Черная вдова (СИ) - Григ Гала

В тоске и печали дни все равно слагаются в недели, месяцы, годы. Здоровье Жанны вполне поправилось. Но подавленное состояние не покидало ее. Марина советовала обратиться к психологу, на что Жанна только печально кивала:

— Марина, мне не нужен никакой психолог. Я здорова.

— Поэтому я не помню, как выглядит твоя улыбка?

— Все нормально. У меня такой характер, и тут уж ничего не поделаешь. А предыдущий опыт с психотерапевтом мне не совсем понравился. И не будем больше говорить об этом.

Но Марину не так-то просто было остановить. Да и свой горячий интерес у нее имелся. Психологическое здоровье подруги на самом деле волновало ее. К тому же, очень кстати забота об этом давала повод пересечься с Вадимом.

Войдя решительно в кабинет Буравского, Марина оробела. Долго сдерживаемое обожание было буквально ярчайшим образом написано на ее лице. Вопросительный взгляд Вадима окончательно добил растерявшуюся Марину.

— Я… мне. Короче, — наконец-то решилась она, — надо вытаскивать Жанну Гавриловну.

— Вытаскивать? Откуда? С ней что-то случилось?

— Вы вообще замечаете что-нибудь кроме бумаг и цифр? — уже с нескрываемым возмущением и неожиданной смелостью добавила Марина, глядя прямо в прекрасные глаза серьезного и обворожительного мужчины. И тут же сама испугалась своей смелости. — Сейчас он меня выпроводит! Лезу не в свои дела, — с ужасом пронеслось в мыслях.

Но ничего такого не случилось. Буравский внимательно выслушал замечание Марины и попросил объяснить суть дела.

— Жанна, то есть Жанна Гавриловна абсолютно не думает о себе после смерти мужа. Я посоветовала ей обратиться к психологу, но она и слушать ничего не желает. Вся ее жизнь — это работа и воспоминания о покойном Олеге Викторовиче. Ходит мрачная, никогда не улыбается, ничем не интересуется. Вот я и говорю, вытаскивать ее надо из этого состояния. Вы бы видели, какая она была раньше. Глаз не оторвать. — Марина остановилась и внимательно посмотрела на впечатление от дифирамбов подруге. И с радостью отметила, что он никак не отреагировал на ее последние слова.

— И что же вы от меня хотите?

— Надо что-то делать, — а сама подумала: — оторвался бы от своих бумаг хоть на минуту, понял бы, что я от тебя хочу. — Но решила расшевелить этого бесчувственного чурбана хотя бы с пользой для Жанны, если у ж самой ничего не светит. — Может быть, у вас получится убедить Жанну обратиться к психотерапевту. Правда, у нее слишком много негатива после последнего лечения.

— А что же вы сами ей не подскажете, по-женски, так сказать.

— Уже сколько раз говорила. Не слушает она меня. Поэтому и обратилась к вам. Марина с грустью смотрела на Буравского: — Какой же он красивый! Но почему один? Да кто сказал, что один? Может, у него и не одна даже… Жалко, что не я.

— Хорошо, я попробую что-нибудь сделать. Спасибо, что подсказали. Кстати, как вас зовут, я ведь не знаю всех сотрудников компании, извините.

— Марина Ивановна Чижова, дизайнер — ответила сухо Марина.

— Да, я видел вас в отделе рекламы, только не удосужился познакомиться. Постойте, ведь мы с вами уже встречались по поводу лечения Жанны Гавриловны. Не так ли? — Марина только кивнула. — Но теперь попрошу держать меня в курсе всего, что касается Жанны Гавриловны. Договорились?

— Естественно, за этим и пришла. Так я пойду?

— Да, конечно.

Секретарша не могла понять, отчего это Чижова, как ошпаренная выскочила от шефа и, ни слова не говоря, вылетела из приемной.

Марина, только оставшись одна выдохнула воздух:

— У-фф! Ну хоть так заметил, что я существую. К тому же, теперь у меня есть повод чаще бывать у него. Конечно, на первом плане Жанна, но и про себя подумать надо.

Марина сияла от счастья. Жанна сразу отметила перемену в настроении подруги:

— И что это ты сияешь, как ясно солнышко? Миллион выиграла?

