Наследник по контракту (СИ) - Безрукова Елена

— Идёмте тогда ужинать. Свою комнату я посмотрю позже.

Тая проводила нас обратно вниз, к столу. Поставила перед нами тарелки и чай, а сама ушла отдыхать, попросив, чтобы посуду мы оставили ей, и она всё уберёт. Но как-то у меня наглости не хватило так сделать, и пока сын, наевшись, смотрел мультики на широкой плазме гостиной, я всё же перемыла за нами посуду и убрала всё со стола.

— Пойдём спать, сын, — сказала я, взяла в руки пульт и выключила телевизор.

— Мааам, — начал возмущаться мальчик, как и всегда. — Ну можно ещё чуть-чуть?

Уложить его вечером спать — та ещё задача. Его «ещё чуть-чуть» не закончатся, пока его не выключит на этом самом диване.

— Я сказала, спать. Пойдём, — протянула руку ему.

Малыш нехотя встал с дивана и взялся за мою ладонь. Мы вместе поднялись к своим спальням. Я набрала ванну для сына и оставила его купаться вместе с корабликами, которые он привёз из дома, а сама пошла переодеться в свою комнату. Открыла дверь и включила верхний свет. Мой чемодан ждал меня у кровати, но мой взгляд тут же привлекла прикроватная тумбочка.

На ней лежала одна, безумно красивая и ароматная даже отсюда, красная роза на длинной ножке.

___

Как-то замешкалась даже, стоя у двери. Одно дело, когда Влад приносил букеты как жене партнёра, и совсем другое — когда он делает такой знак внимания мне как женщине лично. Подошла ближе и взяла розу в руки. Шипов нет, лепестки нежные, и пахнет она чудесно. Красиво.

Нашла небольшую вазу и поставила цветок в воду. Жаль, если так быстро увянет, он тут не при чём. Только что бы значил этот жест Реутова? Сыну подарил мяч, мне — розу. Зачем ему это игра в романтика? Прямо-таки гостеприимный хозяин. Только в моём сердце эта роза никак не отозвалась, кроме приятных эмоций женщины, к которой проявили внимание. Даже наоборот, где-то внутри зародилось отторжение, мне вовсе не хотелось её принимать. Но раз уж она оказалась в моей комнате — пускай живёт. Только пусть Реутов и не мечтает, что от одного подаренного им цветочка я прощу всё его давление на меня и проникнусь к нему. Не понимаю, он что — хочет от меня чего-то большего, чем секс и ребёнок? Зачем ему налаживать отношения со мной и моим сыном?

Впрочем, если у него всё же есть ко мне чувства, и такую мысль я уже стала допускать, это только усугубляет ситуацию, потому что ответить ему я не могу, не смогу и не хочу. Я всё еще люблю Диму. Да, муж поступил со мной ужасно, но я не могу так просто взять и выдернуть эту любовь из сердца, скомкать и выкинуть как ненужный лист бумаги в урну целых шесть лет брака. Мне нужно время, которое Влад мне не даёт. Если таким образом он решил сделать меня своей — то тактика плохая. Я его не прощу и не приму, и никакие розы ему не помогут. Он получил моё тело, и на этом мы остановимся. Я не собираюсь подпускать его к себе ближе. Чёрт, да мне даже сексом с ним тяжело заниматься, я никак не могу отпустить себя и уговорить, что спать с ним не так уж противно, и что я никому не изменяю. До сих пор мерзко от самой себя после первого секса, такого грубого, нежеланного, и я не могу представить, как же позволю ему снова. Но выхода нет, иначе я буду снова брошена под поезд долгов.

Отбросила на время все эти мысли и вернулась к сыну. Помогла ему выйти из ванны и улечься в постель. Комната своя у Демида, конечно же, была, но он уже отвык спать один и потому мне пришлось побыть рядом. Когда я услышала мирное сопение спящего ребёнка, смогла его оставить. Я ведь рядом, если что, всегда его услышу.

Решила и сама сходить в душ перед сном. Реутова сегодня уже можно не ожидать, и я спокойно лягу спать без стычек с ним. Ванной комнаты у нас в спальнях с сыном нет, и приходилось идти в общую туалетную комнату чуть дальше по коридору. Все необходимые мне средства я принесла с собой, но забыла халат и бельё.

— Чёрт, — пробурчала я, вытираясь полотенцем. — Придётся так идти.

