руку четыре сотенные бумажки.

– Остальные деньги – в обмен на кота, – напомнил он.