— Пока не знаю, — загадочно ответила подруга, но не обмолвилась ни словом о разговоре с Буравским.

Вадим после ухода Марины задумался о том, что, погрузившись с головой в дела, он совсем не вспоминал о хозяйке компании, доверившей ему все производство и никогда не вмешивающейся ни в рабочие моменты, ни в финансовые операции. Это было странно. Немного напрягало Вадима. Но, с другой стороны, давало ему возможность без проволочек применить свой профессионализм и выложиться по полной. Шелестова доверяла ему во всем, и он был ей за это благодарен.

Он сочувствовал бедной женщине, тяжело переносившей утрату. Поговаривали, что она действительно раньше была восхитительна, но болезнь и горе превратили ее в рано утратившую свое очарование женщину. Буравский подумал о том, что это не давало ему права не интересоваться ее состоянием здоровья. Наоборот, накладывало еще большую ответственность.

— Надо обязательно найти хороших специалистов, способных вывести ее из депрессии. Это мой долг. Ведь именно ей я обязан своим теперешним положением. И просто по-человечески я должен предпринять все возможное не только для ее благосостояния, но и здоровья. — Такой выговор самому себе означал только то, что Вадим приложит все усилия, чтобы Жанна Гавриловна окончательно выздоровела и вернулась к полноценной жизни.

Что означало возвращение к «полноценной жизни», Вадим еще не додумал. Он и о своей-то личной жизни задумывался не часто. Поэтому до сих пор был одинок. Правда, не особенно был озабочен этим.

Глава 17

Появление Вадима в рекламном вызвало там заметное оживление. Кравцов засуетился, предположив, что вверенному ему отделу сейчас достанется. За что — начальство всегда найдет. Жанна выразила удивление — Буравский мог пригласить к себе любого сотрудника, если в этом возникала необходимость. Так нет же, сам пожаловал. Марина была на седьмом небе. Ее буквально штормило от надежды — вдруг его визит вызван интересом к ее особе.

На самом деле все было намного проще. Вадим Кириллович решил немедленно заняться вопросом, касающимся здоровья его непосредственного работодателя. Его план был продуман до мельчайших подробностей. Но для этого требовалось время и терпение.

Из рассказов Марины он сделал вывод, что ни на какие уговоры Жанна не поддается. Поэтому действовать надо было по-другому, решительнее.

— Жанна Гавриловна, у меня к вам есть несколько вопросов, не терпящих отлагательства. Но обсудить их было бы проще в другой, менее официальной обстановке.

Жанна вопросительно посмотрела на него, уже собираясь, отказать. Однако не заметила и намека на что-то личное. Буравский спокойно, без признаков обожания смотрел на нее, ожидая ответа.

— Где, например? — спросила Жанна.

— Здесь недалеко есть уютное кафе. Мы могли бы побеседовать там за чашечкой прекрасного экспрессо или капучино. Тамошний бариста буквально маг и волшебник по части приготовления божественного напитка.

Под любопытные взгляды и перешептывания Жанна подошла к видавшему виды Джипу управляющего своей компании.

— Вы могли бы приобрести себе что-нибудь поприличнее, — бросила она, садясь на заднее сидение.

— Это мой старый друг, я ему доверяю. А презентабельное авто — это для молодчиков, пытающихся пустить пыль в глаза молоденьким девчонкам. Я уже прошел эти стадии, поэтому пользуюсь удобной, хоть и далеко не новой, машиной.

Ехали молча. Жанна перебирала возможные варианты важных вопросов, которые нельзя обсудить в офисе. Остановилась на секретах новой линейки духов, разработками которых могли интересоваться конкуренты.

Буравский молчал по привычке. Он был неразговорчив по природе. К дамским угодникам его причислить было невозможно. Безусловно, поддерживать беседу с Жанной ему придется. Но под чашечку кофе, как думал он, разговор будет естественнее и непринужденнее.

Он галантно открыл дверцу и, подав руку Жанне, помог выйти ей из машины. Она отметила, что при этом в Буравском невозможно было заметить ни капельки смущения. Этот факт еще больше расположил ее к Вадиму. После смерти Олега любое внимание со стороны мужчин было ей неприятно и даже вызывало агрессию.