В доме всё равно все спят уже, а Реутова вовсе нет. Дойду в полотенце мимо нескольких дверей. Обернулась им вокруг себя и вышла в коридор. Успела сделать три шага, как из-за поворота с лестницы появился Влад. Отлично, просто отлично, только в таком виде его и встречать! Тут же покраснела, но бежать в комнату не стала, как-то это вовсе глупо. Карие глаза тут же уставились на меня, окинув полностью с головы до ног.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Добрый вечер, — произнес он, остановившись возле меня, и перегородив дорогу к моей спальне.

— Добрый вечер, — отозвалась я.

— Как обустроились? — спросил Реутов, бессовестно разглядывая мои ноги в слишком коротком полотенце.

— Спасибо, хорошо, — ответила я сухо. — Можно, я всё-таки оденусь, а потом мы поговорим, если ты хочешь?

Стоять босиком полуголой перед одетым с иголочки Владом было крайне неловко. С волос капала вода, кожа покрылась мурашками от этого открытого мужского взгляда.

— А по-моему, лучше варианта одежды, чтобы меня встретить, ты придумать не могла, — усмехнулся он. — Мне нравится. Очень…горячий приём.

— Я не думала, что уже застану тебя. Что ж, тогда спокойной ночи, поздно для разговоров.

Попыталась его обойти, но он схватил меня за руку.

— Разговоров и не будет.

Судя по его глазам, в которых уже разгорелось знакомое мне пламя похоти, так просто мне не уйти. Дернул же чёрт меня забыть халат в комнате! Мужчина начал тянуть меня за собой в сторону своей спальни.

— Давай завтра, Влад. Я устала и спать хочу, — пыталась я высвободить руку из сильных пальцев, но не тут-то было.

— Сегодня. Да что ж такое-то!

— Ау! — негромко пискнула я и взлетела в воздух.

Реутову надоело со мной препираться, и он решил воспользоваться своим любимым способом борьбы со мной — силой. Просто подхватил меня под попу и понёс в свою пещеру, как самый настоящий варвар.

Занёс меня и поставил на ковёр, захлопнул дверь ногой. Скинул с себя пиджак и галстук и снова шагнул ко мне. Попытался отнять полотенце, которое я придерживала дорожащими руками, оттягивая неизбежное.

— Дай сюда, — прорычал Влад. — Если не хочешь сегодня снова грубостей.

Не хочу. Поэтому разжала пальцы, позволив ткани опасть на пол к моим ногам. Он снова прошёлся глазами по моему телу и мне захотелось от него закрыться. Не смогла побороть этот рефлекс и прикрыла руками грудь. Глупо, и он уже её всё равно видел, но стоять перед Реутовым обнажённой просто невыносимо.

— Красивая, — произнёс он ещё более низким голосом, чем обычно. Даже в его голосе улавливались нотки возбуждения. Он притянул меня к себе и провёл руками по бёдрам и ягодицам. — Ты очень, очень красивая.

Мужская рука забралась в мокрые волосы и заставила мою голову поднять подбородок вверх, чтобы его губам было удобнее целовать мои. От этого поцелуя вдруг ноги ослабли. Сосков касалась ткань его рубашки, заставляя их покрыться мурашками и затвердеть, в ногу упирался его член через ткань брюк, а горячий язык вовсю завладел моим ртом и по-хозяйски ласкал мой язык и губы. Как только он дал мне возможность говорить, перейдя на нежную кожу шеи, и царапая её своей щетиной, я тут же обратилась к нему.

— Влад… Дай мне время, я так не могу. Давай завтра. Пожалуйста…

В ответ он лишь сильнее сжал меня в своих руках и глянул на меня полупьяными от желания глазами:

— Сегодня. Я купил тебя. И ты будешь делать то, что я хочу. А сейчас я хочу тебя.

Он вернулся к поцелуям, а я попыталась себя заставить расслабиться и не напрягать руки в попытке отолкнуть от себя Реутова. Закрыла глаза и постаралась принять эти ласки, как это было в прошлый раз. Тогда ведь мне удалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нас прервал громкой стук в дверь. От неожиданности даже вздрогнула, широко распахнув глаза. Влад выпустил мой сосок из губ и тоже обернулся.

— Какого чёрта? — громко спросил он недовольным тоном. — Ночь на дворе.

— Простите, Владислав Андреевич, — послышался из-за двери взволнованный голос Таисии. — Но Демиду плохо.

Я тут же выбралась из его рук и побежала к двери. Потом сообразила, что я ведь голая совсем. Вернулась за полотенцем и наскоро им обернулась. Мы оба вышли в коридор. За дверью стояла Таисия и ждала нас. Она шла рядом со мной в сторону спальни Дёмы и говорила: